Может быть, он хочет одурачить ее? Надеется, что Мара потеряет бдительность. Лично она попыталась бы провернуть именно этот фокус.
Может быть, в этом парне есть что-то еще, что она не разглядела? Что-то больше, чем имя, полученное от отца, положение, полученное от сестры, и целый ворох джедайских трюков?
Мара упрямо сжала губы, провела пальцем по рукояти лазерного меча, висевшего на ее поясе. Да, конечно, было кое-что еще. Что бы там ни произошло в итоге – том жутком, стирающем жизнь итоге, – никакой джедайский выкрутас ему бы не помог. Должно быть что-то еще. И она обязана выяснить, что именно, пока не пришло время его собственной смерти.
Мара вытряхнула из трубочки пилюлю и проглотила; по телу словно пробежала освежающая электрическая волна. Нет, ворнскрам Люк Скайуокер не достается. И ни один имперец не дотронется до него даже кончиком пальца. Когда придет время, она лично убьет его. Это ее право, ее привилегия и долг.
Пристроившись поудобнее, Мара Джейд приготовилась ждать, когда кончится ночь.
* * *
Звуки ночного леса смешивались с легким гулом цивилизации из здания за спиной. Каррде отхлебнул из кружки, уставившись в черноту. Усталость наваливалась на него, раньше он редко так выматывался.
Один день, и вся его жизнь перевернулась.
Лежащий возле него Натиск поднял голову.
– Кто-то идет? – спросил его Каррде. К ним приближалась неясная фигура, едва видимая в свете звезд.
– Каррде? – негромко окликнул его из темноты голос Авеса.
– Я здесь. Найди себе стул и садись.
– Обойдусь, – Авес сел возле Тэлона на землю и скрестил ноги. – Все равно я собрался возвращаться в централ.
– Таинственное послание?
– Ага. О чем только думала Мара?
– Понятия не имею, – признался Каррде. – Наверное, о чем-нибудь умном.
– Вероятно. Надеюсь, что мы окажемся настолько же умны и сумеем расшифровать.
Каррде кивнул.
– Как там Соло и Калриссиан? Нормально устроились?
– Вернулись к себе на корабль. По-моему, они нам не доверяют.
– Я бы удивился, если бы было по-другому, – Каррде протянул руку и погладил Натиска по голове; ворнскр постучал хвостом. – Может, нам удасться их переубедить, если завтра мы отдадим им файлы Скайуокера.
– Ага. А мы на их стороне?
Каррде надул губы.
– Вообще-то у нас выбора нет, друг мой Авес. Они – наши гости.
Авес хрюкнул.
– Гранд адмирал едва ли будет плясать от счастья. Если узнает…
Каррде равнодушно пожал плечами.
– Они наши гости, – повторил он.
В темноте было плохо видно, поэтому он скорее почувствовал, чем увидел, что Авес в ответ тоже пожимает плечами. Авес, по крайней мере, понимает обязанности хозяина. В отличие от Мары, которая спит и видит улетающий прочь отсюда «Тысячелетний сокол».
Следовало послушать ее. Действительно – следовало.
– Я хочу, чтобы ты завтра утром организовал поисковую партию. Скорее всего, ничего из этого не получится, но попробовать стоит.
– Ладно. А не следует ли поинтересоваться мнением имперцев по этому поводу?
Каррде состроил гримасу – сам себе.
– Сомневаюсь, что они продолжат поиски. Тот кораблик, что отвалил от «разрушителя», подозрительно напоминает десантный бот со снятым вооружением. Полагаю, они обоснуются в Хиллиарде и станут ждать, когда Мара со Скайуокером пожалуют к ним прямо в лапы.
– Звучит разумно, – сказал Авес. – А что, если мы не обнаружим их раньше?
– Тогда, видимо, нам придется отбить их у штурмовиков. Думаю, ты наберешь команду и для этого случая.
Авес негромко фыркнул.
– Легче сделать, чем сказать. Я тут перебросился парой фраз с ребятами и могу сказать, что настроения в лагере еще те… Герои Альянса и все такое… И еще парням пришло в голову, что так они вернут часть долга за избавление Галактики от этого выродка Джаббы.
– Я знаю, – мрачно сказал Каррде. – И весь их чрезмерный энтузиазм может нам выйти боком. Потому что если мы не сумеем вырвать Скайуокера из имперских когтей… н-ну что ж, значит, он не должен достаться им живым.
Тень рядом с ним долго молчала.
– Ясно, – в конце концов еле слышно проворчал Авес. – Почему мне кажется, что Траун именно этого от нас ждет? Он нас подозревает, знаешь ли…
– Подозрением больше, подозрением меньше, а доказательства отсутствуют, – напомнил ему Каррде. – А если мы не сможем перехватить этих парней, пока они бродят по лесу, то у нас другого выхода не будет.
Авес покачал головой:
– Мне это не нравится.
– Думаешь, мне нравится? Но нам нужно подготовиться к любому повороту судьбы.
– Понял.
Какое-то время Авес сидел в молчании. Затем встал, озабоченно вздохнув.
– Пойду-ка посмотрю, как там у Гента дела. Вдруг он продвинулся в расшифровке?
– А после заваливайся на боковую. Завтра у нас трудный день.
– Ладно. Спокойной ночи.
Авес ушел, и вновь воздух наполнили ночные шорохи. Звуки, означавшие так много для существ, которые их производили, но абсолютно не значащие для Тэлона.
