ь, ни даже дышать. Он замерзал – не только физически. Он как будто тонул в вязкой, холодной трясине. Холод брал верх, останавливал биение сердца, ход мыслей.
Ведж вытер глаза.
– Хорн и Дарклайтер будут купаться еще двенадцать часов, – наконец, подсчитал он. – А Хьюи – либо двадцать четыре, либо сорок восемь, врачи не уверены. Мне сказали, что там все дело в другом обмене веществ, только я не очень понял. Да ей и досталось куда крепче. Мне бы хотелось проводить Луйяйне, – Антиллес опять потер глаза. – Гэвин будет горевать… они подружились.
– Значит, по меньшей мере двенадцать часов вы совершенно свободны.
– Не-а… просто ждать. Просто надо ждать.
– Нет, вам просто надо выспаться.
– Не хочу… потом отдохну.
– Нет, вы отправитесь спать сейчас же. И это приказ, коммандер, или я поручу 2-1Б дать вам снотворное насильно.
Некоторое время начальник и подчиненный мерили друг друга упрямыми взглядами. Кореллианин сдаваться не собирался, но силы были на исходе, а судя по выражению на лице адмирала и тому, как Ведж научился разбираться в мимике каламари, угроза не была пустой.
– Через четырнадцать часов, – Акбар догадался, что Антиллес готов к отступлению, – я хочу видеть вас и вашего помощника на «Доме Один». Туда же прибудет генерал Сальм.
– Лучше бы я позволил тому штурмовику пристрелить себя, чем получать взбучку от генерала Сальма!
– Да, он был бы рад, – Акбар по-рыбьи открывал и закрывал рот, пока до Веджа не дошло, что мон каламари смеется. – Головомойка на повестке дня не стоит.
– Нет?
– Нет. Империя нанесла удар по одной из моих передовых баз. Если мы не ответим и не ответим достойно, имперцы осмелеют. Это не входит в мои планы. Бомбардировщики генерала Сальма станут достойным ответом.
– Считайте нас в деле.
– Иной реакции я почему-то не ждал. Все, коммандер, идите спать.
Корран еще не пришел к определенному мнению, что же хуже: кислый привкус бакты во рту или ощущение, что он все еще мокнет в камере. Бакта на вкус напоминала прокисший лум, долго хранившийся в пластиковом контейнере из-под машинного масла. Затем Хорн пришел к выводу, что хуже всего то, что при каждом вдохе он ощущал непередаваемый и уж совсем ни с чем не сравнимый аромат целебной жидкости.
А так – чувствовал он себя великолепно. Почти. Нет, все же не камера, а койка. Уже лучше. Он оглядел себя, насколько смог. На коже осталось всего лишь небольшое красноватое пятно. Вот вам, детки, урок – никогда не выходите из дома без доспехов. Каким образом ухитрился выжить Дарклайтер, поймавший выстрел в ничем не прикрытое пузо, оставалось неразрешенной загадкой.
На соседней койке Гэвин Дарклайтер пытался перевернуться на другой бок.
– Никогда раньше этого не делал…
– Не ошибался в драке или не купался в бакте?
– И то, и другое. Не думал, что так ошибусь…
– Ты не ошибся, – Корран свесил ноги с койки. Сесть удалось без помех. – Я должен был сообразить, что ты не станешь дожидаться сигнала. Моя вина в том, что тебя подстрелили.
Гэвин, не обращая внимания на покаянное бичевание, пытался разглядеть шрам на животе, потом со вздохом прижал к раненому месту ладонь.
– Больно было – просто жуть! А потом я, кажется, отрубился.
– Повезло. Обычно от таких ран умирают.
Гэвин был слишком бодр для кандидата в покойники, что радовало несказанно.
– Помню, что успел выстрелить в штурмовика. Только не знаю, попал ли. Я попал?
– Понятия не имею. Надо было записать драку, иначе потом не разберешься, – Хорн отважно поднялся и выяснил, что ноги подкашиваются, но держат, голова кружится, но не сильно, а в общем и целом жизнь прекрасна, как он всегда и подозревал.
– Бяки умерли, и хорошо.
– Наши все целы? – озабоченно спросил Гэвин.
Корран припомнил свои ощущения, но покачал головой.
– Не знаю…
Открылась дверь, вошел Ведж Антиллес. Командир даже сумел улыбнуться, но как-то не слишком уверенно. Вид у него был помятый и сонный. Держась одной рукой за край койки, Корран отсалютовал. Гэвин попробовал сесть, сморщился и отдал честь лежа. Вялое движение руки в ответ оба решили считать ответным приветствием.
– Рад видеть вас живыми и бодрыми.
– Бодрыми, сэр, еще куда ни шло, но до полного выздоровления еще далеко, – Корран немедленно последовал собственному совету и принялся разрабатывать руку. – Поспать одну ночь, и все будет в порядке.
– А ты как себя чувствуешь, Гэвин?
– Отлично, сэр. Готов лететь хоть сейчас.
Ведж с сомнением взглянул на него.
– Прямо сейчас не обязательно:
Что-то командир не слишком весел и вдаваться в подробности явно не намеревается. Сказал лишь, что Альянс не собирается оставаться в долгу у Империи, и замолчал, усевшись на койку.
– Я в деле, – с ходу заявил Хорн, не дослушав, тем более, что и слушать-то было практически нечего.
– И я, и я! – заволновался Гэвин. – Меня не забудьте!
Командир только кивнул. Хорн насторожился. Дарклайтер пока ничего не заметил, но Коррану уже приходилось видеть холодноватое отстраненное выражение – на лицах старших по званию, когда нужно сообщить неприятные или печальные новости.
