Анакин двигался, чтобы запутать друга. Он то атаковал, затем отступал, приглашая Тру к атаке. Он ударил по руке Тру.
Обычно мастер Джедай объявлял бой оконченным, если удары наносились в определенные точки. Победным ударом считалось прикосновение к шее. Соэра безмолвствовала. Он знал, что она наблюдает, но пытался не думать об этом. Но он чувствовал на себе ее пристальный взгляд.
Анакин осматривал землю. Пока он двигался, то заметил все – кабели, каменные блоки, даже небольшие камни, гидроключ, оставленный кем-то на вершине дюрастилового блока. Чей-то пакет от завтрака, брошенный на траву в проходе.
Он вел Тру назад, но вдруг тот предпринял неожиданный маневр. Он прыгнул высоко, приземлившись на блок, а затем прыгнул за Анакина. Тот не ожидал такого. Юноше пришлось дважды уклоняться. Тру прыгал через блок еще дважды, в то время, как Анакин вынужден был прятаться между недостроенной стеной и глубокой ямой. Он атаковал Тру, когда тот приземлился сзади него.
Анакин усилил атаку и заставил Тру отступить к траве, где он споткнулся об твердый пакет. Его световой меч был в левой руке, Анакин видел, что Тру теряет равновесие.
Сейчас был идеальный момент, чтобы нанести последний удар, коснувшись тренировочным световым мечом шеи Тру. Это все, что надо было сделать.
Но ему крайне не хотелось выигрывать сражение, из-за ошибки Тру, тем более, что он сам ее подстроил. Тем самым бы, он смутил друг перед Соэрой Энтаной. Вместо этого, он замешкался на долю секунды, достаточной для того, чтобы Тру восстановил равновесие. Сражение возобновилось.
Взошла луна, и они оба были мокрыми от пота, когда Соэра приказала им остановиться.
– Давайте остановимся на ничье.
Анакин, удовлетворенный повесил меч на пояс. Он знал, что сражался хорошо. Тру вызывал в нем лишь лучшее.
– Ты можешь идти, Тру, – сказала Соэра, – спасибо.
– Хороший бой, – усмехнувшись, сказал Тру, – увидимся в Храме.
Соэра не двигалась. Анакин стоял, тяжело дыша и ожидая ее критического анализа. Он знал несколько моментов, где он должен был бороться лучше. Она ничего не говорила, что удивляло его.
– Я зафиксировала ничью, но на самом деле ты проиграл, – сказала Соэра, – и проиграл разгромом.
Анакин смотрел на нее удивленно.
– Что?
– Если ты хочешь стать великим, то ты должен сражаться без эмоций, – ответила Соэра, – ты, очевидно, этого не знал. Ты должен бороться без гнева, без страха, без опасения. Без собственного эго.
– Без эго? Но…
– Никаких но. Слушай. На Хэйрайдене ты совершил ту же самую ошибку. Ты знал Дарру, а потому решил ее защитить. Сегодня ты защищал Тру. Ты думаешь, что делаешь это ради дружбы, но на деле лишь для того, чтобы возвысить собственное я.
– Мое собственное я? – Анакин был удивлен.
Соэра сложила руки.
– Ты знаешь, Анакин, дело пойдет гораздо быстрее, если ты не будешь повторять то, что я говорю. Да, свое собственное я. Ты думаешь, что ты лучший воин, чем они. Ты думаешь, что ты быстрее. И думаешь, что их всегда надо защищать. Позволь мне сказать тебе кое-что. Ты не лучше. Фактически, ты намного хуже.
Слова больно ужалили Анакина. Он чувствовал, как его лицо горит. Вечерний ветер был прохладен и его пот высыхал, но он не чувствовал это. Соэра вдруг развернулась и ударила его по руке ногой. Он даже не почувствовал удар, но его световой меч вдруг вылетел из руки и загремел по камням тротуара.
– И еще одно, – сказала она, – никогда не упускай из рук свое оружие.
Анакин подобрал меч и закрепил на поясе. Он поклялся себе, что Соэра Энтана больше не захватит его врасплох. Он использует то, чему она научит его. Он примет ее непростые уроки. К концу обучения она изменит мнение о нем. Он будет лучшим падаваном, которого она когда-либо учила.
Придя в Храм, он направился в клинику. Анакин пришел к Дарре. Она выглядела маленькой и беспомощной с этими механизмами, которые следили за ее состоянием. Ее глаза были закрыты.
– Привет, Анакин, – сказала она, не открывая их.
– Я пришел, чтобы пожелать спокойной ночи. Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?
– Намного, – она открыла глаза и посмотрела на него, – лучше, чем ты выглядишь. Что ты делал?
– Персональное обучение у твоего учителя.
Она издала сочувствующий стон.
– Ох. Жаль…
Он присел вниз так, чтобы быть с ней на одном уровне.
– Она очень жестка.
– Я бы сказала самая жесткая.
– Но я могу учиться…
– Послушай, Анакин. Она столкнет тебя с трудностями, затем скажет что-то странное, что ты не сможешь и не захочешь понимать. Но это то, чего она хочет. Чем больше ты утомишься, тем более станешь опустошенным. И вот тогда, когда твое все уйдет, она начнет преподавать и ты поймешь, что она права.
– Пожелай мне удачи, – сказал Анакин, покривившись, – я очень сожалею о том, что произошло на Хэйрайдене. Она сказала мне, что это было мое эго. И она… Она была права.
