Таможенная дама разглядывала персональную деку так, словно силилась найти на дисплее хоть одну знакомую букву.
– Рис Дарск? – в конце концов осведомилась она.
Эриси кивнула, сохраняя ледяное величие.
– Я вижу визы и отметки о прививках в ваших документах, но на вашего спутника у меня ничего нет.
– Он – Дарск Ристель, – Эриси расплела руки и пренебрежительно махнула в сторону потупившегося Хорна. – Вон он стоит.
– Мне предоставлены документы лишь на одного пассажира.
Эриси соизволила ткнуть пальцем в нужную строчку.
– Вот, – обронила тайферрианка. – Там, где багаж.
Тонкие губы таможенной дамы сложились в кислую усмешку.
– Цель приезда в Центр Империи?
– Личные дела.
Официальная усмешка стала елейной.
– Недостаточно для въезда в столицу. Эриси коротко глянула на Хорна.
– Я развлекаюсь. Я должна была развлекаться, хотя на данный момент не испытываю никакого веселья.
Если она рассчитывала пробить брешь в невозмутимости служащей, то не рассчитала сил. Таможенница повернулась к Хорну.
– Цель приезда в Центр Империи, сэр? Корран не поднимал головы, крепко сжав губы. За него ответила Эриси:
– Деловая поездка.
– Деловая поездка и развлечения? Разве это не различные понятия?
– Нет, – Эриси явно теряла терпение. – Только не в том случае, когда мои развлечения являются его делом. Он – тельбун.
Таможенная дама некоторое время недоверчиво разглядывала Коррана, а тот впервые за поездку радовался румянам, пудре и тональному крему, густым слоем покрывавшим его физиономию.
– Тельбун?
– Совершенно верно. По семейной традиции мой тельбун привез меня в столицу. Все женщины нашего рода приезжают в Центр Империи для зачатия.
– Зачатия? – переспросила таможенница. – Ребенка?
– Кого же еще?!
– Значит, тельбун. Ясно, – она вновь глянула на Коррана и отвела взгляд. – Тельбун.
Хорн с такой ненавистью и потому с великим тщанием изучил свою легенду, что мог теперь читать лекции. Некоторые семьи среднего достатка на Куате воспитывали своих детей особенным образом. От них требовались безукоризненные манеры, академические знания и прекрасная физическая форма. Когда дети достигали определенного возраста, их подвергали тщательному тестированию. Они должны быть здоровы, умны, надлежащим образом воспитаны и не иметь генетических изъянов. После одобрения тельбуны поступали в богатые дома, где обязаны были сделать ребенка представительницам рода. Ребенка усыновляла семья матери, он становился наследником, а родители тельбуна богатели, получая немалую плату за услуги своего отпрыска.
Корран считал этот обычай отвратительным и негуманным, но аристократия Куата полагала иначе и мнением Хорна поинтересоваться забыла. Таким образом они предохранялись от возможного вовлечения ребенка в межклановую вражду. К тому же гарантировалось отсутствие кровосмешения, а дети получали телохранителя и учителя с очень серьезной привязанностью к подопечному. От детей не скрывали, что часть биологического материала поставляют тельбуны, но семьей они признавали только аристократических родственников.
Тельбунам было тяжело, но кому до них было дело? Они были собственностью, только и всего.
Таможенная дама перебирала клавиши деки.
– Добро пожаловать в Центр Империи, – сказала она. – Возле шлюза вас ждет челнок. Вас и вашего… спутника.
– Тельбуна, – поправила Эриси.
– Тем более. Наслаждайтесь жизнью… – женщина-офицер сочувственно посмотрела на Хорна. – И всем прочим.
Она пошла дальше, а Эриси и Корран отступили в центр стыковочного отсека. Пришлось еще подождать: пока загерметизируется переходник шлюза и уравняется давление. Потом люк открылся; по ту сторону их ждал пилот челнока. Тоже женщина.
– Прошу вас занять места и пристегнуться.
Та же вежливая улыбка, то же отсутствие интереса, то же игнорирование пыхтящей от ярости Эриси.
– Я доставлю вас в отель «Империал». Эриси с холодным интересом осмотрелась по сторонам.
– Мы что, уже получили разрешение на посадку?
– Разумеется, мистрисс Дарск.
Корран занял место в последнем, четвертом ряду. Других пассажиров не было. Эриси посмотрела на рубку, в которой скрылась женщина-пилот, постояла в нерешительности и уселась возле Хорна. Она не сказала ни слова, только положила ладонь ему на колено. Ее широкая блуза меняла цвет в зависимости от освещения.
Челнок задрожал, потом подпрыгнул, освобождаясь от захвата лайнера, раскрыл плоскости. Заработали обзорные голографические панели на стенах салона. Создавалось впечатление, будто Корран и Эриси парили в открытом космосе. Некоторое время они направлялись в противоположную сторону от планеты, на панелях сияли звезды, больше напоминающие золотистый пожар.
– Прости меня, пожалуйста, – шепнула Эриси. – Я так дурно с тобой обходилась.
– Как пожелает моя госпожа, – очень вежливо и любезно улыбнулся Хорн.
