ВИТТОН: Молчат?
ДЖУМАГУЛОВ: Глухо.
ВИТТОН: Сажусь.
ДЖУМАГУЛОВ: Не так близко.
Вертолет опустился примерно в том месте, где потом нашли его обломки. Некоторое время оба астронавта оставались в кабине, выжидая, когда осядет поднятая винтом вертолета пыль. Двигатель они выключили.
ВИТТОН: Наверное, они тоже пришли к сейсмической гипотезе.
ДЖУМАГУЛОВ: Ну да. Вулканное кольцо, Зеленый… на радаре?
ВИТТОН: Пусто.
ДЖУМАГУЛОВ: Мне пора.
Штурман выпрыгнул из кабины и не спеша направился к шлюпке. В то время она еще не была занесена песком, хотя вокруг решетчатых опор уже собрались холмики.
– У них были основания опасаться, – вдруг сказала Ио.
Игнац рассмеялся.
– Еще бы! Исчезло тринадцать миллионов человек.
– Нет, я говорю об опасениях, связанных именно с этой шлюпкой. Рональд, тебе не кажется?
– Возможно.
Фигурка на экране растерянно трогала одну из опор.
ВИТТОН: Что там, Шеги?
ДЖУМАГУЛОВ: Не срабатывает кодовая команда опускания трапа.
ВИТТОН: Дерни аварийную чеку.
ДЖУМАГУЛОВ: Где она?
ВИТТОН: На внутренней стороне опоры. Рычаг красного цвета.
ДЖУМАГУЛОВ: Понял. Сейчас посмотрю.
Штурман прошел под днище шлюпки и почти скрылся за свисающим раструбом ракетного сопла. Какое-то время были видны только его ноги, которые пару раз подпрыгнули. Наконец из борта вывалился трап.
ВИТТОН: Есть. Вход открыт.
Шеген вылез из-под сопла, взбежал по ступенькам.
ДЖУМАГУЛОВ:…замок не открывается.
ВИТТОН: Ты правильно набирал код?
ДЖУМАГУЛОВ: Тысяча девятьсот шестьдесят один. Год первого полета вкосмос. Пробую еще раз. Нет, не получается.
ВИТТОН: Вот черт! Они перекодировали замки. Сейчас принесу резак.
ДЖУМАГУЛОВ: Нет, оставайся на месте, я сам возьму. Поостережемся. Инструк…
На этом месте видеозапись обрывалась.
– Это все? – спросил Рональд.
– Нет. Подожди.
Игнац промотал пленку дальше. Белый экран вновь начал наполняться красками. Шеген Джумагулов только что вырезал отверстие рядом с входным люком.
– У них что, не было роботов? – спросил Рональд.
– Видимо. Коммерческий рейс, экономия. Будь внимательнее, сейчас начнется.
ВИТТОН: Шеген, стоп.
ДЖУМАГУЛОВ: Не понял.
ВИТТОН (Очень спокойно): Брось резак и беги к вертолету.
ДЖУМАГУЛОВ: В чем дело?
ВИТТОН: Оглянись.
ДЖУМАГУЛОВ: О! Эт-то еще что?!
Рядом с посадочной опорой шлюпки песок странно вспучился.
Из него поднялась округлая черная масса, нечто вроде гигантской амебы. Выбравшись на поверхность, она растеклась по штангам посадочной опоры и заструилась вверх. Опомнившийся Джумагулов бросил свой инструмент и сбежал по трапу. Но как только он оказался на песке, его движения почему-то замедлились. Сделав пару шагов, он остановился вовсе.
ВИТТОН: Бегом! Немедленно! Что с тобой?
Штурман неуверенно повернулся и поднял голову к черной массе, скапливающейся на консоли прямо над ним.
Отвратительная амеба непрерывно переливалась, меняла очертания. В ней появились отростки, вроде коротких щупалец, направленных вниз. Сначала они хаотически дергались, на мгновение замерли, затем вновь пришли в подвижность, совершив согласованный жест, словно множество пальцев большой черной руки.
Джумагулов начал молча оседать. Его тело под тканью скафандра неестественно складывалось в местах, где у человека не бывает суставов.
ВИТТОН: Вот оно что… Ах, каналья!
Изображение дернулось, мелькнули приборная доска, раскрытая дверь вертолета.
На секунду объектив уперся в песок. Вероятно, Виттон упал, поспешно выпрыгнув из кабины, но быстро поднялся. Вновь возникло изображение борта шлюпки, далекого горного хребта с дымящимся вулканом, цепочки человеческих следов. И черной твари, падающей со стабилизатора.
– Это ошибка, – не выдержал Игнац. – Виттону нужно было взлетать!
Рональд кивнул.
– Все случилось так неожиданно, – заметила Ио. – И потом, не мог же он бросить товарища!
– Товарища уже не было, – холодно возразил Рональд. – Ну-ка, прокрутите концовку еще раз.
На экране возник клубок, скрывший Джумагулова. Две трассирующие пули канули в черную массу. Она конвульсивно дернулась.
– Все же какое-то действие оружие произвело, – сказал Игнац.
– Ерунда, – процедил Рональд. – Пули только раззадорили тварь. Показывайте, что было дальше.
А дальше, стремительно разрастаясь, черная масса полетела прямо в объектив камеры Виттона. Почти сразу экран погрузился во тьму, но на очень короткое время. Чернота схлынула, оставив после себя картину обманчиво безмятежного неба Кампанеллы, в котором висели редкие перистые облака.
– Он упал на спину, – охрипшим голосом сказала Ио. – Заметил?
– Да, на спину, – согласился Рональд. – Кислородные баллоны тяжелые. Дайте мне его скафандр.
