Далее был поставлен вопрос об увеличении товарооборота между СССР и ВНР. При этом Венгрия отказывалась покупать в СССР станки и другое оборудование. Микоян и на этом не стал настаивать. Но, с другой стороны, когда Ракоши попросил кредит, ему было отказано и рекомендовано «экономить».
Таким образом, Микоян дал понять Ракоши, что советско-венгерские отношения не должны напоминать игру в одни ворота, и за «своеволие» теперь придется платить.
После этой встречи, мало напоминавшей аудиенции в Москве в прежние сталинские годы, Ракоши наверняка осознал, что Кремль вряд ли будет и далее поддерживать его кандидатуру в качестве своего «наместника» на территории Венгрии. В лице Микояна сталинист Ракоши получил очень сильного и влиятельного политического противника, только и ждавшего подходящего момента для его устранения с политической арены.
Тем не менее, в Москве другие советские руководители и после XX съезда упорно продолжали делать ставку на Ракоши, Микоян с этим обстоятельством не мог не считаться. Он ждал лишь благовидный повод, чтобы отстранить «непокорного» венгерского диктатора-сталиниста. А дожидаться таких «подходящих» моментов Микоян за долгий период своей политической карьеры научился[731].
Первая миссия в Будапешт. Вскоре после приезда делегации ВПТ из Москвы состоялся пленум ЦР ВПТ, в ходе которого Ракоши попытался убедить его участников, что он разделяет линию XX съезда. К этому времени произошла реабилитация Л. Райка, главной жертвы венгерского коммунистического режима, вышел на свободу и Я. Кадар[732].
Косвенным подтверждением того, что в Кремле продолжали поддерживать Ракоши, стало предоставление ему выступить с поддержкой линии XX съезда на страницах «Правды», где 2 мая за его подписью появилась соответствующая статья.
В результате позиции Ракоши в партийном руководстве заметно ослабли и в Москве решили прийти ему на помощь в целях укрепления власти. В первой половине июня Будапешт посетил Суслов, который от имени Президиума ЦК КПСС заверил его о полной поддержке. Вскоре о том же было заявлено и в ходе московского совещания коммунистических и рабочих партий со стороны его участников[733].
Чтобы закрепить этот результат, решением Президиума ЦК КПСС от 12 июля 1956 г. Микояна направили в Будапешт для бесед с руководством ВПТ и формальной поддержки Ракоши. Видимо, лучшей кандидатуры там не нашли. Поводом для поездки стал его «отдых на озере Балатон»[734].
Микоян находился в Венгрии с 13 по 21 июля, сообщение об этой поездке появилось 22 июля в главном партийном печатном органе «Сабаднеп», через два дня короткую информацию, без конкретизации обсуждавшихся вопросов, опубликовала «Правда».
В ГАРФе нами были обнаружены некоторые подготовительные материалы к поездкам Микояна в Будапешт, которые представляют краткие характеристики тогдашних венгерских партийных и государственных деятелей[735]. Видимо, «кадровый вопрос» в ходе этой поездки был поставлен перед Микояном в числе первоочередных.
Сравнивая их с аналогичными материалами по другим странам, например с приведенными нами выше материалами для поездки в Польшу, можно сделать два вывода: 1) большинство принятых на месте решений опиралось на его интуицию, а не на тщательную проработку проблемы; 2) другие подготовительные материалы к этим поездкам могли быть впоследствии уничтожены по распоряжению самого Микояна или кого-то из лиц, отвечавших за передачу его бумаг ЦК КПСС, а потом в архив.
Первая телеграмма из Будапешта была отправлена Микояном 14 июля. Из ее содержания следовало, что он по приезде вместе с Андроповым имел беседу с Ракоши и рядом других венгерских руководителей. Затем состоялась беседа в более широком составе с партийным руководством. Микоян предложил присутствовавшим высказываться «откровенно» и заявил, что в ЦК КПСС, как и во всем «лагере социализма», наблюдается «тревога за состояние дел в Венгрии» и если в том есть необходимость, мы ее готовы оказать.
В ответ последовала столь откровенная информация, что Микоян ее смог оценить не иначе, как «неприглядная картина», на фоне которой усиливают свое влияние враждебные элементы, выступающие за смещение руководства ВПТ.
Микоян выделил следующие основные, на его взгляд, венгерские проблемы: печать и радио вышли из под контроля партийного руководства, из-за западной враждебной пропаганды усиливаются враждебные настроения в обществе, а также свое деструктивное начало вносят «югославское радио» и западные агитаторы. Усугубляют и без того сложную ситуацию «правые элементы» внутри правящей партии, прежде всего сторонники Надя и репрессированные режимом Ракоши бывшие партийные функционеры, которые просто не могут терпеть дальнейшее нахождение у власти Ракоши и его сподвижников, виноватых в их несчастной судьбе[736].
