Второй был не менее остр: Как отнеслись в Советском Союзе к докладу о культе личности и почему этот доклад не сбалансировали, а были приведены только отрицательные стороны деятельности Сталина и опущены положительные?
Третий вопрос был еще более неудобным: Известны ли были членам Политбюро ЦК КПСС[568] эти ошибки Сталина или стали известны только теперь?
Четвертый вопрос вообще мог поставить в тупик: Как могло случиться, что «многое из содержания этого доклада было опубликовано в буржуазной прессе, еще до того, как товарищи из ДРВ получили этот доклад?».
Они сомневаются, сообщал Микоян, и просят совета, можно ли переводить этот доклад на вьетнамский язык и ознакомить с ним членов ЦК? «Я ответил положительно… и дал соответствующие разъяснения по другим вопросам»[569].
5 апреля состоялись четвертое и пятое заседания Политбюро ЦК ПТВ. Вначале совместно с Микояном руководители ДРВ обсудили проект плана развития народного хозяйства ДРВ на 1957–1959 гг. Опять им было продемонстрировано единство мнений с китайскими представителями. Микоян сообщил в Москву, что сформулированные в ходе заседания совместно выработанные замечания будут им предоставлены в письменном виде по приезде домой.
Микоян, Хо Ши Мин, Чыонг Тинь и Во Нгуен Зиап (РГАСПИ)
В ходе работы пятого заседания Хо Ши Мин и другие руководители ДРВ вновь поставили на обсуждение болезненный для них вопрос о культе личности. Они попросили «дополнительных разъяснений» от своего московского гостя[570].
Хо Ши Мин заявил, что это им трудно будет разъяснить членам партии трудящихся ввиду большого авторитета в их среде Сталина[571].
Хо Ши Мин вручил главе советской делегации письмо, адресованное Президиуму ЦК КПСС, в котором отмечалось, что «тов. Микоян помог нам разрешить много важных вопросов» и выражалось сожаление, что «его пребывание у нас было слишком кратким»[572].
На следующий день Микоян на вылетел в Пекин.
Судя по всему, истинная причина его поездки в ДРВ в тот период так и осталась непонятной для западных наблюдателей. Косвенным подтверждением этого является тот факт, что в уже рассмотренной нами выше справке ЦРУ об азиатском турне Микояна всего лишь отмечалось, что он использовал посещение Вьетнама для очередного подтверждения долгосрочной позиции Москвы о том, что страна должна быть объединена посредством «свободных демократических выборов»[573].
Из телеграмм Микояна в Москву из Ханоя об участии в заседаниях Политбюро ЦК ПТВ, 5 апреля[574]
(…) Затем долго обсуждали вопрос о XX съезде партии и культе личности. Мне пришлось подробно ответить на ряд заранее сформулированных вопросов, которые задали Хо Ши Мин, а также Зиап. Среди многих вопросов были, например, такие. Почему этот вопрос был поставлен неожиданно, без предварительной подготовки, это застало врасплох многих руководящих коммунистов Вьетнама и вызвало недопонимание. Как отнеслись в Советском Союзе к докладу о культе личности. Почему этот доклад «не сбалансирован», приведены только отрицательные стороны деятельности Сталина и опущены положительные. Известны ли были членам Политбюро раньше эти ошибки Сталина или стали известны только теперь. Как могло это случиться. Как это получилось, что многое из содержания этого доклада было опубликовано в буржуазной прессе, еще до того, как товарищи ДРВ получили этот доклад. Они сомневаются и просят совета, можно ли переводить этот доклад на вьетнамский язык и ознакомить с ним членов ЦК. Я ответил положительно на этот вопрос и дал соответствующие разъяснения по другим вопросам. (…)
Вечером состоялось еще одно заседание Политбюро, на котором Хо Ши Мин от имени членов Политбюро попросил вернуться к вопросу о культе личности и дать дополнительные разъяснения. Он сказал, что, во-первых, по их мнению, отчёт ЦК не содержит критики в адрес ЦК и, во-вторых, известны ли были раньше ошибки Сталина членам ЦК и неужели нельзя было найти возможности своевременно исправить их. Хо Ши Мин заявил, что все это им трудно разъяснить членам партии трудящихся ввиду большого авторитета Сталина среди них. После моих разъяснений Хо Ши Мин и другие члены Политбюро заявили, что им все ясно и что они удовлетворены этими разъяснениями.
