– «Железный кулак», наверное.
– А-а… здорово будет взглянуть на него перед тем, как он разлетится на части.
Шагов через двести Гарик услышал позади судорожный всхлип и поспешил к гравициклу. Зашли они не так далеко, как хотелось бы. Передвигать окоченевшие и тяжелые, словно гири, ноги становилось все труднее.
Он ждал, что Фанана опять скрючит, но Тон лежал на спине в той позе, в которой ему было удобнее всего. Только красивое лицо было искажено от боли.
– Извини, – пробормотал киборг. – Запаниковал.
Говорил он едва слышно.
– Запаниковал, – повторил Мордашка.
– Представил, как грустно станет в Галактике без моего отточенного интеллекта и общего превосходства, – Тон сделал попытку улыбнуться.
– Вот уж о чем тебе не следует беспокоиться!
– Наверное, ты прав, – Фанан протянул руку; он что-то держал в ней.
Гарик машинально взял этот предмет.
– Это еще что?
– Это называется пер-со-наль-ная-я де-ка. Детишки в Республике и в Империи знают о них чуть ли не с рождения.
– Смешно до колик.
– Заберешь с собой. Тут кое-какие мысли напоследок.
Холод от колен пополз выше, Гарик вздрогнул.
– Не надо так, Тон. Не последние… Ты сам себя изводишь.
Киборг сумел сипло рассмеяться.
– Тебе лучше знать. Ты у нас специалист в этом вопросе.
– Это что должно означать?
– Я поступаю так, как поступаю, потому что хочу причинить окружающим боль, чтобы не страдать в одиночку. А ты поступаешь так, как поступаешь, чтобы наказать маленького сопляка, который когда-то по малолетству снялся в нескольких дурацких фильмах.
– Нелепица какая.
– Да? Мордашка, по-твоему, сколько ты должен Новой Республике?
– Ну… кое-что.
– За то, что талантлив. За то, что сделал ради Империи.
– Ну да… правильно.
– Неправильно. Ты взваливаешь на сопляка, каким был когда-то, непосильный груз.
– Ну да, долг – вещь тяжелая. Так уж получилось, что я причинил вред, а теперь понемногу оплачиваю счета.
– Этот счет в балансе не нуждается, – в голосе Тона зазвучала прежняя издевка. – Жизни разумных существ, мальчик мой, не сводятся к цифрам, нельзя их обменивать, словно валюту. Как нельзя сравнивать поступки мальчишки, совершенные по неопытности и глупости, с тем, что взрослый мужчина должен сделать за свою жизнь.
– Тон, ты бредишь!
– Хотелось бы верить, правда? Эй, а мы опять остановились…
Прошло еще немного времени, и за негромким гудением репульсатора Гарик расслышал сиплый шепот:
– Опять он летит…
– «Железный кулак»? – уточнил Мордашка, задирая голову.
«Звездный разрушитель» суперкласса отматывал очередной виток вокруг орбиты.
Он был похож на наконечник копья, которое принадлежало сверхъестественному герою давно забытых легенд. Корабль плыл в вышине, не заботясь о жизнях, смертях, победах и поражениях здесь, внизу. А когда он решит спуститься с небес, то принесет с собой только гибель и разрушение. Да, подумал Мордашка. В том и суть «Железного кулака». А потом он подумал, что подобные вещи не имеют права на существование.
Он взорвет это чудовище, даже если на поиск уйдет вся оставшаяся жизнь.
– Не слишком-то грозно он выглядит на таком расстоянии, правда? – Гарик постарался, чтобы отвращение не просочилось в голос.
Киборг не ответил.
– Говорю, не слишком-то грозно он отсюда выглядит.
Тон Фанан молчал.
Мордашка замер на месте, не в силах повернуться и посмотреть, а потом подойти на замерзших ногах, чтобы убедиться, что действительно произошло то, чего он больше всего боялся.
Гравицикл сам подплыл к нему.
Тон не дышал. Глаза его были открыты, киборг смотрел вверх, и на лице его – когда ушла боль и не нужно было больше прятаться за щитом сарказма и деланного самолюбования – было детское выражение. Так ребенок разглядывает звезды.
У Гарика защекотало в носу, и впервые за много лет с тех пор, как сам был ребенком, Мордашка расплакался.
Глава 13
На рассвете Мордашка поднялся с кучи листьев и в последний раз осмотрел своеобразный курган, который сложил накануне: разбитый гравицикл, погибший пилот и комбинация из деки и комлинка, которую Гарик запрограммировал при лунном свете, – и все это накрыто тонким термоодеялом, обнаруженным в бардачке машины. Затем Гарик отправился в путь.
Во время сна все мускулы, сухожилия и даже кости его тела превратились в одну сплошную ноющую от боли массу; тем не менее шел Мордашка быстро. На чувство направления он никогда не жаловался, ориентировался на местности хорошо, и уже не надо было тащить за собой умирающего друга.
Через час он добрался до выпотрошенной ДИшки Фанана. Тела исчезли. Наверное, сыскяри военачальника Зсинжа пришли и ушли, никого не оставив сторожить выгоревшую, потерявшую всякую ценность груду металла. В настороженное чириканье и шорох просыпающегося леса не вплеталось гудение двигателей. Поиски либо свернули, либо перенесли в другой квадрат.