В такой опасной обстановке, писал далее Микоян, руководство партии находится в «фактическом состоянии прострации». По его оценке, ряд его членов понимают опасность сложившейся ситуации, из их выступлений можно сделать вывод, что все «упирается в вопрос о Ракоши» и хотят, чтобы инициатива его отставки исходила не от них, а от ЦК КПСС. Суслов якобы во время своего пребывания в Будапеште, заявил, что снятие Ракоши стало бы настоящим подарком для американцев.
Микоян не стал скрывать и основной на тот момент проблемы: по его мнению, главным является вопрос о персональной ответственности за необоснованные репрессии, проводившиеся в Венгрии до 1953 г. Причем в общественном мнении сложилось представление, что главным виновником является не М. Фаркаш[737], а именно сам Ракоши.
Когда Микоян предложил вариант «добровольной» отставки Ракоши, у его собеседников это вызвало якобы «радость» и «облегчение»[738] Состоявшееся вскоре заседание Политбюро ЦР ВПТ обсудило это предложение и его члены единодушно высказались за освобождение Ракоши от руководящей работы.
Микоян участвовал в данном заседании и, в частности, заявил, что советское руководство считает «ошибкой» исключение Надя из рядов ВПТ, хотя «своим поведением он это заслужил»[739]. Члены руководства ВПТ в свою очередь предложили Микояну от имени ЦК КПСС поговорить с Надем на предмет его возвращения в ряды партии[740].
Как далее писал в Москву Микоян, Ракоши все это время «вел себя правильно» и сам сказал, что уже думал об отставке[741].
На следующий день Микоян сообщил в ЦК КПСС о своей беседе по поводу кризисного положения в партии с секретарем Пештского обкома ВПТ Кадаром, который ему заявил, что многие члены партии требуют развернуть в ней «широкую критику» и укрепление «внутрипартийной демократии»[742].
Кадар посчитал, что Ракоши мог бы себя «спасти», если бы сразу после XX съезда КПСС стал бы сам исправлять собственные ошибки. На вопрос Микояна, верно ли утверждение, что в Венгрии в последний период укрепились антисоветские настроения, Кадар ответил отрицательно, хотя и оговорился, что антисоветизм существует в разных слоях венгерского населения, равно как и антисемитизм.
Микоян также поинтересовался относительно настроений в среде бывших социал-демократов, которые подверглись репрессиям во время диктатуры Ракоши. Кадар отметил, что они занимают порой диаметрально противоположные позиции в отношении ВПТ[743].
Этот ранее репрессированный венгерский политик, судя по записи этой беседы, произвел на Микояна самое благоприятное впечатление.
В тот же день Микоян отправил в Москву еще одну информацию, теперь уже по поводу предварительного обсуждения кандидатур на пост руководителя ВПТ и его заместителей. Микоян заявил, что ему очень импонирует кандидатура А. Хегедюша[744].
Хегедюш, сославшись на трудности, отказался от поступившего предложения и высказался за кандидатуру Э. Гере[745]. Тот также взял самоотвод, сославшись на свое «невенгерское» происхождение и заявил, что видит на этом посту «этнического венгра». В свою очередь Гере предложил кандидатуру Кадара[746].
Очередное заседание ЦК ВПТ состоялось 16 июля, и на нем была одобрена кандидатура Э. Гере. Многоопытный в таких вопросах Микоян сразу заметил, и поспешил о своих догадках сообщить в Кремль, что Гере «в душе все время стоял за свою кандидатуру, но с условием, чтобы это не шло вразрез с желанием Москвы». Ракоши ушел со своего поста вынуждено, «в силу обстоятельств». При этом, предположил Микоян, он все же надеялся, что его оставят в составе ВР ВПТ, но категорически против выступили другие участники заседания[747].
Таким образом, многоопытный Микоян поставил своих соратников по Президиуму ЦК КПСС, отправлявших его в Будапешт «поддержать» Ракоши, уже перед свершившимся фактом. И в этой ситуации в Москве уже ничего не могли поделать.
Микоян 16 июля отправил в Москву следующую телеграмму, содержание которой было напрямую связано с позицией лидеров Союза коммунистов Югославии в венгерском вопросе. Во время обсуждения ситуации внутри ВПТ на заседании ВР, некоторые его участники обвинили югославское руководство в активной поддержке «оппозиционных враждебных элементов» посредством югославских СМИ, в том числе главного партийного печатного органа СКЮ – «Борбы».