тарелку с недоеденным супом и опустила её на голову Нейта. Он такого явно не ожидал. Никто не ожидал. Суп тёплыми струйками потёк по лицу и по шее за шиворот, макаронины повисли на волосах. Парень опешил. Над столовой зависла опасная тишина. Девчонка замерла, ужасаясь своему порыву. Вдруг один нервный смешок разрезал воздух, к нему присоединился еще один, и еще. Вскоре вся столовая гоготала, а рыжая воспользовалась замешательством Нейта и рванула из столовой. Хорошо, что преподавателей не было в этот момент в помещении, иначе они вдвоем угодили бы под арест.
Взбешенный кадет Сауф пытался найти новенькую после занятий, но оказалось, что ей выделили комнату в крыле для преподавателей, поэтому рыжую он увидел только на другой день.
Нейт был зол, эта малявка выставила его посмешищем перед другими кадетами. Вчера вся академия хихикала за его спиной, вспоминая эту тарелку супа.
Лива явилась за минуту до звонка, села на свое вчерашнее место и уставилась в тетрадь невидящим взглядом. Она была сегодня бледна, под глазами залегли синяки. Что-то похожее на жалость зашевелилось в душе Нейта. Может, зря они так с ней? Но тут он вспомнил тарелку супа, и всю жалость как ветром сдуло.
Он подловил её один на один перед занятием по боевой магии и прижал к стене, руками закрывая возможность уйти.
— Ты понимаешь, на какую неприятность нарвалась, Лива?
Она лишь захлопала ресницами, потом промямлила:
— Сам виноват, Сауф. Не надо было ко мне лезть.
— Ты извинишься передо мной публично, — Нейт был чертовски зол, но не бить же девчонку в самом деле, а вариант с извинениями показался ему наилучшим.
Но рыжая упрямо замотала головой:
— И не подумаю. Вы первые начали.
Нейт ухмыльнулся:
— Придётся, Лива. Иначе я от тебя не отстану.
— Я пожалуюсь ректору, — серые глаза гневно сверкнули.
Кадет Сауф рассмеялся:
— Попробуй.
Тут прозвенел звонок, обозначающий начало занятия, и Нейт отпустил девчонку. Она нервно передернула плечами и быстро зашагала к полигону.
На занятиях по боевой магии они опять не обмолвились ни словом, зато всю пару пытались причинить друг другу какой-нибудь вред. К счастью, безуспешно.
Нейт ещё пару дней бесился из-за супа, пытался ещё раз поговорить с новенькой, но она очень мастерски его сторонилась.
Так и полетели дни учёбы. Лива была все время одна, она ни с кем не общалась. Точнее ее все сторонились. Как-то негласно ее сделали изгоем. Молча ходила на занятия, в библиотеку. На боевой подготовке с Нейтом она тоже не разговаривала и старалась держаться подальше. Можно подумать, что подобное пренебрежение со стороны других кадетов сломило девчонку, но на потоке она стала лучшей по успеваемости, всегда ходила с прямой спиной, и со стороны казалось, что она совсем не переживает. Но Нейт отмечал, что изредка её глаза по утрам слегка красноватые и припухшие, как от слёз. Иногда кадет Сауф ловил себя на мысли, что внимательно рассматривает новенькую, ищет её взглядом в толпе, и, демоны её дери, чувствует ее настроение. От этого Нейт злился сам на себя и старался, чтобы парни не догадались о его мыслях. А новенькая все больше и больше места занимала в его голове. Сам себя он уверял, что терпеть её не может и, вообще, Лива его раздражает, и почти верил в это.
Иногда они с парнями могли подразнить её, называя “Лива-слива”, или ещё как-то, насколько хватало их глупой фантазии. Девушка лишь закатывала глаза и больше никак не реагировала. Один раз кто-то спрятал её сумку с учебниками. Скорее всего, либо Ник, либо Роб, они особенно ее не любили, или тоже пытались обратить на себя её внимание, как и Нейт, и не могли придумать ничего лучше. Вот тогда она разозлилась. Уши у Ливы мило покраснели, а в глазах засверкали злые слезы. Но она не заплакала, чем вызвала у Нейта уважение. Ходила и искала свои вещи бормоча под нос ругательства. Нейт тогда нашёл её сумку раньше рыжей и подкинул ей на видное место, так чтобы его никто не заметил.
Иногда Нейт думал, что кадет Лива нравится многим, но все бояться в этом признаться, опасаясь вызвать насмешки от неудачливых поклонников.
Все бы шло как и раньше, если бы не три происшествия, случившихся одно за другим.
В один из вечеров Нейт отлучился в самоволку в город. На прошлых увольнительных он познакомился с симпатичной девушкой, и вот, улизнул из казармы для встречи с новой знакомой. Свидание прошло не очень хорошо. Нейт вдруг поймал себя на мысли, что сравнивает эту девушку с Ливой, причем не в пользу новой знакомой, что его очень разозлило, настроение было испорчено, и парень поспешил распрощаться.
Кадет Сауф как раз пробирался в казарму, как услышал шум открывающейся двери, и замер в темноте. Из двери, ведущей на полигон, вышла никто иная как новенькая Лива и…. ректор.
— Спасибо, сирас Дель Соле, — донеслось до Нейта.