Утро еще не закончилось, когда Гарик доплыл до утопленного в озере перехватчика, залез в кабину и придирчиво и неспешно проводил предполетную подготовку.
Но окончив, он больше не медлил. Времени было мало и оставалось все меньше.
Темная вода вскипела, вдоль иллюминатора побежали цепочки желтоватых пузырей и лоскуты грязной пены. Затем репульсоры справились с илом, в котором увяз «жмурик», и перехватчик всплыл над озером.
Вверх, на юг, через узкую полосу леса, вот и река. Вниз по течению; под брюхом машины вперемешку мелькают вода и земля.
Мордашка послал сигнал и получил ответ, а через несколько секунд его ДИшка зависла над поляной, которую он выбрал вчера для ночевки
И над черным термоодеялом, которым он накрыл друга.
Дальше ждать было бессмысленно, Тон не оживет. Всю прошлую ночь Гарик ворочался в куче прелых прошлогодних листьев, мучаясь сомнениями и нежеланием делать то, что собирался; теперь на эмоции не было времени. Лоран развернул машину, чтобы та смотрела строго вниз, словно пилот собрался таранить планету
Репульсоры взбили листья, подняв небольшой ураган, который в считанные секунды сдул одеяло, скрывающее Тона Фанана.
Органический глаз киборга был закрыт, Мордашка сам закрыл его прошлой ночью, но к импланту все еще шел сигнал от миниатюрного источника питания, и тот горел привычным красным огнем. Интересно, отрешенно подумал Гарик. Что он видит?
А затем Лоран выстрелил.
Лазерные пушки превратили полянку в огромный костер, а гравицикл, тело и протезы – в пепел и кипящий сплав пластика и металла. Мордашка нажимал на гашетку, пока внизу не осталось ничего, что следователи военачальника Зсинжа сумели бы связать с именем Тона Фанана.
Потом он развернул перехватчик и направился в космос.
Когда все вопросы были заданы, а ответы сформулированы, Ведж устало спросил:
– Ты хоть поел?
Мордашка кивнул, потер ладонью подбородок и явно удивился, обнаружив там вместо искусственных шрамов щетину.
– Вроде бы…
– Ладно… Знаю, этим горю не поможешь, но, насколько я могу судить из твоих слов и по записям с твоего «жмурика», ты все сделал правильно. Не уверен, смог бы я…
– Я не спас Тона.
Ведж кивнул.
– А я не спас Биггса и многих своих друзей. И не буду делать вид, будто все обойдется. Ничего не обойдется, Мордашка. Я до сих пор спать не могу. Просто я хочу, чтобы ты понял – не нужно идти по этой дороге одному. Захочешь поговорить, приходи ко мне, к Уэсу или Мину. Настроение мы тебе едва ли поднимем, зато сумеем напомнить, что можно пережить даже это.
– Да, сэр, – Лоран что-то обдумал. – Если позволите, я хотел бы в ответ немного помочь вам.
– Это как?
– Я знал Тона лучше других, я могу вместо вас написать его семье.
– А, ясно. В этом нет необходимости, от этой беды мы избавлены. Пока ты мылся в душе, я просмотрел его досье и файлы на деке, которую ты привез. В случае гибели Тона предполагалось уведомить тебя.
Гарик округлил глаза.
– Меня? А почему не родственников?
– У него нет родственников. В семье он был единственным и родился довольно поздно. Его родители умерли, когда он еще учился. Ближайшие родственники – троюродные кузены, которые в глаза его не видели. К тому же ты являешься его душеприказчиком.
Возможно, Мордашка и хотел что-то сказать, но впервые в жизни хлопал глазами да ловил ртом воздух.
– Мне еще нужно поработать с этими документами, – сказал растерянному пилоту Ведж. – Потом отдам их тебе. Дай мне немного времени, а пока иди и выспись. Не сумеешь – просто полежи.
– Слушаюсь, сэр, – Гарик поднес ладонь к виску.
Антиллес откозырял в ответ, подождал, когда Лоран выйдет, потом отсчитал пять секунд и позвал:
– Уэс!
Йансон сунул голову в дверной проем, веселья на круглом лице не наблюдалось.
– Чего изволите, босс?
– Припиши Лару Нотсиль к Мордашке в качестве ведомого. И по-моему, в отличие от остальных, она недавно проходила курс первой помощи, так что назначим ее врачом. Обеспечь ее записями и оборудованием, какие ей могут понадобиться. И попроси ее приглядеть за Лораном, не хочу, чтобы он сорвался из-за смерти Фанана. Только поаккуратнее, не то Мордашка решит, будто мы за ним шпионим.
– Хотя мы занимаемся именно слежкой.
– Умница.
Йансон скрылся, а буквально через минуту в дверь постучали. Ведж уставился на нее с ненавистью, вспомнил давний совет Тикхо Селчу, посчитал в уме до десяти, потом – еще до десяти, потом плюнул и крикнул:
– Не заперто!
И привычно поднял ладонь куда-то на уровень виска, отвечая на приветствие нового посетителя. Если бы он не устал так, то, наверное, удивился бы. В Мине Дойносе что-то изменилось, хотя физиономия по-прежнему навевала уныние, густая копна черных волос все так же требовала расчески, а взгляд был такой, будто Мин собрался на похороны.
А потом до Веджа дошло – одежда! С черной форменки не были спороты нашивки Когтей, а на штанах появились красные лампасы, знак кореллианских «кровавых полос».