К концу заседания Хо Ши Мин сказал, что получаемая от Советского Союза безвозмездная помощь полностью расписана по объектам и поэтому фактически уже исчерпана. Они будут нуждаться в помощи и в дальнейшем. Конечно, сказал Хо Ши Мин, они предпочли бы, чтобы и дальнейшая помощь была также безвозмездной, но если Советскому Союзу это будет затруднительно, то они просили бы оказать помощь в виде возвратного кредита. Он добавил, что они еще не подсчитали сумму помощи, в которой они нуждаются. После наших замечаний по проекту их трехлетнего плана, они эту сумму подсчитают и сообщат. Они не просят ответа сегодня же, но хотели бы, чтобы этот вопрос был представлен на рассмотрение ЦК КПСС, после чего им был сообщен ответ, могут ли они рассчитывать на получение помощи и в какой форме. Я сказал, что мы считали, что после получения от нас и других стран такой большой безвозмездной помощи, они должны были стать на ноги и в дальнейшем обойтись без помощи. На это они заявили, что, к сожалению, обойтись без дальнейшей помощи не могут. Тов. Зиап затронул вопрос о помощи поставкой из СССР вооружения, которое не производится в КНР. Я ответил, что в соответствии с ранее достигнутой договоренностью полученная от них заявка рассматривается в Москве, но к моему отъезду из Москвы рассмотрение ее не было закончено. Я обратил внимание вьетнамских товарищей на следующие два вопроса: 1) У них исключено 40 тысяч членов партии. Я сказал, что следует обратить внимание на то, нет ли перегибов при таком масштабе исключения из партии, ибо это может усилить лагерь противников демократической власти. 2) Они в своих выступлениях и газетах много шумят о подавлении саботажа и ликвидации подрывных элементов. Я им посоветовал саботаж подавлять и подрывные элементы ликвидировать, но об этом не кричать, ибо это может быть использовано на юге Вьетнама против демократических элементов и членов партии трудящихся. Кроме того, на севере это может создать неуверенность в крепости режима. Товарищи согласились с этими замечаниями.
5.2. Специальная миссия в Северной Корее
Краткая предыстория. Одним из малоисследованных сюжетов истории участия Микояна в проведении внешнеполитического курса СССР до недавнего времени являлось его участие в делах Северной Кореи. Чаще всего его поездка в сентябре 1956 г. в Пхеньян объясняется случайным стечением обстоятельств[575].
Некоторые сюжеты, в том числе исторический фон, на котором складывалась политика СССР в отношении Северной Кореи, затронуты в немногочисленных работах зарубежных историков и политологов, специализирующихся на дальневосточной проблематике[576].
В настоящем разделе мы попытаемся воссоздать более полную картину деятельности Микояна на северокорейском направлении «кремлевской дипломатии»[577].
Режим социалистического («народно-демократического») типа в северной части Корейского полуострова стал создаваться практически сразу после её оккупации войсками Красной Армии в августе 1945 г. Советские должностные лица в поисках лидера нового образования остановили свой выбор на капитане Красной Армии Ким Ир Сене, командовавшем батальоном в 88-й интернациональной бригаде, расквартированной под Хабаровском. Этот малообразованный, но достаточно способный и исполнительный командир представлялся советским руководителям послушным проводником их воли в регионе. Всерьёз его в Москве не воспринимали, поэтому направили на поддержку советской оккупационной администрации несколько сотен этнических корейцев, постоянно проживавших на территории СССР. Некоторые из них вскоре заняли ведущие позиции в северокорейской партийно-государственной элите.
В сентябре 1948 г. в северной части страны была провозглашена Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР), а через год правящая коммунистическая партия, как и в некоторых других странах «народной демократии», преобразована в Трудовую (ТПК). Партию и правительство возглавил Ким Ир Сен. В марте 1949 г. он впервые посетил Москву, где имел беседы с руководством СССР (в советской печати и официальных документах его именовали «господином»). Интересно, что встречал его не кто иной как Микоян, который также участвовал и в советско-северокорейских переговорах в Кремле, в частности определял размеры и характер экономической поддержки КНДР[578].
По-видимому, большого впечатления на «вождя народов» Ким Ир Сен не произвёл (хотя в северокорейской историографии высказывается иная точка зрения), поскольку в том же году, по информации Хрущёва, советский лидер предлагал присоединить эту территорию к северо-востоку Китая[579].
Как мы отмечали выше, чуть ранее, в январе – феврале 1949 г., Микоян в качестве полномочного представителя Сталина побывал с тайным визитом в горной резиденции Мао Цзэдуна в Сибайпо, где обсуждал с ним перспективы раздела влияния на Дальнем Востоке, в том числе и по партийной линии. Ими обсуждалась возможность создания так называемого «Азиатского Интернационала» с возможным участием в нём Трудовой партии Кореи[580]