– Я слышал, – сказал Ландо. – А почему бы тебе не прихватить меня? Тебе нужен второй пилот, ведь Чубакка улетел в экспедицию на Прорву.
Хэн помедлил.
– Это мое личное дело. Я не могу просить кого-нибудь еще лететь со мной.
– Хэн, ты спятил. Одному управлять «Соколом»! Ты же не знаешь, с какими неприятными ситуациями можно столкнуться. Кто будет управлять, если тебе понадобится подняться в орудийную башню? – Ландо просиял самой убедительной своей улыбкой. – Ты должен признать, что я – очевидная кандидатура.
Хэн вздохнул.
– Моей первой кандидатурой был бы Чубакка – понимаешь, мне так не хватает этого пушистика. Он по крайней мере не пытается выиграть у меня в карты «Сокол».
– Э-э-э- мы больше этого не делаем, Хэн. Мы обещали, помнишь?
– Как же я забуду? – проворчал Хэн. Ландо победил его в их последней партии в сэбэк, ставкой в которой было право собственности на «Сокол», а потом он отдал корабль обратно Хэну, только чтобы произвести впечатление на Мару Шейд.
– А тебе-то какая в этом нужда, старый ты пират? – спросил Хэн, подняв брови. – Почему тебе так необходимо лететь?
Ландо пошаркал ногой по полированному полу посадочной площадки. На другом конце зала взревел субсветовой двигатель, потом закашлялся; бригада механиков копошилась на фюзеляже разобранного корабля.
– Если честно, мне за неделю нужно попасть на Кессел.
– Но я не собираюсь куда-нибудь в окрестности Кессела, – сказал Хэн.
– Ты же еще сам не знаешь, куда летишь. Ты ищешь Кипа.
– Не спорю. А что на Кесселе? – спросил Хэн. – Я не думал, что тебе так скоро опять туда захочется после того, что было в прошлый раз. Уж я-то точно не хочу.
– Через неделю мы встречаемся с Марой Шейд. Мы с ней партнеры в новом деле с рудниками. – Он засветился улыбкой и перекинул через плечо свой пурпурный плащ.
Хэн постарался спрятать скептическую усмешку.
– А Мара-то сама знает об этом партнерстве, или ты просто треплешься?
Ландо состроил оскорбленную физиономию.
– Конечно, знает… в некотором роде. Кроме того, если ты возьмешь меня на Кессел, я, может быть, смогу найти «Госпожу Удачу» и не буду больше просить подбросить меня. Это начинает надоедать.
– Это уж точно, – сказал Хэн. – Ладно, если окажемся около Кессела, я тебя туда заброшу, но в первую очередь я выслеживаю Кипа.
– Конечно, Хэн. Это ясно, – сказал Ландо, потом пробормотал про себя: – Как и то, что через неделю я буду на Кесселе.
ГЛАВА 7
Бестелесный дух Люка Скайвоке-ра мог только смотреть, как его ученики Джедаи и сестра Лея вереницей вошли в большой приемный зал. Впереди в качестве эскорта катился Арту; он молча остановился перед возвышением, на котором лежал Люк.
Остальные ученики Джедаи встали в ряд перед неподвижным телом. Они смотрели на него с таким почтением, словно присутствовали на похоронах. Люк ощущал идущие от них эмоции: печаль, растерянность, страх и глубокую тревогу.
– Лея! – позвал он своим слабым, потусторонним голосом. – Лея! – изо всех сил закричал он, стараясь пробиться через окружавшие его стены других измерений.
Лея вздрогнула, но, по-видимому, ничего не услышала. Она положила ладонь на руку его холодного тела. Люк услышал ее шепот:
– Люк, я не знаю, слышишь ли ты меня, но я знаю, что ты не умер. Я чувствую, что ты еще здесь. Мы найдем способ помочь тебе. Мы постараемся.
Она сжала его безвольную руку и быстро отвернулась, моргая, чтобы стряхнуть стоявшие в глазах слезы.
– Лея… – вздохнул Люк. Он проводил взглядом остальных кандидатов в Джедаи, последовавших за ней к турболифту. Снова он остался наедине со своим парализованным телом, озирая стены Великого Храма Массаси.
– Ну ладно, – произнес он, пытаясь найти другое решение. Раз Арту не может его услышать, а Лея и другие ученики Джедаи не могут обнаружить его присутствия, то, может быть, Люк сумеет связаться с кем-нибудь в его собственной плоскости существования – с другим искрящимся духом Джедая, с которым он столько раз разговаривал прежде.
– Бен! – позвал Люк. – Оби-Ван Кеноби, ты слышишь меня?
Его голос слабо прожужжал в эфире. Со всей эмоциональной силой, которую он смог собрать из глубины души, Люк прокричал в тишине:
– Бен!
Не услышав ответа и все больше беспокоясь, он стал звать других:
– Йода! Отец… Анакин Скайвокер! Он подождал, но ответа не последовало… Пока он не ощутил в воздухе волны холода, как от медленно тающей сосульки. Дрожащие слова исходили из стен:
– Они не могут услышать тебя, Скайвокер… но я слышу.
Люк повернулся волчком и увидел, как в каменной стене возникла трещина. Она стала темнее, из нее просочился черный, как смоль, силуэт и сгустился, приняв очертания человека в сутане, черты которого Люк смог теперь различить, видя его в плоскости духа. У незнакомца были длинные черные волосы, темная кожа, на лбу красовалась татуировка в виде черного солнца. Глаза его были черны, как осколки обсидиана, и так же остры. Сжатый рот придавал его лицу жестокое и хмурое выражение, как у человека, которого предали и который провел долгое время в горьких раздумьях.
