– Скажем, через час, – сказал Авес. – Большое болото километрах в пятидесяти к северу от города… знаешь, где это?
Мара кивнула:
– Там еще у восточного берега небольшой островок…
– Верно. Приведешь «Небесный тихоход» на остров, там обменяемся, – пилот оглянулся на фрахтовик у себя за спиной. – Если, конечно, считаешь, что лететь на нем безопасно.
– Теперь да, – горько сказала Мара. – Траун сообщил, что отозвал все приказы и отменил заказы на розыск остальной группы. Но после моего отлета лучше не высовываться. Если… когда я вытащу Каррде, Траун пошлет за нами целый флот. Если соберешься куда-нибудь на «Тихоходе»… обшарь все со сканером. Траун подсадил мне маячок, – она почувствовала, как у нее подрагивают губы. – И зная Трауна, могу держать пари, что за мной следят. Сначала мне придется избавиться от хвоста.
– Ну, в этом я могу помочь, – мрачно предложил Авес. – Все равно придется исчезнуть, верно?
– Верно… – Мара помолчала, пытаясь найти подходящие слова. – Ну, вот и все, полагаю. Давай-ка приниматься за дело.
– Ладно, – Авес переступил с ноги на ногу. – Я до сих пор не знаю, на чьей ты стороне. Но если на нашей… Удачи тебе!
В горле прочно засел комок.
– Спасибо.
Когда через два часа Мара застегивала ремни безопасности, сидя перед пультом ракетной лодки, ее посетило неприятное и странное ощущение. Один раз на точно таком же кораблике она вылетела на поиски Люка Скайуокера. Сейчас история повторялась.
Только теперь Мара не будет пытаться убить или взять Скайуокера в плен. На этот раз она будет просить его о помощи.
20
От небольшой толпы у задней стены без особой охоты отделилась последняя группа селян и двинулась к креслу на возвышении. К'баот, сидя в кресле, смотрел, как они приближаются. Когда они подошли, он, как и ожидал Люк, поднялся на ноги.
– Джедай Скайуокер, – провозгласил он. – Последнее дело в этот вечер – твое.
– Да, мастер К'баот, – послушно согласился Люк.
Он взял себя в руки, поднялся по ступенькам и с опаской уселся. По его глубоко личному мнению это было очень неудобное кресло: слишком шикарное, слишком большое, слишком вычурно украшенное. Оно, даже больше чем прочие вещи из дома К'баота, отдавало чуждым духом, была у него странная отталкивающая аура, в которой Люк мог винить только долгие часы, проведенные в нем К'баотом за судебными разбирательствами.
Теперь настала очередь Люка заняться этим.
Люк набрал полную грудь воздуха, попытался стряхнуть усталость, которая последнее время будто насмерть прилипла к нему, и кивнул селянам.
– Я слушаю, – по возможности спокойно сказал он. – Прошу вас, можете начинать.
Это было относительно простое дело, если уж на то пошло. Скот первого селянина проломился сквозь изгородь второго и успел обобрать полдюжины фруктовых кустов, прежде чем скотину обнаружили и отогнали. Владелец животных был согласен уплатить компенсацию за уничтоженные кусты, но второй селянин настаивал, что тот должен еще и отремонтировать изгородь. Первый возражал, что, во-первых, добросовестно сделанная изгородь не рухнула бы и что, более того, его животные поранились об острые края, когда перебирались через обломки. Люк молча сидел и слушал, пока аргументы и контраргументы, наконец, не иссякли.
– Значит, так, – он вынес свой вердикт, слегка недоумевая, что, собственно, он делает в этом месте в это время и не уместнее было бы находиться на Коррусканте и заниматься более насущными вопросами, чем изгороди и скоты, их ломающие. – По вопросу о фруктовых кустах мое решение таково: ты, – он кивком указал на первого селянина, – должен уплатить за восстановление кустов, которые были необратимо повреждены, плюс дополнительное возмещение за фрукты, съеденные или уничтоженные животными. Размер последнего возмещения должен определить совет поселения.
К'баот, стоявший рядом с ним, шевельнулся. Люка передернуло от импульса недовольства, исходящего от старика. На мгновение он запаниковал – не следует ли ему забрать свои слова назад и попробовать другое решение. Но столь резко менять свое мнение было бы не слишком правильно. И вообще, как бы там ни было, других идей пока не предвиделось.
Так что он тут делает? Он обвел взглядом помещение, сражаясь с внезапным наплывом раздражения. Все смотрели на него: К'баот, двое просителей, остальные селяне, пришедшие в этот вечер просить справедливого суда джедая. Все ждали, что он примет единственно верное решение.
– Что касается изгороди, то я сам осмотрю ее завтра утром, – со вздохом продолжил он. – Прежде чем я вынесу свое решение, мне необходимо выяснить, насколько она повреждена.
Двое спорщиков слегка поклонились и отступили.
– На этом я объявляю заседание закрытым, – провозгласил К'баот.
Его голос величественным эхом отразился от стен, несмотря на относительно небольшие размеры помещения. Интересный эффект, вяло подумал Люк и поймал себя на том, что размышляет, является ли это следствием акустических особенностей помещения или же тому виной применение одного из тех приемов, которому никогда не учил его Йода. Хотя он и представить себе не мог, зачем могла бы ему понадобиться подобная техника.
