Маша со своим волнением почти справилась, но сказать ничего не сумела, только кивнула.
– Станислава вас ждет в пятом ангаре. Она приготовила очень уютный флигер. Позвольте проводить? До трапа, так сказать. Капитанская традиция.
– Да, спасибо, будет кстати. Я все еще слабо ориентируюсь в ваших просторах.
– Что-нибудь с собой возьмете?
– Да… Нет, ничего не надо. Сейчас пойдем?
– Ну конечно, прямо сейчас. Сколько ж можно откладывать!
Флигер «Фантаска» был целиком выполнен из незнакомого Маше материала молочного цвета, упругого на ощупь. Из-за этой своей упругости, а также полного отсутствия ломаных линий он больше походил на живое существо, чем на машину.
Сходство усиливалось тем, что поверхность флигера могла меняться, словно под обшивкой у него напрягались мускулы. Воздушные рули, например, не изгибались под резко очерченным углом, они как-то оттопыривались в нужный момент.
– Прошу, – сказала Станислава.
На гладком дотоле крыле образовалась серая шершавая дорожка – чтобы ноги не скользили.
– Благодарю.
Привычные кресла в кабине отсутствовали. Вместо них имелись углубления в форме человеческого тела. Маша забралась в свою ямку. Лежать в ней оказалось на редкость удобно. Сразу захотелось вздремнуть.
– Кто же все-таки меня приглашает на Терранис? – спросила она только для того, чтобы отогнать сон. Она уже догадывалась, не могла не догадываться, но поверить боялась из суеверия.
– Думаю, вам будет приятно, – уклончиво сказала Станислава и пошевелила пальцами. От этого движения прозрачный фонарь кабины закрылся.
Снаружи капитан Рыкофф тоже опустил стекло своего шлема. Потом помахал рукой и отдал честь. Он улыбался. Но на этот раз улыбался грустно, словно вспомнив о чем-то давно прошедшем. Маше почудилось, что он ей завидует. Быть может, так оно и было. На протяжении всех последних шести суток, будучи обыкновенной женщиной, то есть существом любопытным, Маша старалась догадаться, есть ли у столь приятного Сержа подруга, а если есть, то кто она. Но так и не сумела. Зато поняла, что под внешностью свойского парня, весельчака и обаяшки капитан «Фантаска» скрывал себя истинного – человека тонко чувствующего, ранимого, отзывчивого, немало пережившего, весьма ценящего дружбу. И еще она поняла, что все это дал ей понять сам Серж.
– Кто рекомендовал вас на должность командира «Звездного Вихря»? – мимоходом спросил она.
– Коммодор Дюнуа. А вас?
– То же самое лицо.
– Космофлоту с ним явно повезло.
– А с нами? – улыбнулась Маша.
Станислава не на шутку удивилась.
– Какие могут быть сомнения!
Машу удивило другое.
Флигер повис над полом ангара, а потом двинулся к стене. То, что внутренние стены «Фантаска» расступаются сами собой, она уже видела. Но наружная обшивка! Она раскрылась так же легко и непринужденно, как дверь в ванную.
Окруженный снежинками замерзших газов, флигер выплыл в забортный вакуум, причем в какой именно момент заработал двигатель, Маша определить не смогла. Она только почувствовала увеличивающуюся тяжесть тела, но это чувство сразу же прошло. На маленьком экранчике заднего обзора она увидела «Фантаск». Расстояние до него быстро увеличивалось. Из-за объемного корпуса вакуум-перфоратора показалось длинное тело «Вихря», по которому ползали арбайтеры, наносящие черную краску – чтобы с Терраниса люди не видели блестящую точку в небе.
– И каково ускорение? – спросила Маша.
– Да ерунда. Пять «же». Почти не чувствуется, правда? Гравистаты стали очень компактными.
– Да, вы располагаете лучшей техникой, чем мы. Надо же! Всего каких-то двадцать геолет с небольшим, а такая разница…
Станислава рассмеялась.
– Пора прекращать деление на «наших» и «ваших», командор. Все мы теперь в равной мере далеки от Солнца. Все мы теперь одна команда…
– О, конечно. Но я еще не привыкла.
Станислава неожиданно вздохнула.
– Что такое? – удивилась Маша.
– Боюсь, что вся наша техника не поможет вернуться на Землю.
– Все возможно.
– Вас это не расстраивает?
– Расстраиваться еще рано. Я мельком слышала, что в Терранисе тоже есть канал.
– Есть. Но не такой, как на Кампанелле. И макул здесь никто не видел. Серж полагает, что Терранис – конечная станция.
– Вот как? Да, будет печально, если он окажется прав.
– Сколько я его знаю, наш граф всегда прав.
– Граф? Какой граф?
– О! Простите, забыла, что вы недавно на «Фантаске». Граф – это все тот же капитан Рыкофф. Как ни забавно, его удостоили титулом.
– За что?
– Да за подвиги у Кроноса.
– Вы, вероятно, давно знакомы?
– Лет семьдесят. Ну, или около того. Трудно сразу сосчитать после всех перемен времени. В общем, мы встретились на Гравитоне.
– На Гравитоне-4?
– Да.
– Позвольте… Так вы побывали в системе Кроноса тогда, когда там все случилось?
