Сразу после обеда Микоян встретился с Мао Цзэдуном. Как только китайский лидер упомянул о Корее, представитель КПСС заявил, что имеет поручение своего ЦК побеседовать с ним и другими членами Политбюро ЦК КПК о положении дел в ТПК. Мао оживился и заявил, что в КНДР «очень плохое положение в партии», «убежавшие оттуда товарищи»[590] негативно описывают положение внутри неё. Руководители КПК пытались убедить их возвратиться домой, но «они категорически отказались». Затем китайский лидер весьма нелицеприятно отозвался о Ким Ир Сене, который якобы «за высказывание несогласия с ним прибегает к преследованиям, арестам и даже расстрелам». Когда Ким был с визитом в Китае, отметил Мао, ему сказали, что нет никаких оснований для ареста и тем более смертной казни Пак Хон Ёна. Тот согласился, но, вернувшись в Пхеньян, поступил «вопреки совету».
В свою очередь Микоян отметил, что когда Ким Ир Сен в июле 1956 г. был в Москве, в ЦК КПСС ему давали советы, направленные на улучшение ситуации в партии, рекомендовали применять «ленинские нормы партийной жизни». В итоге условились, что они позднее побеседуют на эту тему более детально[591].
18 сентября состоялась вторая встреча с руководством КПК, в которой наряду с Мао приняли участие и другие китайские лидеры. В её ходе обсуждалась в основном ситуация в ТПК. Микоян подчеркнул, что выполняет поручение ЦК КПСС об обмене мнениями по сложившемуся в Северной Корее положению, поскольку в Москве «не имеют полной информации», но ставшие известными факты свидетельствуют о нездоровой обстановке и нарушении «ленинских норм партийной жизни». Ким Ир Сен, будучи летом в Москве, обещал учесть высказанные ему от имени Президиума ЦК КПСС замечания, однако не сделал этого, о чём свидетельствуют решения августовского пленума ЦК ТПК. Москва пока не имеет окончательного мнения по данному вопросу, оно может сложиться лишь после визита в Пхеньян. В свою очередь Мао Цзэдун сообщил, что в КНДР подвернуто аресту значительное число коммунистов, вся вина которых состоит лишь в том, что они критикуют недостатки в партии. Например, находится в заключении «хороший коммунист и честный человек» Пак Ир У.
Стороны решили оказать «помощь» лидерам ТПК на месте. Предполагалось специально подчеркнуть, что КПСС и КПК доверяют Ким Ир Сену («Мы не хотим его свергнуть, а хотим ему помочь», как выразился Мао), однако не могут игнорировать недопустимые методы работы ТПК и дают понять, что без исправления своих ошибок он не сможет удержаться у руководства партией и государством.
Мао в полушутливом тоне добавил, что Ким, наверное, думает, что Москва и Пекин в отношении Пхеньяна поступают приблизительно так же, как в своё время КПСС действовала в отношении Югославии. На что Микоян (наверняка помня, как Сталин в таком же полушутливом тоне в начале 1950 г. во время одной из аудиенций в Москве с Мао, спросил, не являлся ли тот «азиатским Тито») немедленно заявил, что тогда были в отношении Югославии допущены ошибки, сейчас же обе наши партии действуют правильно. КПСС и КПК не могут безразлично относиться к судьбам ТПК, и считают своим интернациональным долгом помочь исправить сложившееся в ней положение. Мао Цзэдун добавил, что делегациям КПСС и КПК нужно быть готовыми «к крайним шагам со стороны Ким Ир Сена», который может даже потребовать вывода китайских добровольцев из КНДР[592], что на сегодняшний день является нецелесообразным. Микоян успокоил Мао, заявив, что вряд ли дело дойдёт до таких «крайностей».
Опасаясь, что Ким Ир Сен может саботировать навязанные ему решения, Мао Цзэдун предложил, чтобы в предстоящих мероприятиях приняли участие послы СССР и КНР в КНДР. Они должны «быть в курсе дела» и следить за тем, как исполняются договорённости после отъезда делегаций. Кроме того, подчеркнул китайский лидер, необходимо, чтобы ЦК ТПК принял хотя бы краткую резолюцию с осуждением «перегибов», которую необходимо обязательно опубликовать в северокорейской печати.
Стороны также обсудили, кто должен принять такое постановление: президиум или пленум ЦК ТПК. Договорились, что вначале делегации обменяются мнениями с Ким Ир Сеном, предложат свои услуги в его «примирении» с оппозиционерами и таким образом попытаются сплотить ТПК. Но вначале северокорейский лидер должен исправить допущенные ошибки и пообещать соблюдать «ленинские нормы партийной жизни».
