Йансон обиженно посмотрел на друга и махнул Дие.
– Эй, ведомый, не откажешься потанцевать?
Тви'лекка испуганно шарахнулась в сторону.
– Я не умею!
– А я думал, ты была танцовщицей.
– Но не так… Я никогда не танцевала с кем-то, только для.
– Самое время научиться, – Уэс повел ее на площадку. Оставив Веджа в одиночестве.
Антиллес наблюдал, как его пилоты перекочевывают в центр столовой; кто-то улыбался, кто-то смущался, кто-то шел точно на эшафот. Потом разглядывать танцующих Веджу надоело, он поискал Кроху; тот на пару с Писклей вытащил из камбуза длинный стол и принялся выставлять на него пластиковые тарелки, стаканчики и закуски. Пискля сегодня превзошел самого себя, Ведж даже представить не мог, что все это пиршество можно соорудить из хранящихся на базе продуктов.
Кореллианин подождал, когда Пискля отойдет, и устремился к столу. Кроха как раз нарезал сыр.
– Здорово это ты придумал.
Таквааш отвлекся от тарелок и машинально отсалютовал.
– Простите, сэр. Вы застали нас врасплох, – он опять взялся за нож.
– Да не извиняйся ты! И давай без формальностей, ты же вроде как вечеринку устроил. Как догадался?
– Про танцы? Вы подсказали, сэ-э-э… командир… то есть ты подсказал, Ведж, – имя начальства Эквеш произнес с сомнением и немного неуверенно, словно не знал, правильно ли поступает. – Вы… ты… с лейтенантом… с Уэсом шли и говорили. Как плохо Призракам, как вам… тебе плохо. Когда плохо, не ждут исцеления. Надо все чинить.
– Танцами?
Кроха замялся, отложил нож и сосредоточенно поскреб за ухом.
– Мы часто смотрели, как люди танцуют. Мы пришли к выводу: не всегда это что-то значит. А когда значит, это активность самцов и самок. Гон. Желание. Самки и самцы ищут друг друга. Ухаживают друг за другом. Любят друг друга. Призраки видят мало, только смерти – много. А спаривание – это жизнь, самцы и самки живут для этого. Как лучше всего отвернуться от смерти, чем подумать о самках?
Антиллеса распирало от восторга.
– Кроха, боюсь, ты только самовольно назначил себя офицером по морали и боевому духу.
Таквааш издал звук, похожий на кашель и фырканье одновременно.
– Нам же говорили: попадете к Антиллесу, не делайте ничего хорошего! – запричитал он, обхватив голову лапами. – Он тут же запишет поступок вам в обязанности!
– Это что, еще одна шутка?
– Мы надеемся.
Кроха осмелел настолько, что отважился протянуть комэску пластиковый стаканчик с ломин-элем.
– Так держать, Кроха. У тебя все получается.
– А вы… ты будешь танцевать?
Ведж оглянулся на пилотов.
– Да… один-два раза, а потом мне лучше уйти. Призраки сразу почувствуют себя вольготнее.
– Вам… тебе было хуже всех. Как же?
– Ты уже все починил, Кроха.
Мордашка любовался ребятами, которые, преодолевая смущение и то и дело украдкой поглядывая на коммандера (Гарик тоже оглянулся; Антиллес делал вид, что не присутствует, и налегал на выпивку), выходили на танцплощадку. А потом кто-то сильно толкнул его в спину, и Лоран чуть ли не кубарем выкатился на середину выкрашенного под цветущий лужок овала.
Гарик развернулся, занося кулак для сдачи.
Перед ним стояла Лара; ничего не оставалось, как в притворном ужасе закрыться руками. Симпатичная блондинка перехватила его запястье и увлекла в рисунок танца.
– Это бунт, – заявил Мордашка.
– Выдвини обвинение, и, вместо того чтобы идти в бой против «Железного кулака», я буду отсиживаться на «губе».
– Умный ход. Может, мне тоже взбунтоваться?
– Кроме того, у меня особое право тебя колотить. Я сюда попала из-за тебя.
– Тоже верно, – Гарик погрустнел. – Из-за меня. Но больше все-таки из-за Тона Фанана.
– Прости, я не хотела причинять тебе боль. Вы с ним дружили, я знаю. С тех пор как он погиб, ты не улыбаешься и не шутишь.
– Знаешь, что забавно? Мы познакомились с ним всего пару месяцев назад, а вечером второго дня знакомства договаривали друг за другом фразы, знали, о чем думает другой, и были невероятно озабочены, как бы побыстрее свести с ума окружающий нас мир.
– Придется тебе потеть за двоих. Фанан тебе не простил бы.
– Это уж точно, – Мордашка попробовал улыбнуться. – А ты хорошо танцуешь.
– Ты тоже.
– Ну, меня-то специально учили! А ты где так навострилась?
– На Корусканте… только очень давно.
– Очень-очень давно?
Он почувствовал, как одеревенела партнерша, потом Лара расслабилась; по лицу девушки скользнула улыбка.
– Такое ощущение, будто – целую вечность! Тренировки, казалось, растянулись на годы.
– О, я понимаю!
– Этому танцу я выучилась на Корусканте. Но дома мы все время танцевали. Танцы, знаешь ли, важная часть общественной жизни на Альдивах. На них заводят знакомства и устраивают браки.
Мордашка удивился: Ларе бы печалиться, грустить по жизни, к которой она никогда не вернется, а она весела.
