— Тебе страшно, дитя мое? — спросил Франсуа.
— Ничуть не страшно, — ответила Лоиза. — Но что происходит?
— Сейчас узнаю. На всякий случай, оденьтесь в дорожную одежду… и будь наготове, дитя мое!
Франсуа вышел во двор. Там уже собрались, вслушиваясь в ночь, его дворяне. Солдаты заняли свои посты.
— Монсеньер! — воскликнул один из дворян, молодой де Ла Тремуй, которого к Монморанси прислал отец, старый герцог де Ла Тремуй. — Монсеньер, я уверен: сторонники Гиза атакуют Лувр. Надо спасать короля! Слышите, слышите! Сражение идет как раз в Лувре!
Маршал покачал головой. Он все больше волновался. Нет! На Гиза это не похоже, тот бы действовал осторожней…
— Ла Тремуй и Сен-Мартен, — приказал Франсуа, — сходите на разведку на берег Сены.
Молодые люди бросились на улицу.
Вернулись они около четырех утра. Взглянув на них, маршал понял, что Ла Тремуй и Сен-Мартен видели что-то ужасное: оба были смертельно бледны и дрожали.
— Маршал! — прохрипел Сен-Мартен. — Убивают гугенотов… всех до одного…
— Монсеньер! — взревел Ла Тремуй. — Убивают моих братьев, повсюду, в домах, на улице, в Лувре!..
— Я пойду туда! — заявил Франсуа де Монморанси твердым голосом.
И он скомандовал, как когда-то командовал войсками, идущими на Теруанн, навстречу армии императора Карла V:
— Господа, в седла! Привести моего боевого коня! Все быстро оседлали коней и приготовились к бою.
— Господа, — обратился к дворянам маршал, — мы постараемся сделать невозможное: поедем к Лувру, прорвемся к королю и потребуем от него прекратить эту резню… если он откажется — будем сражаться!
— Будем сражаться! — подхватили слова маршала его дворяне.
— Открыть ворота! — скомандовал Франсуа. Привратник ринулся к воротам.
Но именно в эту минуту странный шум послышался с улицы: грохот солдатских шагов, стук копыт боевых лошадей, звон клинков. И шум приближался ко дворцу. Потом все стихло… За воротами загремел исполненный злобы голос:
— Приготовиться к штурму дворца! Убивать всех! Вперед! Отдаю вам дворец на разграбление!
— Мой брат! — проговорил побледневший Франсуа.
И мощным голосом, перекрывшим шум кровавого сражения, маршал де Монморанси крикнул:
— Анри! Анри! Горе тебе! Будь ты проклят! Ответом ему был глухой стук тарана, ударившего в ворота.
— Всем спешиться! — скомандовал Франсуа. Дворяне покинули седла, коней отвели на конюшню. Маршал де Монморанси в несколько минут построил свои силы в боевой порядок: перед закрытыми воротами сорок солдат с аркебузами встали в четыре ряда по десять человек; причем первый ряд уже держал оружие на изготовку; слева от ворот встали несколько дворян, вооруженных длинными пиками; справа — еще четыре-пять человек с таким же оружием. Сам Монморанси отдавал команды, стоя на парадной лестнице.
— Трус! Трус! — бесновался за воротами Данвиль. — Я принял твой вызов. Вот он я! Выйди! Я тебя отхлестаю твоей же перчаткой.
— Открыть ворота! — крикнул Франсуа.
Стоявшие по обе стороны дворяне отодвинули тяжелые железные засовы, потянули на себя огромные створы массивного дуба и распахнули главные ворота дворца Монморанси!..
Это был смелый и неожиданный маневр. Ошеломленные нападавшие даже попятились подальше от распахнутых ворот. А спокойный и мощный голос Франсуа вновь раздался с парадной лестницы:
— Первый ряд… Огонь!
Прогремели выстрелы десяти аркебуз; на улице поднялся невообразимый шум, а солдаты первого ряда уже отступили, пропустив вперед второй ряд, и перезаряжали свои аркебузы.
— Вперед! Вперед! — надрывался Данвиль.
— Второй ряд… Огонь!
И снова загремели выстрелы, поднялся черный дым, вспыхнули огни, на улице раздались стоны и проклятия. Солдаты Данвиля начали беспорядочно отступать.
— Третий ряд… Огонь!
— Четвертый ряд… Огонь!
Отряд Монморанси пятился назад тем самым проулком, куда позднее выбрались Пардальяны. Тридцать трупов уже валялось на земле, слева и справа от ворот. Данвиль спешился и, разъяренный собственной беспомощностью, злобно погрозил кулаком в сторону дворца Монморанси, возвышавшегося неприступной крепостью.
— Ворота закрыть! — скомандовал Франсуа.
Однако хладнокровие быстро вернулось к Анри и он занялся организацией повторного штурма. Для начала он собрал разбежавшихся рейтар, а всадникам велел спешиться. Коней отвели на берег Сены, к пристани паромной переправы. Затем Данвиль велел отогнать от ворот беснующуюся толпу зевак. Потом он довольно долго советовался со своими дворянами. Так прошел час…
Солнце уже высоко стояло в небе, когда маршал де Данвиль завершил приготовления ко второму штурму. Он хрипло и отрывисто отдавал приказы; губы его побелели; усы подрагивали. Он не отказался от своей первоначальной идеи — взломать ворота!
