Паскаль, великий математик, физик, философ предлагает нам такое пари: «Взвесим наш возможный выигрыш или проигрыш, если вы поставите на орла, то есть на Бога. Сопоставим тот и другой: выиграв, вы выиграете все, проиграв, не потеряете ничего. Ставьте же, не колеблясь, на Бога!
Чем вы рискуете, сделав такой выбор? Вы станете верным, честным, смиренным, благодарным, творящим добро человеком, способным к искренней, истинной дружбе. Да, разумеется, для вас будут заказаны низменные наслаждения – слава, сладострастие, – но разве вы ничего не получите взамен? Говорю вам, вы много выиграете даже в этой жизни, и с каждым шагом по избранному пути все несомненнее будет для вас выигрыш и все ничтожнее то, против чего вы поставили на несомненное и бесконечное, ничем при этом не пожертвовав».
Миф прогресса
Но «думают люди в Ленинграде и Риме, что смерть – это то, что бывает с другими», – поет группа «Сплин». Когда-то Карл Маркс, отвечая на вопрос анкеты, какую бы смерть он предпочел, ответил: «внезапную». А затем его адепты устроили ее для миллионов – выстрелами в затылок. Таково высшее слово гуманизма – внезапная смерть – побег от ужаса прямого и откровенного диалога с ней. Но какая смерть лучшая с православной точки зрения? Мученическая, конечно. При этом, акцент не на экстремальности мук, а на их смысле, на факте свидетельствования Истины через смерть.
Также очень неплох, считают иные священники, в этом смысле рак. Он дает время – конкретное, более или менее фиксированное – для разговора со своей смертью с глазу на глаз, без помех, без посторонних. Но это ведь ужас, ужас, ужас для современного человека. Современному – оптимально во сне, чтоб сразу в ад, без лишних проволочек.
Еще характерно своей абсурдностью понятие «заслуженный отдых». Перед смертью типа отдохнуть надо? Для сравнения пример из индуистской практики.
Арийская традиция предписывала представителям двух высших каст членить жизнь на четыре части. Первая – брахмачарья (ученическая) – до 24 лет – жизнь под руководством гуру в познании и воздержании. Вторая – грихастха (семейная жизнь) – 25–49 лет – дом, жена, дети, социальная роль. Третья – ванапрастха – 50–74 – дождавшись появления внуков, человек постепенно отходит от дел, передает хозяйство сыновьям, а сам переселяется в хижину, в джунгли, но не разрывая пока полностью связей с близкими. И наконец, финальная стадия – санньяса – после 75 – полное отшельничество, странничество, медитация – диалог со смертью. Вот он какой в нормальной ситуации «заслуженный отдых».
Русский «танцует от печки», но, чтоб с не сбиться с курса, надо танцевать от гробовой доски – Danse macabre.
Серен Кьеркегор сказал: «Не от меня моя суровость. Если бы я знал смягчающее слово, я бы охотно утешил и ободрил человека. И все же! Возможно, что страждущему нужно иное: еще более жестокие страдания. Кто так свиреп, что дерзает сказать это? Друг мой, это делает христианство, учение, которое нам подают в виде самого кроткого утешения».
Ловушка прогресса – жизнь фантастически убыстрилась, и человек все меньше успевает в ней сделать и собственно пережить и продумать. Люди Античности и Средневековья успевали на порядок больше. Вы не заметили: мы обитаем в мире, где вообще нет великих людей? Такой убогой эпохи не бывало. Последний герой – Марк Цукерберг…
Воистину сбылось пророчество Ницше:
«Смотрите! Я показываю вам последнего человека.
„Что такое любовь? Что такое творение? Устремление? Что такое звезда?” – так вопрошает последний человек и моргает.
Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий всё маленьким. Его род неистребим, как земляная блоха; последний человек живёт дольше всех.
„Счастье найдено нами”, – говорят последние люди, и моргают».
Всю жизнь последние люди играют в прятки со смертью. Они находят себе какие-то безумные дела. Кто-то продолжает «работать» пока ноги носят, кто-то копает грядки или еще чего, если не хватает мужества спиться, вытворяет. С одной единственной целью – не остаться наедине со смертью, которая всегда рядом, но которую последние люди в упор не хотят видеть. И прогресс им в том помощник – телекартинка всегда придет на помощь в борьбе с реальностью. Миф прогресса – самая остроумная разводка сатаны…
У средневекового крестьянина с сохой было куда больше шансов задуматься о вечности, чем у современного офисного планктона. Крестьянин был лицом к лицу с суровой реальностью природы, не менее суровым господином и «плясками смерти» в деревенской церкви. Все это способствовало выработке реалистичного взгляда на мир.