Бессмысленные…
Каррде устало тряхнул головой. И все-таки, что Мара пыталась сказать, послав это путанное сообщение? Может быть, что-то простое – настолько, что ни он, ни кто другой здесь не способны расшифровать?
Или дама в конце концов перехитрила сама себя?
Где-то вдалеке в ночи заурчал ворнскр. Лежащий возле кресла Натиск поднял голову.
– Твой дружок? – ласково спросил у него Каррде, слушая, как ручной ворнскр эхом отозвался на зов дикого. И Штурм, и Натиск раньше тоже были дикарями.
Как и Мара, когда он подобрал ее. Интересно, можно ли ее приручить?
Интересно, сможет ли она приручиться и не надо ли ей для этого сначала, убить Скайуокера?
Урчание на этот раз раздалось гораздо ближе
– Пошли, Натиск, – Каррде поднялся на ноги. – Время идти внутрь.
На пороге он задержался, хотелось еще раз взглянуть на ночной лес – с негромкой упоительной меланхолией и странным чувством, которое можно было отдаленно описать как страх. М-да, Гранд адмирал определенно не порадуется новостям. Он вообще ничему не обрадуется.
Так или иначе, но жизнь здесь подошла к завершению, понял Каррде.
25
В комнате было тихо и темно, неясные ночные звуки вплывали в открытое окно вместе с прохладным ночным ветерком. Пристально вглядываясь в занавески, Лейя сжимала бластер вспотевшей рукой и лихорадочно соображала, что именно ее разбудило.
Уже несколько минут она лежала так, с бешено бьющимся сердцем. Не было никаких видимых причин: ни звука, ни движения, ни угрозы Ничего. Но внутренний голос нашептывал, что здесь – небезопасно.
Затаив дыхание, принцесса продолжала вслушиваться В вину хозяевам ставить было нечего. Старейшины жутко переполошились, и с первых же дней приставили к Лейе охрану – более дюжины молодых, крепких вуки, все клыкастые, горячие, преданные, как на подбор. Толпа добровольцев с упорством имперских ищеек рыскала по поселку в поисках чужака, замеченного накануне. Действия были продуманы и организованы с такой скоростью и четкостью, каких порой недоставало Альянсу.
Дни шли, следов чужака никто так и не нашел, тревога утихла. У вуки поднакопились собственные проблемы, активные поиски подзаглохли, а число телохранителей как-то само собой сократилось с двенадцати до трех.
А теперь и эти трое вернулись к повседневной жизни, оставив принцессу на попечении Чубакки, Ралрра и Салпорина.
С точки зрения стратегии – классический случай. Трудно поддерживать бдительность, если не в силах обнаружить врага. Лейя искореняла подобные настроения в Альянсе и пылала желанием сражаться за чистоту помыслов по всей новой Республике.
Лейя четко осознала, что ей и Чубакке следовало оставить Рвуокрорро еще пару дней назад. А может, и вообще покинуть Кашиийк. Место стало слишком привычным и удобным. Постоянное напряжение прошедших дней сменилось притупляющей усталостью, а постоянная боевая готовность – домыслами и страхами. Это – вроде психологической слабости, которой умный враг может запросто воспользоваться, найдя способ вписаться в привычное течение жизни.
Пора разрушить рутину.
Она взглянула на часы рядом с кроватью и прикинула: час назад все легли; гравилет припаркован снаружи неподалеку; если они с Чубаккой отправятся прямо сейчас, то смогут стартовать на «Госпоже удаче» сразу же после рассвета. Приподнявшись, она потянулась, чтобы положить бластер на столик возле кровати и взять комлинк.
В кромешной темноте чья-то мускулистая рука схватила ее запястье.
Думать было некогда и незачем. Сразу же включился старый рефлекс самозащиты. Развернувшись, используя точку захвата как опору, она перекатилась через бедро и, подтянув правую ногу, ударила со всей силы. Зашипела от боли: пальцы ноги угодили во что-то твердое – доспехи или что-то вроде. Протянув назад свободную руку, она ухватила за угол подушку и швырнула в силуэт того, что предположительно было головой противника.
Под подушкой лежал лазерный меч. Пока чужак соображал, откуда пришел удар, и стряхивал с себя подушку, клинок полыхнул в темноте. Лейя успела мельком увидеть огромные черные глаза и выступающую челюсть, прежде чем клинок рассек эту морду пополам.
Путаясь в ночной рубашке, принцесса скатилась с кровати, вскочила на ноги и попятилась, пытаясь осмотреться.
Сильный удар по запястью – и выбитое из рук оружие пролетело через комнату, клинок погас еще в полете, погрузив комнату во тьму.
Лейя приняла боевую стойку, но это не спасло. Первый чужак, возможно, лопухнулся, поверив в беспомощность своей жертвы, зато второй усвоил урок. Она не успела даже повернуться навстречу нападающему, как ей прыгнули на спину, схватили за запястье и завернули руку за спину. Другой рукой кто-то жестко прижал ее голову к своему плечу, так что можно было щекой почувствовать его острые зубы. Рот принцессы оказался зажат ладонью нападавшего. Она отчаянно трепыхалась, пытаясь как-нибудь извернуться и освободить хотя бы одну ногу, в то же самое время стремясь заехать ему в глаз свободной рукой. Его дыхание жгло ей кожу.