– Не только я. Примерно четверть экипажа «Фантаска» – бывшие гравитонцы. Еще человек пятнадцать побывали в свое время на Гравитоне-3. А ДжошуаСкрэмбл, наш инженер, ну знаете, он в очках все время ходит, так тот успел побывать на обеих станциях. Жил на Гравитоне-3, строил Гравитон-4. А потом остался на следующий срок.
– Да, ветеран.
– У нас даже софус оттуда, со спасательного звездолета сняли, – с оттенком гордости сказала Станислава.
– Хороший софус?
– Уникальный. Умеет дружить. Во всяком случае – с Сержем.
Маша улыбнулась.
– Вы влюблены в свой корабль. У вас все уникальное!
– Нет, почему же… Хотя отчего же… Но влюблена я скорее не в корабль, а в человечество, способное создать такое.
– Станислава, скажите… вы видели их? Тех, кто старше нас?
Станислава отрицательно качнула головой.
– Их видел только один человек. Его на «Фантаске» нет.
Тут в ее озорных глазах неожиданно мелькнуло выражение печали.
– Впрочем, сейчас уже, наверное, два.
Маша выжидающе промолчала. Но Станислава в эту тему углубляться не сочла возможным. Едва ли не минуту она вообще молчала. А когда очнулась, то коротко извинилась. Сказала, что тут дела личные. И лично не ее дела.
– Хорошо, – сказала Маша. – А почему у вас вообще столько гравитонцев оказалось?
– Да много причин.
– Но есть и главная?
– Есть. Между Кроносом и Кампанеллой возможна связь. В том смысле, что явления одного порядка.
– Знаете, нас тоже протащило мимо Кроноса. Даже Гравитон-4 можно было различить.
– Вот как? Оч-чень любопытно.
– И макула, насколько я понимаю, впервые появилась не на Кампанелле.
– Да. Серж ее видел там, на Феликситуре.
– И она не набросилась?
– Нет. Почему-то не набросилась.
– Загадка.
– Да. И не последняя, как мне кажется. В последние дни я часто думаю, почему так много гравитонцев оказалось, в конечном счете, у Терраниса. Все вроде произошло естественным образом. Но как случилось, что одно и то же стремление полететь на «Фантаске» возникло у очень разных по характеру людей? Причем людей, изрядно насытившихся космосом.
– Наверное, у вас что-то есть общее?
– Единственное, что у нас бесспорно общее, так это факт пребывания на борту одной из станций серии «Гравитон» в системе Кроноса.
– Разные бывают случайности.
– Если это и случайность, то случайность, в которую не хочется верить, памятуя, каким путем мы все сюда попали. Понимаете?
Станислава замолчала, глядя на растущий впереди Терранис. Они приближались с ночной стороны, и темнота скрывала три четверти планетного диска. Светился лишь узкий серп на северо-востоке.
– Символично, – сказала Станислава. – Большая часть проблемы погружена во мрак неизвестности.
– Но объяснение брезжит?
– Для объяснения слишком мало фактов. Для предположения слишком много смелости. Назовем это подозрением. Не относитесь к нему серьезно, командор.
– Напротив! К женским подозрениям именно так и надо относиться. Ведьмы мы.
– Да, как правило. Впрочем, в данном случае… не знаю, не знаю. Возможно, Кронос сделал гравитонцев своими глазами на Земле. И в определенной мере подчинил нас себе. Сделано это очень тонко, никакого влияния мы не ощущаем. В обыденной жизни человек ведь практически никогда не задумывается, откуда или отчего у него возникает желание. Возникло – и все тут. Между тем тот, кто контролирует рождение желаний, тот управляет и поведением. То есть человеком. Замечательный способ! Страшно, правда?
– Жутковато, – согласилась Маша. – Какие есть подтверждения?
– Факт влияния макул на психику человека можно считать установленным. Влияние Кроноса – тоже, даже с большей достоверностью. Влияние Кроноса сложнее и многообразнее, отчего легче обнаруживается. Знаете, почему Скрэмбл носит очки с охлаждением?
– Нет. Почему?
– Он видит инфракрасное излучение. После Кроноса. Это очень неудобно.
Маша невольно приподнялась насвоем мягком ложе.
– Каким образом? Это проверено?
– Да, вполне. В сетчатке глаз Джошуа появились новые типы фоторецепторов. Первый и единственный случай в истории медицины. Но это еще что! Многие из нас приобрели новые способности, поверьте. Будет время – расскажу. Тайны мы не делаем. Хотя тайна есть, и еще какая…
– Ничуть не сомневаюсь, – обеспокоенно сказала Маша. – Но не пора ли готовиться к посадке? Мы входим в атмосферу.
Станислава улыбнулась.
– Никакой подготовки не требуется. Все ремни да застежки остались в солнечном прошлом. Если охранные системы каким-то чудом не сработают, то никакие ремни не спасут.
– Брр!
– Да все нормально. Можно спокойно наслаждаться видами незнакомой планеты.
Маша приподнялась, чтобы лучше видеть то, что было впереди.
Белая масса под ней тоже шевельнулась, образовав новый слепок, повторяющий позу. Из него вылепилась удобная спинка. Под ногами образовалась ниша, из которой веяло теплом. Это было особенно приятно, поскольку на флигер надвигалась ночь и ночь ненастная.