Фанатизм местных «реформаторов» подогревали многочисленные китайские советники, направленные в ДРВ в 1953 г. с согласия Советского Союза и вызывавшие ненависть у простых вьетнамцев[553].
И тут как некстати, энергичный советский посол, со своими представлениями что нужно и чего не нужно делать при строительстве социализма во Вьетнаме. Собрав с помощью работников посольства и сотрудников разведки значительное количество фактов, не в лучшем виде характеризовавших северовьетнамское руководство, он отправил в Москву, на имя Хрущева, соответствующую шифротелеграмму. По свидетельству очевидцев, когда она попала в руки советского лидера, тот не поверил и в запале произнес: «Что за ерунду пишет этот мальчишка?»[554].
И вот на фоне безумия фанатиков, грозившего перерасти в гражданскую войну в северной части Вьетнама, состоялась поездка одного из высших руководителей СССР. По приезде 2 апреля в Ханой (явно имея информацию о мнении по данному вопросу Н. С. Хрущева) Микоян, по информации сына Зимянина, вначале негативно отнесся к отцу, встречавшему его на аэродроме. По его словам, «был спор, даже ругань»[555], но после уже первой откровенной беседы, Микоян понял, что оказался в привычной для него еще со сталинских времен роли «кризисного менеджера».
Чтобы не брать на себя всю полноту ответственности и не обидеть недоверием лидеров КНР, он попросил Хо Ши Мина пригласить в Ханой кого-то из членов руководства КПК и вместе с ним обсудить накопившиеся проблемы. По видимому, поскольку экономическими вопросами, в том числе и связанными с Вьетнамом, ведал член Политбюро Чэнь Юнь, на него и пал выбор. Тот оперативно прилетел в Ханой и вместе с китайским послом в ДРВ Ло Гуйбо присоединился к советским представителям[556].
Сопровождавшими Микояна лицами велся подробный дневник его пребывания в ДРВ, в который были включены полные тексты всех его телеграмм, отправленных по секретной связи из Ханоя в Москву. Если брать на веру все, что там написано (а сомнений в его точности, особенно по сравнению с немногочисленными свидетельствами очевидцев, у нас нет), Микоян принял участие, совместно с Чэнь Юнем, в пяти заседаниях Политбюро ЦК ПТВ, выступил на 150-тысячном митинге советско-вьетнамской дружбы, организованном в честь его приезда на центральной площади Ханоя – Бадинь, а также посетил во вьетнамской столице ряд других мест.
В день приезда советских представителей, в 17–00 по ханойскому времени, открылось первое заседание Политбюро ЦК ПТВ. Исходя из содержания посланного в тот же день в Москву сообщения, Микоян и Чэнь Юнь решили выступать на этом заседании с «единой линией по вопросам развития вьетнамской революции»[557].
Чэнь Юнь, выражая совместную с СССР точку зрения, заявил, что вьетнамским товарищам не следует перепрыгивать через необходимые этапы развития своей страны и при этом сослался на высказывание Мао Цзэдуна: «Надо поменьше говорить о социализме, а побольше делать».
Затем слово получили генеральный секретарь ЦК ПТВ Чыонг Тинь и министр обороны Во Нгуен Зиап. По наблюдениям Микояна, у них имелась «склонность форсировать строительство социализма». Чыонг Тинь, аргументируя свою позицию, ссылался на выступления руководителей ГДР и КНДР, соответствующие его представлениям по этому вопросу, а Во Нгуен Зиап высказался в том духе, что «с завершением аграрной революции в текущем году завершится и буржуазно-демократическая революция в ДРВ и начнется этап развития социалистической революции».
Микоян с явным чувством удовлетворения сообщил соратникам в Москву: «Этим товарищам, у которых чувствуется большой интерес к вопросам теории, были даны разъяснения в духе указаний ЦК КПСС». Можно лишь предполагать, как это было сказано и какую реакцию произвело, если Микоян, подводя итог своего участия в этом заседании, отметил, что все вьетнамские руководители его единодушно «благодарили»[558].
На следующий день прошло второе заседание Политбюро ЦК ПТВ, итоги которого Микояном также немедленно были сообщены в Москву. Судя по представленному отчету, на этот раз Микоян и Чэнь Юнь потребовали от своих северовьетнамских коллег «усиления экономических и культурных связей с Южным Вьетнамом и всяческого укрепления там влияния ДРВ», поскольку с уходом оттуда французов борьба за Женевские соглашения не кончается. Вывод экспедиционного корпуса Франции из южной части страны, по их мнению, следовало представлять «как результат победы ДРВ, разгромившей колонизаторов». Именно так следовало объяснять это обстоятельство простому народу, «чтобы Дьем не пожинал плоды этой победы»[559].