– Виттона?
– Да.
Игнац удивленно поднял брови.
– Давай, давай, – сказала Ио.
– Рональд, так ты…
– Вот именно.
– А я и не знал!
– Теперь знаешь.
– Нет, это правда? – все еще не верил Игнац. – Ты интравизор?
– Угу, – скучно признал Рональд. – Слушай, пока я буду медитировать, свяжись с Хосе. Скажи, чтобы при возвращении взглянул на твой камень.
– Какой камень?
– Тот самый, не обозначенный на карте. Вспомнил?
– А, ну конечно.
– Только покажите ему все то, что вы мне показали, транслируйте прямо на борт. Передай также, чтоб к камню близко не подлетал. И пусть его подстрахуют. Пара ребят с охранными роботами, не меньше. Предупреди Барановского.
– Ты думаешь, камень… это то самое? – с волнением спросила Ио.
– Мы теперь в чем угодно должны видеть то самое. Игнац, запроси с «Вихря» подробную информацию о Виттоне и Джумагулове.
– Хорошо. Чем тебе-то помочь?
– Когда влезу в скафандр, погаси свет.
– И все?
– Все.
Игнац хмыкнул. Рональд невозмутимо принялся натягивать скафандр. Под мышками и в паху жало, а в остальном – ничего. Виттон был крупным мужчиной.
– Ну что, что? – нетерпеливо спрашивала Ио.
Спрашивала не в первый раз, как понял Рональд. Он вспомнил боль и яркую вспышку. Боль в затылке и характерную вспышку. Вспышку, которая сопровождает проникающее ранение черепа.
– Его нет в живых, девочка.
– Ты уверен?
– Да. Не грусти.
– Ничего. Этого можно было ожидать, правда?
– Где второй скафандр?
– Ронни, второй скафандр – это третий сеанс подряд. Может, передохнешь? Маша просила…
– Присмотреть за полковником? – усмехнулся Рональд.
Он открыл бар и залпом выпил полстакана неразбавленного виски.
– Боюсь, у нас мало времени.
Ио понимающе опустила глаза.
– Приготовлю что-нибудь вкусненькое.
– Замечательно. Послушай. Перчатки я надевать не буду. Если температура кисти упадет градусов до двадцати двух, введешь мне что-нибудь ободряющее. Договорились?
– Договорились.
– А куда делся Игнац?
– Прогнала. Глупый он еще.
– А ты?
– Поумнее.
– Как удалось?
– Попробовала. Понравилось.
Рональд выпил еще четверть стакана.
– Ты похожа на мою пятую дочь. Это похвала.
– Я поняла, – улыбнулась Ио. – Спасибо.
– Видеоматериалы о Джумагулове есть?
– Да, Джетти подобрала в архивах. Сейчас будешь смотреть?
– Потом. Времени мало.
Рональд закрыл глаза и сосредоточился.
Получалось плохо. Опять возникла Маша, причесывающаяся у зеркала. Необходимо было ее прогонять, а это трудное дело. Рональд несколько раз открывал глаза, разглядывал тени на потолке, вновь их закрывал. Лежать на спине, к которой приделаны кислородные баллоны устаревшего образца, очень неудобно, но в свои последние секунды Шеген лежал именно так, приходилось терпеть.
Заранее никогда не знаешь, что послужит зацепкой – обрывок фразы, интерьер какой-нибудь гостиной, или зрительная ассоциация, связанная с объектом психоскопии. А иногда – ощущение позы, в которой объект находился при пиковых обстоятельствах. Впрочем, если уж быть точным, размышлял Рональд, в момент пика событий Шеген Джумагулов стоял, подняв лицо к нависшей массе. Но он должен был подсознательно разгадать положение своего тела в следующий миг. То положение, которое заняло бы его тело, если б сохранилось. В таких случаях срабатывает не медленный разум, а быстрые инстинкты, наследие череды животных предков человека. Это азы, Рональд хорошо их знал. Тем не менее, провел проверку – встал, запрокинул голову, попробовал представить висящую черноту. Это было противно, липко, но не страшно. Червяк, слизняк и пиявка, такие получались ассоциации.
Нет, не получалось. Не связывалось. Маша продолжала причесываться. Что ни говорят о стабилизирующей роли любви, Рональдовой профессии она не столько помогает, сколько мешает. Но Рональдова профессия настолько оттачивает восприятие, так заостряет чувства, что любовь абсолютно неизбежна. Остается с ней только мириться и быть ненормально выносливым, чтобы выдерживать всю полноту эмоций.
Рональд вернулся в исходную позицию, то есть на пол. Он находился внутри принадлежавшего другому человеку скафандра, где еще сохранились слабые запахи, и пытался проникнуть глубже, под кожу этого человека, быть может, уже не существующего. Им овладела естественная брезгливость. На короткое время, но с большой силой. Таким же коротким, но еще более мощным усилием тренированной воли он подавил ненужное чувство. И как раз это усилие дало всегда неожиданный эффект вплывания. Возник контакт. Совершенно несомненный контакт.
Невероятно, но Шеген Джумагулов был жив. Точнее, его психоэмоциональная матрица где-то продолжала существовать, иначе контакт попросту невозможен. Как только Рональд это осознал, он приступил к восприятию характеристик связи. Контакт оказался страшно слабым, самым слабым из всех контактов, в которых ему доводилось участвовать. Расстояние не определялось даже приблизительно. Единственным результатом попыток его оценить стало сильное головокружение. Еще более удивляло то, что вектор связи отсутствовал. То есть нельзя было понять, не только где находится штурман «Альбасете», но и в каком направлении. Объект одновременно находился везде.