Мао Цзэдун высказал мнение, что необходимо вернуть в КНДР бежавших в Китай оппозиционеров, восстановив их в партии. Микоян заметил на это, что Ким, поставленный в сложное положение, может не согласиться «из-за престижа». Руководитель китайских коммунистов признал справедливым этот довод. В качестве компромисса договорились, что посланцы КПСС и КПК примут меры к тому, чтобы корейские оппозиционеры, отказавшиеся вернуться в КНДР, не вели работу против северокорейского руководства. Мао при этом высказался в том духе, что будет неправильным, если в Пхеньяне одна руководящая группа свергнет другую, так как свергнутая группа начнёт оппозиционную борьбу, что приведёт к тяжелому кризису. Он также высказал предположение, что Ким Ир Сен не согласится на созыв пленума, однако Микоян уверенно заявил, что у того нет политических мотивов для отказа.
В ходе беседы в их диалог неоднократно вклинивались с негативными оценками Ким Ир Сена другие китайские руководители. Микоян сделал вывод, что этот вопрос они неоднократно обсуждали и информированы обо всех деталях положения в северокорейском партийном руководстве.
Пэн Дэхуай поинтересовался, что во время пребывания в Пхеньяне они должны говорить членам ЦК ТПК, отвечая на их возможные вопросы о «деле Пак Хон Ёна»? Решили, что в сложившейся ситуации нет смысла «ворошить» это дело. Прежде всего, необходимо будет обсудить вопрос об исправлении имеющихся недостатков в партии и установлении нормального режима работы её руководящих органов. Поступили также предложения о том, чтобы Ким Ир Сена о предстоящем визите поставил в известность Цой Ён Гён и чтобы тот поехал вместе с ними в Пхеньян. Мао Цзэдун согласился и сказал, что пригласит его к себе на аудиенцию, а потом направит к членам делегаций КПСС и КПК[593].
Представители КПСС планировали уложиться за два – три дня, но Пэн Дэхуай засомневался в реалистичности этого и предположил, что на всё уйдёт не менее недели. В результате решили со сроком поездки не определяться. Подводя итог встречи, Мао Цзэдун заявил, что успех предстоящего «дела» зависит от советской делегации, поскольку корейцы не слушают советов компартии Китая. В ответ Микоян успокоил главу КПК, сказав, что, как известно, Ким Ир Сен ранее соглашался с советами КПСС, а теперь действует иначе. Мао заметил, что руководство ТПК не слушает советов лидеров КПК на сто процентов, а руководителей КПСС всё же слушает на 30 процентов.
Вылет Микояна и сопровождавших его лиц в Пхеньян был назначен на 19 августа в 7 часов утра. С ними должны были лететь китайские и корейские представители[594], но этот план был скорректирован и делегации КПСС и КПК прилетели на разных самолётах с интервалом в 2 часа[595]. Цой Ён Гён, видимо, по совету Ким Ир Сена отказался ехать вместе с гостями. Можно предположить, что он мог отправиться домой на поезде или за ним могли прислать другой самолёт.
Микоян и Пэн Дэхуай в Северной Корее. В Пхеньян обе делегации прибыли 19 сентября. Советская – в 11.34 по местному времени, китайская – спустя через 2 часа[596]. Ким Ир Сен делегации не встречал[597], но в 16 часов посетил резиденцию делегации КПСС, побеседовал с ее членами, а через 2 часа состоялась его беседа с Микояном и Пэн Дэхуаем, продолжавшаяся более 4-х часов. Столь узкий состав участников объяснялся желанием сторон поговорить откровенно[598].
По версии Микояна, он и Пэн Дэхуай решили убедить своего собеседника, что КПСС и КПК имеют твёрдое намерение не ослаблять, а укреплять нынешнее руководство ТПК и лично Ким Ир Сена, деятельность которого оценивается высоко. Тем не менее они не могут примириться с теми методами руководства, которые использует лидер ТПК, и хотят своими рекомендациями помочь добиться единства и доверия масс к руководству партии не репрессиями, а методами внутрипартийной демократии[599].
Посланцы Москвы и Пекина порекомендовали Ким Ир Сену созвать новый пленум ЦК и исправить на нём ошибки, допущенные августовским пленумом по отношению к исключённой из ЦК и партии группе северокорейских руководителей. По их мнению, этот шаг только укрепит доверие к руководству КНДР.
После долгих уговоров Ким Ир Сен и Нам Ир[600] заявили, что они в принципе согласны с высказанными рекомендациями, однако вопрос о том, в отношении всех ли исключённых членов ЦК ТПК следует отменить решение августовского пленума, требует дальнейшего изучения. Поскольку несколько высокопоставленных оппозиционеров к тому моменту уже успели бежать в КНР, Ким Ир Сен заявил, что готов восстановить их лишь в партии, но не в ЦК. Оставшихся в Пхеньяне, по его мнению, можно будет возвратить в состав ЦК. Микоян и Пэн Дэхуай согласились с этим предложением[601].
Видя, что незваные гости не готовы к радикальным действиям и склонны к компромиссам, Ким заявил, что двух исключённых, которые являлись его заместителями в правительстве[602]