– Это хорошо, что ты понимаешь, – сказала Дарра, – зато у меня есть теперь то, чем я могу похвастать перед младшими. Я была ранена в сражении.
– Я должен тебе кое-что пообещать, – ответил Анакин.
– Не нужно, – остановила его Дарра, поднимаясь на локтях, – я знаю, что ты собираешься сказать, но ты не можешь обещать этого. Кроме того, я смогу вновь собрать свой световой меч.
– Но я виновник этого.
– Я потеряла его, – твердо ответила Дарра, – Ты когда-нибудь думал, что возможно это твое эго хочет вернуть его?
Вдруг она вновь упала на подушки.
– Пожалуйста, не спорь со мной. Я очень устала.
Анакин видел на ее лице усталость и истощение, которое она пыталась скрыть.
– Есть ли что-нибудь, что я могу сделать для тебя? Может быть ты хочешь сока или еды, или просто музыку.
Веки Дарры вздрогнули.
– Только одно, – ответила она, – побудь со мной, пока я не усну. Тут так одиноко.
– Я буду рядом, – сказал Анакин, садясь на пол. Он прислонился к кровати рядом с ее головой. Юноша знал, что она чувствует его присутствие. Он сидел так, пока не услышал ее размеренное дыхание и убедился, что она уснула.
– Я обещаю тебе, – сказал он тихо, обращаясь к девушке, – я верну тебе твой световой меч. Это не мог эго, это мое обещание.
Глава 8
Оби-Ван поспешил в библиотеку. Здесь уже царил обычный порядок, уборка закончилась. Джокаста Ню работала с чем-то.
– Что это? – спросила она, закрывая экран.
– Вы звали меня, – сказал Оби-Ван.
– Это точно, – сказала Джокаста, – у меня есть и хорошая новость, и плохая. Хорошая новость в том, что я узнала родную планету Гранта Омеги. Это Корускант.
– Корускант? – Оби-Вана это сильно заинтересовало. Это означало, что он мог искать Омегу, не покидая столицу Республики. Записи о рождении всегда хранились на родной планете, а Корускант особо тщательно относился к сбору информации. Здесь были тысячи записей. Но Оби-Ван помнил, что Джокаста сказала и о плохой новости.
– И?
– Я не могу найти никакой записи о его рождении. Ничего. Только то, что он родился на Корусканте. Вы знаете, мастер Кеноби, насколько Корускант скрупулезно собирает данные. Поэтому одно из двух: либо он солгал и рожден где-то еще, либо он живет под вымышленным именем.
– Другими словами, мы не знаем ничего, – сказал Оби-Ван, садясь на стул, – каждый раз, когда я думаю, что что-то нашел, это просачивается как песок сквозь пальцы. И вновь остаюсь ни с чем.
По экрану побежали другие данные после того, как Джокаста что-то сделала.
– Что это такое? – спросил Оби-Ван.
– Вы говорите, что у вас нет ничего на Омегу, – сказала она, – но я хочу показать вам иное.
– Но я уже видел все эти данные. В них нет ничего.
– Они говорят о многом, – сказала Джокаста, сердясь, – вы только не можете соединить все воедино.
Оби-Ван едва не улыбнулся. Джокаста напомнила ему о Куай-Гоне. Чтобы сказал его учитель, будь он сейчас здесь? Куай-Гон всегда был лучшим при исследовании, при соединении частей воедино. У него всегда получалось соединять сухие факты с живым человеком. Это помогало ему узнавать поводы и причины, и очень скоро у него получалась вся картина.
– Что чувствуется здесь? Есть ли тут большее, чем видно? В чем он нуждается? Как совместить все эти предположения, Куай-Гон?
– Начните с того, что вы знаете точно, – вдруг ответил Оби-Ван, – это мне всегда говорил Куай-Гон.
Джокаста Ню фыркнула.
– Ну, конечно.
– Я знаю, что он мстит Джедаям, – сказал Оби-Ван, – он ненавидит нас. И я знаю, что он был на Хэйрайдене.
Оби-Ван поправился.
– Я знаю, что он был на Хэйрайдене, – повторил он, – и возможно, не потому, что Джедаи были там. Он бы не смог организовать нападение заранее. Это невозможно – Нет невозможного, – поправила Джокаста, – есть очень немногое, что является невозможным.
Теперь она говорила как Йода.
– Это миссия возникла внезапно. Мы получили информацию и улетели всего за час, – сказал Оби-Ван. Невероятно. Нет, я думаю, что он был на Хэйрайдене по другой причина. И когда он обнаружил, что Джедаи прибыли, то нашел способ причинить неприятность.
Оби-Ван кинулся перечитывать файл вновь. Он разбогател, скупая полезные ископаемые на различных мирах, создавая монополию и искусственный дефицит. Это мы тоже знаем совершенно точно, – отметил Оби-Ван.
– Позвольте мне теперь показать вам файл о Хэйрайдене, – сказала Джокаста. Ее глаза теперь сверкали интересом. Она быстро обратилась к файлу и начала просматривать его.
– Интересно. Вы знаете, почему на Хэйрайдене началась гражданская война?
– Спор из-за земли, – ответил Оби-Ван, – но…
– Это не спор о территории. А спор о том, что находится в земле. Там найдены следы титанита.
– Титанит? Я не знал об этом.
– Дело в том, что титанит чрезвычайно редок, – сказала Джокаста, – не только редок, но и трудно добываем. Обычно его залежи находятся около ядра планеты, и стоит больших средств, чтобы извлечь его.