При помощи досок перед воротами воздвигли что-то вроде катапульты. К этому устройству прицепили железный груз из трех тяжелых наковален, связанных вместе цепью. Солдаты тем временем проникли в соседний дом, примыкавший к правому крылу дворца. У основания смежной стены кирками продолбили яму и заложили туда бочонок с порохом.
Закончили лишь в полдень, поскольку сооружение катапульты заняло много времени. На улице установилась относительная тишина. Данвиль оглядел свое воинство и убедился, что все на местах. Он поднял руку и дал сигнал к штурму.
Десять человек схватились за канат, привязанный к железному грузу. Металлическая болванка была подвешена на цепи, спускавшейся с вершины пирамиды, составленной из четырех мощных бревен. Бревна были соединены верхними концами, а нижними упирались в землю на расстоянии десяти локтей одно от другого. Десять человек с трудом оттянули железную болванку в проулок и с размаху отпустили.
Груз, возвращаясь, описал огромную дугу и врезался в ворота. Раздался зловещий треск, и рейтары уже приготовились ринуться на штурм… Но по рядам нападавших пронеслись проклятия — ворота устояли!
Данвиль даже кулак прикусил: он понял, что, пока его люди возились с катапультой, Франсуа возвел за воротами настоящую баррикаду. Маршал де Монморанси серьезно взялся за оборону дворца.
— Черт! — выругался Анри. — Месяц мне, что ли, торчать перед этой развалюхой!
Развалюхой Данвиль назвал дворец Монморанси! То самое родовое гнездо, в котором жил его отец — коннетабль!
— Ортес! — позвал Данвиль.
— Виконт прогуливает собачек! — ответил ему кто-то.
— Соваль! — окликнул Анри.
К маршалу бросился его приближенный: именно ему Данвиль поручил заняться взрывом.
— Поставишь один бочонок туда, другой сюда, — сказал Анри. — Действуй!
Соваль быстро выполнил приказ: бочонки поставили, фитиль приготовили. Данвиль лично зажег фитиль и отошел на безопасное расстояние. Через двадцать секунд раздался взрыв; вырвались два языка пламени; ворота разлетелись; рассыпалась и возведенная за ними баррикада. Путь был свободен!..
Рейтары волчьей стаей ворвались во двор. Их встретил огонь аркебуз, но натиск отряда Данвиля сдержать не удалось. Противники перешли к рукопашному бою. Разряженные аркебузы и мушкеты уже не успевали заряжать, и в ход пошли кинжалы, пики и шпаги.
Люди Монморанси оборонялись, сбившись в плотную группу. Они противостояли разъяренной своре отчаянно и молча. Нападавшие орали и вопили. Опять набежала толпа зевак, гонимая жаждой убийства. Обезумевшие люди хотели одного: убивать, убивать и убивать…
Маршал де Монморанси поискал глазами Данвиля, но не нашел. Анри выжидал подходящего мгновения. Меч Франсуа поднимался и опускался без остановки. Вокруг него лежали кучей десятка полтора человек, раненые или убитые. Однако число оборонявшихся сократилось уже вдвое. Защитники дворца сгрудились на парадной лестнице, у входа.
Пока солдаты Данвиля сражались с горсткой храбрецов, сам Анри собрал в левом углу двора сотню своих спешившихся кавалеристов. По приказу маршала все сто человек живым тараном врезались в гущу схватки. Людей Монморанси, словно щепки, отшвырнули к левому крылу дворца. У центрального входа остались лишь Франсуа, с ним десяток защитников дворца.
Герцог де Монморанси отступил еще на несколько ступеней вверх. Прошло еще две-три секунды, и Франсуа увидел, что с ним осталось семь-восемь человек, не более. Люди Данвиля уже полностью захватили двор.
В эту минуту раздался мощный взрыв: почти полностью рухнуло правое крыло дворца; под обломками погибли прижатые к стене дворяне Монморанси. Подручный Данвиля взорвал соседний дом, а вместе с ним и примыкающую часть дворца Монморанси!.. Устояла лишь стена, выходившая во двор.
— Здесь мы погибнем! — произнес герцог де Монморанси с отчаянием.
Франсуа оглянулся назад и увидел, что на пороге появилась Лоиза. Девушка выбежала с кинжалом в руке:
— Отец! — крикнула она. — Я тоже Монморанси и умру с оружием в руках!
— Подумай о матери! — успел сказать Франсуа, нанося удары мечом.
Лоиза в растерянности остановилась… Мать! Дочь должна остаться в живых ради матери!..
И в эту минуту окровавленный, обессиленный, отчаявшийся Франсуа де Монморанси издал крик, в котором смешивались гаев и радость:
— Вот и ты! Наконец-то! Ты!..
Перед Франсуа стоял его младший брат Анри.
XLIV. Титаны
Франсуа де Монморанси окинул молниеносным взором двор, и вот что он увидел.
Сам Франсуа стоял у порога парадной двери. За его спиной — Лоиза с кинжалом. А в глубине зала, в кресле, спокойно улыбалась Жанна, не видя творившихся вокруг ужасов. Плечом к Плечу с Монморанси стояли два последних оставшихся в живых защитника дворца. А внизу, на первой ступени парадной лестницы, стоял Анри де Монморанси, обратив к брату искаженное ненавистью лицо. Зажав в руке тяжелую шпагу, Анри шагнул вверх.
Позади Данвиля, справа и слева, ощетинившись шпагами и кинжалами, толпилось его войско. Словно четыре сотни разъяренных тигров до отказа заполнили двор. Сверкали клинки, и сотни голосов слились в едином крике: