[684]. Потом Микоян вспомнил, насколько негативно к Молотову относились в Польше, особенно Гомулка[685]. К тому же тот в «польском вопросе» занимал непримиримую позицию, а Микоян и Хрущев искали некий компромисс[686].
Перед вылетом в Варшаву Хрущев принял решение о том, что на пленуме польской правящей партии должен выступить не он (советский лидер опасался «выйти из себя»), а Микоян, поскольку в Польше к нему «хорошо относились»[687].
Никаких письменных материалов, как сообщал в своей диктовке Микоян, члены делегации с собой не брали. Он и Хрущев летели на одном самолете, все остальные – на другом[688].
На аэродроме в Варшаве увидели – с одной стороны стоят Циранкевич, Охаб, Гомулка, а в метрах двадцати от них, с другой стороны, Рокоссовский. Этот факт вывел из себя импульсивного Хрущева, который еще находясь в самолете, громко возмутился: «Посмотрите, до чего дошли! Героя они даже близко не подпускают!».
По выходе из самолета, свидетельствовал Микоян, Хрущев сразу перешел в наступление, не выдержал, забыл о плане поведения: «что вы делаете, разве можно допустить, что Рокоссовский даже рядом с вами не может стоять? Вы забыли, что впереди вас в ГДР наши войска стоят? Даже не хотели, чтобы мы на пленум приехали. Как такое можно терпеть? Подняли антисоветскую кампанию», – заявил он[689].
Рукописная заготовка текста выступления Микояна перед польскими руководителями, октябрь 1956 г. (ГАРФ)
Этот демарш, как считал Микоян, усилил негативные настроения встречавших советскую делегацию поляков, особенно главу правительства ПНР Циранкевича и Охаба. Они были резки в своих ответных высказываниях и заявили, что самостоятельно хотят решать, кто должен руководить их вооруженными силами и не желают, чтобы члены делегации присутствовали на пленуме и оказывали давление на его участников, «они не антисоветчики» и т. д. Хрущев быстро сориентировался и сказал: решайте вопросы сами, но мы хотим посмотреть, в какую сторону вы будете решать. Мы не хотим оставаться в стороне. Наши войска стоят в Германии, они опираются на коммуникации в ПНР, а вы можете повернуть в сторону Запада. Гомулка тут же с негодованием отверг эти высказывания.
Потом делегация поехала в отведенную для нее резиденцию и неприятный для обеих сторон разговор продолжился. Хрущев, по свидетельству Микояна, спросил: почему делегация КПСС не может находиться на пленуме, а должна сидеть в отведенном для нее месте? Гомулка же вновь настаивал, что пленум должен пройти без участия советской делегации. Хрущев, поняв, что возражать бесполезно, заявил: раз не хотите, не пойдем.
Через некоторое время возвратились участники пленума ЦК ПОРП. К тому моменту в резиденцию уже прибыли командующий силами Варшавского договора маршал И. С. Конев и К. К. Рокоссовский. Состоялась беседа, которую Хрущев попытался вести лично, но Микоян, как он отмечал в диктовке, напомнил о прежней договоренности и тот возражать не стал[690].
Анастас Иванович, к тому моменту поднаторевший в такого рода выступлениях[691], в частности, сказал: наш ЦК поручил мне выступить с заявлением. Мы имеем право на такой приезд. Мы не знаем, что у вас происходит. Мы ваши ближайшие соседи. Мы не можем быть равнодушными, видя, что у вас происходит. Нельзя забывать, что в ГДР размещена наша большая армия, а у вас находятся ее главные коммуникации. Наличие наших войск – гарантия мира для всех нас. И это дает нам право прибыть сюда. Вижу, с удовлетворением отмечал в диктовке Микоян, поляки внимательно прислушиваются, но реплик не подают. Мои вопросы: почему Охаб так вел себя с Пономаренко? Почему скрывал, что на самом деле происходит? Раньше ЦК ПОРП с готовностью нас информировал, а сейчас этого нет. Почему об обстановке в Польше узнаем из изложения американского агентства? Говорят среди прочего о снятии Рокоссовского, поскольку он приехал из Советского Союза.
В таком духе, отмечается в диктовке Микояна, он говорил еще минут 15–20. По его версии, поляки после этих слов стали оправдываться. Гомулка, в частности, заявил, что при Сталине его преследовали. Хрущев в ответ парировал, что в СССР не все считают это правильным[692].