— Вы очень способная ученица, я думаю, что скоро мы справимся с вашей, гмм… проблемой, — ректор улыбнулся и похлопал студентку по плечу. — Завтра опять здесь встречаемся.
— До свидания, сирас Ректор.
Нейт, подождал, пока шаги затихнут, и поспешил в казарму. Его мучило любопытство. Чему это сам ректор тренирует простолюдинку. Он решил никому ничего не рассказывать, пока сам все не разузнает. Нейт собрался на другой вечер заранее спрятаться на полигоне и посмотреть, что за занятия там проходят.
Так он и сделал. Парень придумал какую-то нелепую отмазку для друзей и затаился на полигоне за сваленными в кучу деревянными щитами и мишенями. Долго ждать не пришлось. Скоро явилась Лива. Пока ждала ректора, рыжая начала разминку: пробежалась, сделала пару сальто, поотжималась, затем села медитировать.
Тут явился сирас Дель Соле, ректор, а по совместительству и дядя по матери кадета Сауфа. Эдуард Дель Соле был высоким, сухощавым моложавым блондином с зелёными глазами. На удивление ректор тоже был в кожаном комбинезоне.
“Это у них спарринг что ли будет?” — удивился Нейт.
Эти кожаные комбинезоны сделаны из шкур зонденской рыси и обладают устойчивостью к воздействию огня, воды и прочих неблагоприятных условий.
Дальше Нейт поразился ещё больше, потому что на пальцах у Ливы заплясало пламя, формируясь в огненный пульсар.
Кадета Сауфа охватило такое сильное чувство зависти и злости, что он сам испугался своей реакции. Его мать, урожденная Дель Соле была носительницей огненной магии, но в ней пламя не пробудилось. Она передала свой дар по наследству Нейту, но и у него огонь не зажегся. Специалисты чувствовали его возможности и говорили, что дар его достаточно силён, но он не пробуждался. И Нейт огненную магию совсем не чувствовал. А тут у девчонки, простолюдинки, такая сильная огненная магия. Откуда у неё этот дар? Может, она внебрачная дочь ректора? Но они совершенно не похожи.
У Нейта были очень плохие отношения с братом матери. Кадет Сауф, хоть и был лучшим по многим дисциплинам, но прилежным поведением не отличался, часто бегал в самоволку, бывало, что срывал занятия, за что сидел в карцере. А еще он обладал чудесным свойством для своих товарищей. Отлучаясь в самоволки, он не только не попадался, но и доставал вино и что-то покрепче. Поэтому спросить такой личный вопрос у сираса Дель Соле парень не мог.
Нейт напряжённо смотрел за поединком ректора и студентки. Огненные пульсары летали от одного к другому, а два мага уклонялись, ставили щиты и снова отправляли заклинания. Это выглядело завораживающе. Причём ректор уже начинал слабеть, это было заметно по блеклому цвету пламени, а вот у Ливы резерв не уменьшался. Её пульсары были такими же яркими, как и в начале тренировки. Вдруг в один момент рыжая схватилась руками за голову и вскрикнула:
— Не могу, сейчас вырвется!
И в тот же миг она вспыхнула, как факел. Нейт испугался за новенькую, он хоть и терпеть её не мог, но смерти не желал, и уже собирался выскочить из своего укрытия на помощь, как понял, что Ливе ничего не грозит. Она пылала, но не сгорала.
Лицо ректора приобрело озабоченное и расстроенное выражение. Через несколько минут девушка гореть перестала и со вздохом села на песок.
— Опять не получилось, — сокрушенно проговорила Лива.
Ректор присел рядом и положил руку ей на плечо:
— Должно получиться, нужно больше тренироваться. Ты всего месяц здесь, у меня получилось взять под контроль магию, только через год таких тренировок.
Нейт смутно помнил, что у дяди во время его учёбы в Университете были проблемы с магией. Мама рассказывала это.
— Я надеюсь, что не сожгу кого-то случайно за этот год, — печально пошутила Лива.
Ректор посмотрел на часы и резко засобирался. Он вышел первый. Девушка ещё какое-то время попрыгала, позапускала пульсары и потом тоже покинула помещение полигона.
Нейт немного подождал и отправился в казарму. Голова раскалывалась от мыслей и предположений, от полученной информации. Погруженный в свои мысли кадет Сауф не сразу обратил внимание на шум и голоса впереди в коридоре. Внезапно перед его глазами в темном крытом переходе между корпусами возникли два парня и девушка. Кадетов он знал, они были с четвёртого курса, Том Нилвап и Локи Цван. Два друга. Про них ходили слухи, что они прессуют первокурсников, вымогая у них деньги, и промышляют другими тёмными делишками. В тот момент, когда их заметил Нейт, они приставали к Ливе. Том высоко держал руки рыжей над её головой, прижимая их к стене, а Локи расстегивал пуговицы её всегда застегнутого до горла комбинезона. Нейт удивился, почему она не сопротивляется, не приложит их магией, не сожжет в конце концов. “Может, у них такие игры? “ — с брезгливостью и раздражением подумал он. Но тут кадет Сауф увидел выражение лица Ливы. Она застыла, пытаясь поймать ртом воздух, капельки пота стекали по её вискам и самое главное — иррациональный, бесконтрольный ужас, застывший маской на её лице.
“Это что-то очень личное, этот её страх”, — понял Сауф.
Он видел похожее у своей матери, та очень боялась водной глубины, так как в детстве чуть не утонула.