И чуть было не покатился от хохота, увидев, с каким ужасом смотрит на него Эриси. Вместо этого он едва заметно покачал головой. То, что они одни, еще не значит, что салон не прослушивается. Эриси наклонилась к Коррану, отчего тому в нос хлынули сладкие ароматы цветов нлорна, и поцеловала.
– Ты – тельбун, – прошептала она. – Ты меня понимаешь.
Корран кивнул, точно дроид.
– Я – тельбун, – эхом отозвался он. – Я понимаю.
Ах, если бы он действительно мог понять свои чувства! Ему нравилась Эриси, он находил ее привлекательной, как физически, так и духовно, но предпочитал оставаться ее другом и не переступать черты. Когда выяснилось, что по легенде им придется несколько недель провести в одной каюте на борту «Драгоценности Чарбы», Эриси ясно дала понять, что не прочь воплотить легенду в жизнь, хотя бы частично. Никто не осудил бы их, но Корран решил держаться стойко, будто джедай перед лицом Дарта Вейдера.
Сначала он объяснял это тем, что не хочет, чтобы Эриси расслабилась и прокололась на каком-нибудь пустяке. Одна оговорка, и все пойдет прахом.
Чем больше времени они проводили вместе, тем крепче становилось его убеждение, что, переспав с Эриси, он каким-то образом предаст Миракс. Это было непонятно. Ни обязательств, ни обещаний они с Миракс друг другу не давали. Да если бы у нее в каждом порту было по страстному любовнику, ему-то какое до этого дело? И почему это он бьется головой о стену от ревности при одной лишь мысли о вероятном наличии такого любовника? Они с Миракс – взрослые, совершеннолетние люди, и если им действительно суждено завязать отношения, то что бы ни было в предыдущей жизни, значения не имеет.
Сопротивление проистекало из двух вещей. Первая удивляла его, но отрицать ее он не мог. Он думал об Эриси как о женщине обеспеченной и не подверженной предубеждениям. На своей планете она принадлежала к благородному сословию. Деньги, возможности, материальный достаток, с рождения она привыкла к высшему качеству. Корран тешил себя романтическими бреднями, что истинное благородство Эриси проявилось в том, что она присоединилась к Альянсу. Но вот они летели на прогулочном лайнере, и Хорн не мог не замечать, как Эриси наслаждается роскошью. И как невнимательна она к окружающим, будь то живые существа или предметы.
Корран считался тельбуном, но вся эта роскошь была доступна и ему. И он оказался неспособен ею воспользоваться. Тем временем Эриси не видела ничего особенного в том, чтобы очистить палли и бросить кожуру на ковер. Или забыть в кресле огрызок. Корран боялся пролить на дорогую обшивку напиток, а Эриси такие мелочи не волновали. А если вдруг такое случалось, она просто не замечала. Или со смехом требовала заменить испорченную вещь.
Эриси сорила деньгами, она приказала Кор-рану давать слугам невероятно высокие чаевые. А Хорн никак не мог взять в толк, почему и плохое обслуживание, и хорошее он должен оценивать одинаково. Лизоблюдство и раболепие персонала раздражало его сверх меры. Однажды он не сдержался и пустил в ход зачесавшиеся кулаки. Стюард, прижав ладонь к покрасневшему, распухшему уху, поклонился и поблагодарил за то, что высокоуважаемый господин так доходчиво и умело выразил свое недовольство.
Корран понял: он никогда не сумел бы приспособиться к миру Эриси. И заподозрил, что Эриси знает об этом. Она не прекращала попыток забраться к нему в кровать, но порой тон ее голоса или взгляд свидетельствовали – она знает. Эриси и любила Коррана, и ненавидела его, и постоянно воевала сама с собой, не зная, какому из чувств отдать предпочтение.
А Хорн цеплялся за семейные традиции, за службу в КорБезе, чтобы убедить самого себя: если им с Эриси не быть вместе, это будет ее потеря, не его. С ним – полный порядок.
Пальцы Эриси стискивали его руку:
– Ты погляди!
Челнок развернулся, и теперь Корускант был виден во всей красе. Станции «голан» и орбитальные зеркала остались выше. Хорн вспомнил разговор в кают-компании лайнера. Какой-то профессор рассказывал всем желающим, что Корускант… прошу прощения, Центр Империи находится далеко от своего солнца и вынужден обогреваться с помощью орбитальных зеркал.
Челнок пошел на снижение над дневной стороной. Серо-бурая поверхность планеты выглядела очень странно; она была угловата и щетинилась шпилями башен. Над феррокритовым морем лениво плавали каменные острова, покрытые цветущими садами. Ничего естественного в этой планете, по мнению Хорна, не было. Она была изуродована шрамами от постоянной перестройки и реконструкции.
Кусочек ночной стороны по контрасту сверкал всеми огнями спектра. Свет очерчивал здания, прорисовывал линии улиц и трасс воздушного сообщения. На границе света и тьмы постепенно вылезало из мрака исполинское строение, которое по высоте и протяженности могло спорить с горами на юге. Больше всего здание напоминало коралловый риф.
Корран задрожал от внезапного холода. Ему было необъяснимо страшно и стыдно за страх. Гнездо зла, залетела посторонняя мысль. Выжечь… выжечъ до основания, иначе никто не сможет спать спокойно…