– Экзар Кан, – вымолвил Люк, и черный дух прекрасно понял его.
– Как тебе нравится, Скайвокер, быть духом, лишенным тела? – насмешливо произнес Кан. – У меня было четыре тысячи лет, чтобы привыкнуть к этому. Хуже всего в первые одно-два столетия.
Люк гневно взглянул на него.
– Ты развратил моих учеников, Экзар Кан. Ты был причиной смерти Ганториса. Ты обратил Кипа Даррона против меня.
Кан засмеялся.
– Возможно, это были твои неудачи как учителя. Или их собственные заблуждения.
– Почему ты думаешь, что я останусь таким на тысячелетия? – спросил Люк.
– У тебя не будет выбора, – ответил Кан, – когда я уничтожу твое физическое тело. Когда наступила последняя катастрофа, я смог уцелеть единственным способом – заключил свой дух внутри этих храмов. Объединившиеся Рыцари Джедаи опустошили поверхность Явина-4. Они перебили немногих массаси, которых я сохранял в живых, и уничтожили мое тело в этом аду. И мой дух был вынужден ждать, пока наконец ты не привез сюда своих учеников, которые слышали мой голос с тех пор, как научились слушать.
Страх эхом прозвенел в мозгу Люка, но он заставил себя говорить спокойно и смело:
– Ты не можешь повредить моему телу, Кан. Ты не можешь прикоснуться ни к чему физическому. Я сам пробовал.
– А… но я знаю другие способы борьбы, – произнес дух Кана. – И у меня были нескончаемые тысячелетия для практики. Будь уверен, Скайвокер, я тебя уничтожу.
Словно истощив себя на свои насмешки, Кан просочился, как дым, сквозь трещины в полированных плитах, нисходящие до сердца Великого Храма. Люк остался один, но с еще большей решимостью вырваться из своей эфирной тюрьмы.
Он найдет выход. Джедаи всегда сможет найти выход.
Двойняшки внезапно расплакались в своих кроватках, и Лея проснулась с ощущением страха.
– Дядя Люк! – сказала Джайна.
– Ему будет плохо, – сказал Джесин. Лея рывком села на кровати и почувствовала поток покалывающих вибраций по всему телу, не похожих ни на что, с чем она встречалась прежде. Она скорее ощутила, чем услышала завывание ветра, собирающуюся внутри Храма бурю с центром в большом приемном зале, где лежал Люк.
Лея набросила белое платье, наспех подпоясала его и выбежала в холл. Из своих комнат появились несколько других Джедаев, тоже почувствовавших неопределенный ужас.
Двойняшки выскочили из кроваток, и Лея прикрикнула на них:
– Оставайтесь здесь! – Она сомневалась, что они послушаются. – Арту, присмотри за ними! – крикнула она дройду, в растерянности гудевшему в коридоре, мигая лампочками. – Идемте в большой зал, – закричала Лея ученикам Джедаям. – Скорее!
Арту завертелся на месте и повернул к детским комнатам; растерянные попискивания и трели дройда провожали Лею через весь холл. Турболифт поднял ее наверх. Его двери открылись.. в огромном, открытом зале выл ураганный ветер. Лея, спотыкаясь, вышла и оказалась внутри циклона.
Холодные потоки воздуха врывались сквозь горизонтальные световые отверстия в стенах. Температура резко упала, сверкали кристаллики льда. Дующие со всех сторон ветры сталкивались в центре зала и закручивались спиралью, набирая скорость и несокрушимую силу.
– Стрин!
Старый отшельник с Беспина стоял на краю вихря в развевающихся коричневых джедаевских одеждах. Его косматые седые волосы торчали вокруг головы, словно заряженные электричеством. Губы бормотали что-то неразборчивое, глаза были закрыты, как будто ему виделся кошмар.
Лея знала, что даже могущественные Дже-даи не могут управлять крупномасштабными явлениями вроде погоды, но они могли передвигать предметы, и она поняла, что именно это Стрин сейчас и делает. Он не изменял погоду, а просто перемещал воздух, стягивая его со всех сторон, создавая замкнутый, но разрушительный вихрь, устремившийся к телу Люка.
– Нет! – закричала Лея сквозь изнуряющий ветер. – Стрин!
Циклон ударил в тело Люка, поднял его в воздух. Лея бросилась к парализованному брату, едва касаясь ногами пола, – ветры толкали ее в стороны. Ураган сбил ее с ног, и она обнаружила, что ее несет по воздуху, как мошку, прямо на каменную стену. Она повернулась и вытянула руки, успокоившись настолько, что смогла воспользоваться Силой, чтобы вытащить из вихря свое тело. Вместо того чтобы разбиться о каменные блоки. Лея мягко соскользнула на пол.
А тело Люка продолжало подниматься, затягиваемое ураганом. Ветры вертели его, словно труп, выпущенный через воздушный шлюз корабля в могилу космоса; плащ Джедая закрутился вокруг него.
Стрин явно не сознавал, что он делает.
Лея опять с трудом поднялась на ноги и подпрыгнула. На этот раз она оседлала круговой воздушный поток и полетела по кромке вихря к беспомощному брату. Она протянула руку, чтобы ухватиться за полу его плаща, почувствовала под пальцами грубую ткань и тут же обожгла их – плащ вырвался из рук. Лея опять упала на пол.