– Ведите, – вздохнул он.
Прощай, ужин!
Деррикот отодвинулся, давая дорогу.
В лаборатории – в отличие от остальных помещений Дворца – все было функционально и стерильно. Яркий свет отражался от белых и зеркальных поверхностей, а единственной вещью, которую можно было принять за украшения, были желто-красные надписи, предупреждающие об опасности заражения и работающих лазерных установках. Сквозь прозрачные стены было видно, как возятся жутковатого вида фигуры в скафандрах высшей биологической защиты и роботы.
Дверь закрылась с характерным свистом. Лоор оглянулся, Деррикот пустился в длительные нудные разъяснения. Лоор подождал, не вслушиваясь, когда генерал завершит лекцию, потом произнес:
– Я считал, что люди иммунны.
– Н-ну… это не совсем так, я бы сказал, – генерал радостно улыбнулся.
Он обожал демонстрировать окружающим пробелы познаний Киртана Лоора, особенно, когда дело касалось проекта. Лоор знал об этом и не обижался. Деррикот в который раз поведал о том, что не все вирусы одинаковы, о мутагенных факторах и о штаммах, о генной инженерии и широких возможностях современной, науки. Киртан привычно пропускал его слова мимо ушей и ждал рвотных позывов.
Потом сообразил, что Деррикот ждет ответной реплики.
– Но ведь можно создать вакцину, не так ли? – наугад ляпнул Киртан, понадеявшись, что попал в тему.
– Не все так просто, агент Лоор, не все так просто!
Да, кажется, попал. Во всех смыслах.
– Иммунитет не решение, а на создание первосортной вакцины уйдут годы, – Деррикот просиял. – Нет ничего невозможного, мой драгоценный Киртан, но затраты превысят нынешний бюджет раз в десять… нет, что это я? В двадцать раз!
Одна радость: у Альянса не будет ни времени, ни ресурсов, мысленно поздравил себя Лоор.
– Но инфекция все же лечится? – уточнил Киртан, пережив очередную лекцию.
– Бактой, – кивнул Деррикот.
– И все?
Разумеется, бактой лечили что ни попадя от порезов до серьезных травм, от заложенного носа до бандолианской лихорадки.
– Если бакта убивает вирус, зачем он нам?
– Не согласен. Чем тяжелее случай, тем больше требуется бакты, – генерал едва не подпрыгивал от возбуждения. – А на последней стадии поражение затрагивает столь важные органы и столь серьезно, что требуется кибер-протезирование и импланты. Пойдемте же скорее, то, что вы увидите – поразительно.
И заразительно…
Деррикот потащил Лоора в глубь комплекса, за массивную металлическую дверь, открывающуюся в длинный коридор. Сквозь транспаристиловые окна были видны одинаковые камеры с подопытными. Слева – гаморреанцы, справа – куаррены. И те, и другие раздеты и напуганы. На первый взгляд, в общем – здоровы, хотя Лоор никак не мог заставить себя присмотреться.
– Заметили, что материал трехслойный? – поинтересовался Деррикот. – Кстати, наши подопечные нас не видят,. Прекрасная звукоизоляция. Я решил, что так легче поддерживать порядок.
– Разумеется, – пробормотал Лоор.
Он не видел особого смысла в чрезмерных предосторожностях. Через неделю или две из обитателей камер не останется никого. Киртану казалось постыдным прятаться от них.
В конце концов, после всего того, что мы с ними творим, мы должны иметь смелость показаться им на глаза.
В первых камерах гаморреанцы вели себя на редкость смирно, но, похоже, подозревали о наблюдении, потому что сохраняли хотя бы внешнее спокойствие. Заключенные следующих боксов пребывали в ступоре; они сидели, уставившись остекленелыми глазами в одну точку, либо лежали без движения.
Лоор заметил пятна и нарывы на их шкурах. А еще он заметил, что морды гаморреанцев против обыкновения не испачканы в слюне. Особого впечатления болезнь пока не производила.
А потом Киртан увидел больных на следующей стадии.
Нарывы вскрылись, толстая шкура потрескалась, из ран текла густая черная слизь пополам с кровью. И гаморреанцы больше не сидели на месте, они метались по камерам, оставляя за собой кровавые следы. Они бились о стены, падали, поднимались, вновь кидались на стену и опять падали. Их рвало густой темной слизью. Один из пленников бросился на окно, отделяющее его от наблюдателей.
Киртан машинально отшатнулся. В следующее мгновение он уже стоял на коленях со вкусом рвоты во рту.
– Отвратительно…
– Я знаю, – с гордостью признал Деррикот, покровительственно похлопывая агента имперской разведки по спине. – А куаррены при этом чернеют с головы до ног, а потом их иммунная система сходит с ума. У них разжижаются даже кости, можете себе представить? Они превращаются в живые бурдюки, начиненные крайтосом. Правда, здорово?
Киртан, вытирая рот, поднялся на ноги.
– Крайтосом?
– Так я назвал этот штамм, – Деррикот причмокнул от удовольствия, наблюдая за умирающим гаморреанцем. Сейчас генерал больше, чем когда-либо напоминал сытно пообедавшую жирными мухами жабу.
Лоор отвернулся, но с другой стороны коридора зрелище было еще отвратительнее.