– А зачем ты придала мне ускорение? Это так ты присматриваешь за напарником?
– Отчасти. А еще это я так заигрываю с тобой.
– Не хотелось бы тебя разочаровывать, но ты не первая женщина, которая со мной заигрывает.
Улыбка Лары стала шире.
– Но сколько из них заигрывали, чтобы не встречаться с тобой?
Мордашка сообразил, что темп музыки изменился и надо бы что-то предпринять. Лара кому-то подмигнула.
Все произошло мгновенно, Гарику впихнули в объятия другую партнершу, он оказался лицом к лицу с перепуганной Дией Пассик, а Лара с Уэсом Йансоном удалялись прочь, невероятно довольные собой…
…в отличие от тви'лекки, которой смена партнера не пришлась по вкусу. Но и убегать Диа не собиралась.
– Нас обоих надули.
Мордашке хотелось скакать до потолка, но он приспособил свой шаг под более плавные, текучие движения тви'лекки.
– Когда они успели договориться?
– Перед тем как вести тебя на танец, Лара просигналила лейтенанту, – безмятежно откликнулась успокоившаяся Диа. – Я думала, она с ним флиртует.
– Похоже, нас с тобой соблазнили и бросили.
– Не согласна. Все из-за меня, я сказала…
– И что же такого ты сказала?
– Что я… – тви'лекка запнулась, подбирая слова; смотрела она куда-то в сторону. – Что хотела бы поговорить с тобой, но боюсь.
– Не представлял, что я навожу на всех ужас. Особенно на того, кто ни разу не видел моих фильмов.
Диа вяло улыбнулась одними губами.
– Нет, я имела в виду, что не могу выразить свои мысли. Я не знаю, кто из нас будет говорить с тобой.
– Кто из вас? А что, есть из кого выбирать?
– Диа Пассик или Диап'ассик.
– Пилот, которым ты стала, или маленькая девочка, похищенная с Рилота?
Внезапно помрачнев, тви'лекка кивнула.
– Я проснулась, и оказалось, что я не та и не другая. Нечто среднее между девочкой, которую считала давно умершей, и женщиной, чья кровожадность и жестокость мне вовсе не нравится. Но я обдумала все, что случилось со мной, и решила, что я люблю жить. И я захотела поблагодарить тебя за то, что не позволил мне умереть.
Она выпалила признание скороговоркой и напряглась, затравленно глядя Гарику в лицо, словно ждала, что Лоран отвесит ей оплеуху.
– Да не за что… – растерянно пробормотал Мордашка.
Он не понимал, почему ей так трудно. Гарик постарался поставить себя на место Дии – похищенный ребенок, рабыня имперского чиновника, пилот, сражающийся за место среди народа, которого не знает и считает чужим, и только двое или трое из знакомых принадлежат к той же расе, что и она сама. Диа никогда и слова доброго не сказала о тви'лекках или Рилоте. Может быть, винила их в том, что с ней произошло?
Мордашка окончательно запутался, зато в центре лабиринта его ждала идея.
– Когда ты в последний раз отдыхала?
– Много раз, я не вспомню точно.
– Когда была в одиночестве.
– Да.
– А я спрашивал, когда тебе было легко и спокойно среди других. Когда ты в последний раз чувствовала себя в безопасности рядом с кем-нибудь?
Взгляд Дии опять уплыл в сторону.
– Легко и спокойно? – переспросила девушка. – Не помню. Наверное, в детстве… В безопасности?
Диа вздрогнула и вернулась в настоящее время, попыталась выдернуть свою ладонь из рук Гарика.
– Благодарю за танец, – пробормотала тви'лекка. – Мне пора.
Лоран крепче сжал пальцы.
– Я знаю, что лезу не в свое дело, но если ты не откроешься мне, то кому же?
– Не думаю, что вообще сумею.
– Так обратись к Пискле. Ему тоже не помешал бы хороший друг.
Диа подняла недоверчивый взгляд, вдруг улыбнулась и перестала вырываться.
– Ты опять шутишь. Я не всегда могу отличить.
– Вот и я не могу, – покаянно вздохнул Гарик.
Некоторое время они танцевали молча, музыка опять сменилась, теперь играли мелодию с Чандрила. Затем Диа заговорила так тихо, что Мордашка с трудом разобрал слова.
– Не так давно я чувствовала себя в безопасности…
– Когда?
– Когда совершила худший поступок в своей жизни. Когда выстрелила в Кастина. Когда осквернила его тело и притворялась, будто мне весело. Когда попыталась убить себя, а ты не позволил. И у тебя в объятиях я поняла, что ты никому не дашь меня обидеть. Даже мне самой. И почувствовала себя в безопасности.
У тви'лекки были большие, пугающе огромные глаза, лучистые, знакомые и все же открывающие доступ к женщине, которую Гарик совсем не знал. Женщине, которая появилась на свет несколько дней назад на борту «Железного кулака».
– Вот это я и хотела тебе сказать, только не знала как, – добавила Диа. – Ты считаешь, будто ты подвел Тона Фанана. Может быть, но меня-то ты спас.
Мордашка взял ее лицо в ладони и поцеловал, прежде чем сообразил, что делает. Ответный поцелуй тем более застал Лорана врасплох, как и острый мускусный запах, исходивший от тви'лекки и совсем не похожий на человеческий. Потом Гарик почувствовал, как руки Дии обвивают ему шею.
Остальным танцорам приходилось огибать застывшую на месте парочку, и все делали вид, будто ничего не замечают.