Современный горожанин живет в мире абсолютно иллюзорном, закрытом от ужаса бытия (который все тот же, что и тысячу лет назад) виртуальным куполом технической цивилизации. При этом, у него гораздо меньше времени на то, чтоб задуматься. Крестьянин оторвался от сохи, огляделся и пошел куда-нибудь очарованным странником. И если не поймают по дороге, мог и до Царства Божьего дойти. А менеджер, если от компа оторвется, что увидит?
Современные люди, ускорившись, стремительно влетают в старость. И в ней они за редким исключением убоги и нелепы. Причем, часто стремление «быть по-прежнему востребованным» это ощущение только усугубляет. Между тем в Православии старец – это вершина и полнота реализации. В традиционных обществах старики, конечно, не в пример «цивилизованным», органичны, но там они просто носители родовой памяти, не более. Разница в том, что для тех, «кому за 60», не шедших по Пути Духа, все главное позади, а для христианина, их ровесника, главное – впереди… Странно, почему большинство считает, что жизнь интереснее того, что после…
Сейчас уже совсем немного мракобесов, которые как Берлиоз из «Мастера и Маргариты» утверждали бы, что Христа не существовало вовсе. Сейчас сатанисты разных мастей всячески продвигают тему Его «человечности»: либо умер, ученики украли тело – тайно похоронили; либо спасся, женился, родил Меровингов. Это вечное стремление отца лжи и его адептов обвинить во лжи саму воплощенную Истину. На самом деле подобные «версии» могут казаться правдоподобными либо совсем уж «свиньям и псам», перед которыми заповедано «не метать бисер», либо тем, кто просто не взял на себя труд осмысленно прочитать тексты Нового завета. Ведь они (да и, собственно, вполне исторические факты динамики распространения христианства) говорят о том, что апостолы стали свидетелями именно Воскресения – беспримерного, уникального события, радикально трансформировавшего их самих.
Апостол Павел в Послании к коринфянам, глава 15:
«3 Ибо я первоначально преподал вам, что и [сам] принял, [то] [есть], что Христос умер за грехи наши, по Писанию,
4 и что Он погребён был, и что воскрес в третий день, по Писанию,
5 и что явился Кифе, потом двенадцати;
6 потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили;
7 потом явился Иакову, также всем Апостолам;
8 а после всех явился и мне, как некоему извергу…
12 Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мёртвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мёртвых?
13 Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскрес;
14 а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша.
15 Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, [то есть], мёртвые не воскресают;
16 ибо если мёртвые не воскресают, то и Христос не воскрес.
17 А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы ещё во грехах ваших.
18 Поэтому и умершие во Христе погибли.
19 И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков.
20 Но Христос воскрес из мёртвых, первенец из умерших.»
Все это рассуждения исходят из несомненности для Павла факта Воскресения. Потрясающий личный пример преображения – Кифа, апостол Петр, трижды отрекшийся, по человеческому естеству, по страху своему, после Воскресения уже абсолютно убежден, что бояться нечего. Он становится во истину Камнем, неуязвимым для сомнений и соблазнов. И более того, эту Веру, которая уже Знание, апостолы транслировали тысячам святых-мучеников, которые считали земные страдания за ничто, когда они имеют неложное свидетельство Победы над смертью и адом. Для христиан именно Пасха – День Победы. А впереди для всех верных главный праздник – Судный день! То есть Конец Света, опять же, не ужас, ужас, ужас, но как раз завершение многотысячелетнего ужаса изгнания из Рая в мир, где правит смерть.
И она – единственная подлинная проблема. И Христос пришел, чтобы ее решить. Ни для чего иного. Не для того, чтоб научить, как обустроиться здесь по правде и справедливости. Не для того, чтоб научить «добродетели», в смысле, как быть «социально приемлемым». Ничего подобного… Только решить проблему смерти, «смертью смерть поправ» (воскрешение дочери Иаира и «Его друга», Лазаря – прямые указания на эту миссию, которая увенчается Крестом), и научить нас как жить, чтобы «не уснуть в смерть», как бодрствовать.
Но большинство спит и видит сны. Весь отмеренный им срок. И в этих снах проблемы смерти нет. Есть «заботы века сего». А если даже и мелькнет луч «солнца смерти» сквозь закрытые веки, можно убаюкать себя разным сонным бредом. Можно, как Циолковский и прочие космисты, заморочить себя «жизнью» «бессмертных» атомов, из которых ты состоишь. Можно помечтать о переселении своего «сознания» в интернет. Можно по старинке придумать себе «бессмертие» в потомках.
Или, если все же, как-то, пусть смутно, осознав свою личность, решить, что в целом-то «не злодей я, и не грабил лесом», а, следовательно, даже если и не верую, то «за что ж меня наказывать?» Это все сны, марево. Кто-то откроет с ужасом глаза в последний миг, а кто-то, наверное, и нет. Из сна сразу перейдет в смерть. Так, за все земное время и не поинтересовавшись решением единственной подлинной проблемы. У которой есть только одно Решение…