Антиллес недолго собирался с силами.
– Луйяйне Форж умерла.
Гэвин побледнел.
Корран сел прямо на пол. Так вот чью смерть он почувствовал в коридоре, он знал, что Луйяйне погибла, просто не верил, не хотел верить. Нет, они все ошибаются. Не может быть. Она такая добрая, что просто не может быть.
Корран уставился на свои руки. А он так и не отплатил Луйяйне за помощь… И теперь ее нет.
Гэвин отчаянно тряс головой.
– Не может она умереть, – растерянно сказал он, – она не закончила еще меня учить. Она… – он жалобно посмотрел на Антиллеса. – Правда, умерла?
Ведж вздохнул.
Дарклайтер занес кулак, но так и не ударил.
– Не слишком просто терять друзей, – сказал ему Ведж.
– Не знаю… не могу понять. Я еще никого не терял.
– Правда? – изумился Корран.
– Хорн, он же еще ребенок.
– Я не ребенок!!!
– Да, я знаю, сэр, но его двоюродный брат…
Так, опять он что-то не то сказал. У командира заледенело лицо. Ситуацию неожиданно спас Гэвин.
– Ну да, мне доводилось встречать людей, которые потом умерли. Биггс пару раз брал меня на ферму к Скайуокерам. Знаете, ведь мой папа выкупил эту ферму, после того, как… ну, вы понимаете.
– А я думал, Люк отдал ее какому-то негуманоиду…
– Троггу, – кивнул Гэвин. – Он там работал несколько сезонов, но потом дядя захотел присоединить участок Ларсов к своим владениям и обратился в муниципальный совет в Анкорхаде. Пожаловался, что слишком много не-людей становятся владельцами земли, что необходимо поднять налог на владение. Трогг не сумел набрать нужной суммы. Тогда папа просто выкупил у него эту ферму, – Дарклайтер смотрел в потолок так, будто за ним рассыпались пески его родной планеты. – Мне даже разрешили называть их дядей и тетей… Я Ларсов имею в виду. Дядя Оуэн и тетя Беру, – Гэвин мечтательно рассмеялся. – Я помню их, только плохо. Я же был совсем маленький. Они были добры ко мне, но…
– Но ты их не знал, – Корран подтянул колени к груди. – Это мы уже поняли. Мы говорили про Биггса.
– Биггс на восемь лет был старше меня, – Гэвина словно прорвало. – Иногда ему нравилось, когда я вертелся у него под ногами, а потом он вдруг заявлял, чтобы духу моего не было возле него. Я никак не мог понять, почему… Теперь понимаю, но все равно… и я не видел, как его… как он… и у меня такое чувство, будто он еще… будто он не… То есть я, конечно, знаю, только…
– Я знаю, – жестко сказал Антиллес. – Я видел.
Повисло неловкое молчание. Корран поежился.
– Но дело того стоило? – наугад спросил Хорн.
– Стоило. Эту дуру надо было сбить, – бледное нервное лицо дернулось, как от боли. – Мы были с ним в том каньоне.
Каком каньоне? Корран открыл рот, но промолчал.
– Меня сбили первым. Стабилизатору – полный привет. Скайуокер приказал мне уйти. Я не хотел, но без стабилизатора я машину едва держал. Я отвалил. Биггс остался и умер. Но дал Люку время сбросить торпеды, – Ведж смотрел в никуда, за темными ресницами не разглядеть выражения глаз. – Я много летал с Биггсом, он хороший пилот. Был. Как будто мысли читал, знал, когда «колесники» захотят разбить пару, когда будут стрелять, заходить на цель… Он так гордился своими талантами, но границы не переходил.
– У него всегда такая ухмылка была, – поддержал командира Дарклайтер. – Мол, я могу, а ты не можешь, попробуй-ка повторить.
Ведж слабо улыбнулся.
– Как я ненавидел эту ухмылку, ты бы знал! Правда, в мой адрес он ухмылялся не часто. Помню самый первый вылет вместе с ним. Мы охотились за караваном, а когда нашли, то выяснили, что его сопровождает фрегат. «Небулон-би», представляешь? Две дюжины колесников против нашей эскадрильи, да еще это корыто. Биггс подбил пятерых, все принялись орать, что теперь-то он ас, но тут вперед вылез один пилот и заявил, что третьего из пяти «колесников» сбил он, а не Биггс. В таком случае асом становился он, кажется, это был его пятнадцатый вылет. Биггс подарил этому парню ухмылку и сбитого «колесника». И потом ему постоянно доставался третий пункт из списка того, что получал Биггс. Кружку эля, наряд, сигарету… Биггс не усердствовал, просто не давал забыть.
– Это он мог, – кивнул Гэвин. – Вечно подтрунивал над мелкими слабостями. Избавиться от него можно было лишь двумя способами: либо перестать замечать, либо исправляться.
– Он обожал всех строить, просто усидеть не мог, ему всегда было нужно, чтобы все вокруг были лучше, чем на самом деле, – Ведж почесал в затылке. На обычно подтянутого, замкнутого образцового офицера он сейчас не был похож, и Коррана Хорна очень радовала такая перемена, даже несмотря на печальные обстоятельства, при которых она произошла. – Был бы он жив, мы бы все чистили его ботинки.
Корран сидел на полу, слушая болтовню, и откровенно завидовал. Он столько времени потратил, чтобы продолбить стену, выстроенную вокруг себя командиром, а какой-то желторотый птенец с задворков Галактики в два счета проскочил в едва приоткрывшуюся калитку.