Гомулка с неудовольствием отметил тот факт, что в Польше очень много советских советников в армии и органах госбезопасности. Члены советской делегации были готовы к такому развитию событий[693] и устами Микояна заявили, что их отзовут, тем более, что о их направлении в Польшу в свое время просил Берут. Кроме того, советский выступающий специально отметил, что считает неправильным отстранение Рокоссовского. Гомулка и Циранкевич в ответ стали критиковать Рокоссовского, заявляли, что он не считается с решениями польского руководства.
Представляется важным следующее свидетельство Микояна: Гомулка заявил, что в природе польского народа сохранилась неприязнь к русскому народу. Хрущев заявил, что это неправильно, он несколько раз бывал в Польше и этого не замечал. По его мнению, лишь верхушка, главным образом интеллигенция пропагандирует подобную точку зрения[694].
Гомулка, по свидетельству Микояна, далее заострил внимание советской стороны на том, что польско-советские экономические отношения построены «неправильно». Много угля Москвой покупается у поляков, а мы хотели бы его продавать на более выгодных условиях в Западную Европу. Хрущев тут же прервал нового польского лидера: если хотите, уголь у вас покупать не будем, обойдемся без него! Продавайте его куда хотите. Берут договорился об этом со Сталиным, так же как и по цене.
После этого Гомулка сделал еще одно резкое заявление – нет никакого утвержденного порядка и права пребывания советских войск на территории Польши. Хрущев отреагировал моментально – если не хотите, то мы выведем свои войска, нам они здесь не нужны. Микоян так описал свои впечатления: когда советскими представителями была озвучена численность советских войск, находившихся на польской территории, Гомулка был поражен, как их мало. Но в этот момент произошло непредвиденное. Во время беседы с советской делегацией Гомулке передали записку и он объявил, что советские войска с запада Польши в настоящее время двигаются на Варшаву и попросил приостановить это движение, возвратить их на прежнее место дислокации. Мы, далее отмечал в диктовке Микоян, переглянулись с Хрущевым, ведь беседа шла нормально и дело шло к компромиссу, и мы дали друг другу знак принять это предложение. Хрущев тут же отдал соответствующее указание Коневу.
Примерно через час Гомулке передали записку, что движение войск приостановлено, но назад они не возвратились, а расположились лагерем в лесу под Варшавой. Хрущев после этого дал указание Коневу возвратиться советским войскам на место прежней дислокации[695].
В этот момент Гомулка произнес ключевую фразу, благодаря которой, возможно, во многом определилась дальнейшая судьба лично его самого и Польши как государства: «мы коммунисты, а вы боитесь, что мы в сторону Запада повернем». Эта откровенность, констатировал Микоян, произвела на членов делегации «хорошее впечатление».
Очень интересен еще один пассаж в диктовке Микояна. По его словам, когда члены советской делегации пошли обедать, Булганин провоцировал его и Хрущева на обострение отношений с польскими лидерами. Он ему, якобы, ответил: «не надо идти на ссору»[696]. Договорились, что через несколько дней в СССР приедет делегация ПНР для обсуждения всех вопросов[697]. Мы ее принимаем и подготовим совместно вопросы.
На следующий день, т. е. 20 октября, члены советской делегации вылетели обратно в Москву. В самолете, по свидетельству Микояна, все успокоились, но по приезду домой члены делегации, за исключением Микояна, стали возвращаться на прежние радикальные позиции. Микоян вскоре получил вызов к Хрущеву на совещание, в ходе которого было высказано мнение, что надо принимать меры военного характера, дела в Польше идут плохо, неизвестно, как все там повернется. Микоян стал возражать, почему данный важнейший вопрос обсуждают «втихую»[698]. На этом диктовка прерывается и сложно восстановить в полной мере дальнейший ход событий с точки зрения Микояна.
Исходя из содержания черновых записей протоколов заседаний Президиума ЦК КПСС от 20, 21, 23 и 24 октября 1956 г. следует, что одновременно решать силовым путем проблемы Польши и Венгрии в Кремле были не готовы[699].
В день приезда советской делегации в Москву в «Правде» появилась анонимная статья с критическим изложением материалов польской прессы, что тут же было негативно воспринято в среде польского руководства[700].
В бумагах Микояна находится обзор польской печати за 19 октября 1956 г. Он включал в себя статью З. Фларгана «Разговор с Западом», опубликованную в органе союза польских писателей «Нова культура». Микоян подчеркнул в ее русском переводе важные, на его взгляд, строки: Надо покончить с лозунгами «пролетарии всех стран, соединяйтесь» и «построение социализма», ибо эти лозунги были лозунгами битв, лозунгами вооруженного этапа революции[701]