– Кубик крови наших пациентов на последней стадии способен заразить взрослую особь, – продолжал Деррикот. – Инкубационный период еще недостаточно короток, зато сама болезнь развивается стремительно. Сомневаюсь, что мы сможем улучшить наше детище.
– Почему?
– Мой дорогой, нарывы, кровотечение, рвота – это часть процесса. Вирусу нужно время. Пациент умирает клетка за клеткой, а к последней стадии сходит с ума от боли. Кстати, я упоминал, что рецепторы вирус не трогает, и они великолепно работают. Замечательное достижение.
Лоор старался смотреть только на собеседника, игнорируя движение в камерах, которое ловил краем глаза.
– Сколько… сколько времени длится болезнь?
– У нее семь стадий, по одной на каждый день, – Деррикот указал на один из боксов, но Киртан Лоор даже головы не повернул. – Куаррены умирают не так тошнотворно, – доверительно сообщил генерал.
– Между расами болезнь передается?
– Именно об этом я и хотел поговорить! – Деррикот подхватил Лоора под руку; того чуть было не стошнило вторично. – Версия крайтоса для куарренов годится для мон каламари. Мне нужно больше объектов. Думаю, рейд на Кашиийк мог бы…
– Кашиийк?
Этот человек не маньяк, он сумасшедший, он самый настоящий безумец.
– Я переговорю с госпожой начальницей, но, по-моему, не слишком разумно уничтожать расы, из которых получаются превосходные рабы.
Киртан очень тщательно подбирал слова; генерал обожал кляузничать, следовало поберечься, чтобы самому не стать его «подопечным».
– Может, сделать вирус универсальнее?
– Ах, это слишком просто! Гораздо элегантнее было бы…
– Нет тут ничего элегантного, – не сдержался Лоор.
Деррикот отступил на шажок, близоруко заморгал близко посаженными глазками.
– Ничего элегантного? – жалобно переспросил он. – Совсем ничего?
Спокойно. Осади назад. И не смотри по сторонам.
– Не берите в голову, генерал, это нервы, – Киртан Лоор сложил губы в восхищенную улыбку, максимально искреннюю и душевную. – Ваша работа изумительна. Неподражаема.
Он проглотил очередной комок в горле, на секунду представив миллиарды живых существ, которые медленно превращаются в кровавую слизь. Голова закружилась, захотелось на свежий воздух, подальше отсюда.
– Повстанцы хотят получить Корускант, – сказал он, глядя во вновь заблестевшие пуговки генеральских глаз. – Вашими талантами, генерал, им достанется кладбище полное отвратительных и вонючих трупов.
13
Корран ожидал за прозрачным щитом, пока «Скат-пульсар» глушил двигатели и опускал трап. Модифицированная яхта класса «баудо» оправдывала свое название, в основном, из-за опущенных вниз, удлиненных плоскостей. Корран поймал себя на том, что откровенно любуется кораблем, и это было особенно удивительно, если учесть, сколько сил и нервов они с отцом положили в свое время на то, чтобы отловить в звездном море и « Скат», и его капитана.
Прежнего капитана, строго одернул сам себя Корран. Бустер Террик был проклятием и наваждением семейства 'Хорнов. Бустер возил не только спайс, он не брезговал любой контрабандой. Особо – той, за которую богатые и влиятельные люди и не-люди Галактики были готовы заплатить любые деньги. Как следствие, Террик-старший обзавелся многочисленными друзьями. Он легко мог заделаться процветающим торговцем и антикваром, но слишком любил летать. Правда, Хэл Хорн все-таки поймал его, и Бустер на пять лет загремел на шахты Кесселя.
Корран криво усмехнулся. И вот теперь сын Хэла Хорна ждет не дождется, когда по трапу «Ската» сойдет дочь Бустера Террика… А вот и она. Миракс спускалась не спеша, против обыкновения ее длинные черные волосы были распущены. Заметив комитет по встрече, девушка улыбнулась.
Корран расплылся в ответной улыбке:
– Как прошел рейс?
– Импы не вмешивались, – темные глаза Миракс задорно блестели. – С другой стороны, неделя с двумя дюжинами развеселых суллустиан на борту, и я сразу вспоминаю, почему предпочитаю возить грузы, а не пассажиров.
– Сожрали все припасы?
– Если бы! Хотя и это тоже. Когда они счастливы, они жить не могут без перки, – Миракс с ненавистью уставилась на свою яхту. – От Лиата не было никакого толку. Он безумно и скоропостижно влюбился в одну из пассажирок. Та так разволновалась… не уверена, _ но, по-моему, они как раз справляют свадьбу у меня в трюме.
– Я не силен в суллустианских обычаях, – признался Хорн. – Может быть, спросим у капитана Нунб?
– Может быть, – Миракс лениво чмокнула Коррана в щеку. – Как тебе Кессель? Хорн поспешно отодвинулся.
– Что ты имеешь в виду?
– Оттуда привезли немало хороших ребят, но кое-кого из их спутников я бы лично скормила сарлакку. Кроме того, я не верю в добрые намерения. Доол даже пальцем о палец не ударит, если не учует выгоду.
– В отличие от некоторых контрабандистов? Миракс вновь просияла.
– Я рассчитываю, что ты подсобишь Веджу наподдать Империи, а после начну собирать все причитающиеся мне долги.