Советский и китайский «спецпредставители» поддержали намерения руководства ДРВ улучшить отношения с соседней Камбоджей, поскольку СССР предпринял шаги по установлению дипломатических отношений с этим государством[560].
Относительно Лаоса Микоян сказал, что «вьетнамские товарищи должны внимательно разобраться в обстановке» и действовать так, чтобы избежать обвинений мирового сообщества в нарушении Женевских соглашений 1954 г. в части, касавшейся этого государства[561].
Во второй половине дня на площади Бадинь состоялся официальный митинг по случаю пребывания в ДРВ Микояна, который открыл своим выступлением Хо Ши Мин. Президент ДРВ, в частности, сказал: «Коммунистическая партия Советского Союза, созданная Лениным, привела советский народ к социализму и ведет его к коммунизму. Она указывает народам всего мира путь борьбы за свое освобождение». Весьма показательна была оценка XX съезда КПСС, которая была дана в этом выступлении: «XX съезд Коммунистической партии Советского Союза подвел итоги богатого опыта советского народа за многие годы. Утверждены Директивы по шестому пятилетнему плану развития народного хозяйства в целях дальнейшего развития и процветания страны. Съезд явился источником воодушевления для народов всего мира, еще ярче осветил путь к победе для советского народа и одновременно помог нашему народу и народам всего мира ясно определить путь борьбы за независимость, демократию и мир».
И далее северовьетнамский лидер умело обыграл состоявшийся накануне нелицеприятный разговор об аграрной реформе и «мирном» объединении страны: «В этом году мы успешно должны завершить аграрную реформу, передать землю в руки крестьян Северного Вьетнама. Мы должны выполнить государственный план, восстановить экономику и начать развивать культуру» и «мы должны бороться на основании Женевских соглашений за объединение нашей страны мирным путем»[562]. О культе личности не было сказано ни слова.
Не менее дипломатичен был Микоян. В своем ответном слове он специально отметил, что в ДРВ оказался не по инициативе Москвы (а, точнее, Зимянина), а «воспользовавшись приглашением Президента Хо Ши Мина». И далее последовала традиционная для такого рода мероприятия фраза: «Советский народ питает к вам горячее чувство дружбы и от всего сердца желает вам успехов в строительстве новой жизни, в восстановлении и дальнейшем развитии промышленности и сельского хозяйства, проведении демократических преобразований, повышении материального и культурного уровня народа»[563].
Вечером в честь советской делегации премьер-министром ДРВ Фам Ван Донгом был устроен прием, а утром следующего гости посетили электростанцию в Ханое и сельскохозяйственную выставку. Во время посещения выставки Микоян, наверняка неслучайно, поинтересовался о количестве созданных в ДРВ госхозов, главных направлениях их производственной деятельности и техническом оснащением[564].
Но все это было прелюдией к следующему, третьему по счету заседанию Политбюро, начавшегося в 20–30 по ханойскому времени. Накануне его проведения Микоян отправил свое очередное послание в Москву, из содержания которого следовало, что он условился с советскими экспертами – в беседах с китайскими ответственными лицами «будет взята линия не на раздувание капитального строительства в ДРВ, а на некоторые его сокращения». Китайцы, по его словам, с этим предложением согласились[565].
Хо Ши Мин во время заседания сообщил Микояну, что недавно югославский посол в КНР в ответ на обращение северовьетнамского коллеги об установлении дипломатических отношений между двумя странами, высказался за отложение этого вопроса «до лучших времен».
В свою очередь Микоян информировал Президента ДРВ, что у Советского Союза отношения с этой страной улучшились[566]. В результате договорились, что вьетнамский посол в КНР при очередной встрече с югославским коллегой спросит того о причинах откладывания процедуры установления дипломатических отношений. Кроме того, вьетнамский дипломат попросит передать Тито пожелание Хо Ши Мина, чтобы при встречах с зарубежными лидерами в Париже и Дели он «хорошо отозвался» о ДРВ[567].
Микоян и Хо Ши Мин, Ханой, апрель 1956 г. (РГАСПИ)
Затем участники встречи перешли к главному, и долго обсуждался вопрос о решениях XX съезда КПСС, в том числе и о культе личности. Микояну по настоянию северовьетнамской стороны пришлось подробно ответить на ряд заранее сформулированных нелицеприятных вопросов, которые задали ему Хо Ши Мин и Во Нгуен Зиап.
Первый звучал так: почему вопрос о культе личности Сталина в ходе работы XX съезда КПСС «был поставлен неожиданно, без предварительной подготовки, это застало врасплох многих руководителей коммунистов Вьетнама и вызвало недопонимание?».