Последние из селян по одному покинули помещение. К'баот прокашлялся, и Люк взял себя в руки.
– Иногда, джедай Скайуокер, – сердито изрек старик, – я начинаю сомневаться, что ты меня слушал все эти последние несколько дней.
– Мне жаль, мастер К'баот, – Люк сглотнул ставший привычным комок в горле. Как бы он ни старался, он все равно не мог удовлетворить ожидания К'баота.
– Жаль? – брови К'баота сардонически взлетели. – Тебе жаль? Джедай Скайуокер, да ведь решительно все было в твоих руках. Ты должен был прервать их бормотание гораздо раньше – твое время слишком дорого, чтобы тратить его на мелкие взаимные обвинения. Ты должен был сам принять решение о размере компенсации, а не взваливать это на какой-то совет поселения. А что до изгороди… – он покачал головой с легким отвращением. – Откладывать это решение было абсолютно незачем. Все, что тебе требовалось знать о нанесенном ей ущербе, было прямо перед тобой, в их головах. Даже для тебя не составило бы труда вытащить это оттуда.
Люк опять сглотнул.
– Да, мастер К'баот, – сказал он. – Но читать мысли других, кажется, не слишком правильно…
– Чтобы помочь им самим? – возразил К'баот. – Что в этом может быть неправильного?
Люк беспомощно махнул рукой.
– Я стараюсь, мастер К'баот. Я стараюсь понять. Но все это так ново для меня…
Кустистые брови К'баота снова саркастически подпрыгнули.
– Так ли, джедай Скайуокер? Действительно так? Ты хочешь сказать, что тебе никогда не случалось нарушать чьи-то исключительные права ради его же блага? Или игнорировать некоторые бюрократические правила, которые встали на пути к твоей цели?
Люк почувствовал, как вспыхнули его щеки, когда он вспомнил те коды взлома, которые Ландо использовал, чтобы отремонтировать «крестокрыл» на верфях Слуис Ван. А на Эндоре он залез в сознание истекающего кровью Веджа, чтобы уменьшить боль. А на Бакуре пытался помешать Птеру Танасу совершить никому не нужное самоубийство…
– Да, мне случалось так поступать, – вынужден был признать он. – Но это немного другое. Такое ощущение… Не могу сказать. Ну, как будто я с меньшей ответственностью отношусь к жизням других, чем должен.
– Мне понятна твоя тревога, – уже мягче сказал К'баот. – Но это приходится делать. Джедая над прочими в Галактике поднимает именно то, что он принимает и несет эту ответственность, – он глубоко вздохнул. – Никогда не забывай, Люк, что по большому счету эти люди примитивны. Только под нашим руководством они могут надеяться достичь настоящей зрелости.
– Я бы не назвал этих людей примитивными, мастер К'баот, – с запинкой проговорил Люк. – У них есть современные технологии и вполне разумная и действенная система правления…
– Это все внешние атрибуты цивилизации, а не ее суть, – презрительно фыркнул старик. – Механизмы и общественные системы не определяют культурной зрелости, джедай Скайуокер. Настоящее совершенство определяется только одним – умением понимать и использовать Силу.
Его взгляд снова затуманился, словно обратился в прошлое.
– Когда-то такое общество существовало, Люк, – мягко сказал он. – Блестящий пример великих достижений, о которых только можно было мечтать. На протяжении жизни тысячи поколений мы возвышались над меньшими существами, будучи стражами закона и справедливости. Создатели подлинной цивилизации. Сенат мог обсуждать и принимать законы, но именно джедай претворяли эти законы в жизнь, – его рот изогнулся. – И в благодарность Галактика уничтожила нас.
Люк нахмурился.
– Я почему-то думал, это Император и несколько темных джедаев виноваты в уничтожении остальных джедаев.
К'баот горько усмехнулся.
– Ты действительно веришь, что Император смог бы достичь успеха в подобном начинании, без молчаливого одобрения всей Галактики? – он покачал головой. – Нет, Люк. Они ненавидели нас – все меньшие существа. Ненавидели нас за нашу силу, за наше знание, за нашу мудрость. Ненавидели нас за наше совершенство, – лицо старика померкло. – И эта ненависть существует до сих пор. Затаилась и ждет, когда возродятся джедаи, чтобы вспыхнуть снова.
Люк медленно покачал головой. Это противоречило решительно всему, что он знал об истреблении джедаев. Но, с другой стороны, он и не застал ту эпоху. А К'баот застал.
– Трудно поверить, – пробормотал он.
– Поверь, джедай Скайуокер, – громовым голосом возвестил К'баот, в чьих глазах застыло холодное пламя, когда он поймал взгляд Люка. – Вот почему мы должны держаться вместе, ты и я. Вот почему мы всегда должны оставаться настороже, пока Вселенная не уничтожила нас. Ты понимаешь?
– Думаю, да, – сказал Люк и изо всех сил протер глаза.
Из-за навалившейся на него усталости рассудок слушался плохо. И как он ни пытался думать о словах К'баота, вместо этого перед внутренним взором проплывали непрошеные образы. Вот мастер Йод