Мировые средства массовой информации сообщают об очередном поражении международных сил ООН, осуществляющих военную блокаду Территории Африканской Революции. Костариканский, греческий и марокканский батальоны в ночь на 15-е сентября были подвергнуты интенсивному ракетному обстрелу из установок «шквал» и без боя оставили городок Зильмамо. Правительство Коста-Рики заявило об отзыве своих военнослужащих из состава международных сил в связи с «большими потерями и бесперспективностью усилий ООН по поддержанию мира в Восточной Африке».
Боевики ТАР также провели ряд диверсионных актов в столицах семи стран, чьи представители проголосовали на Генеральной Ассамблее ООН за проведение сверхжесткой политики по отношению к канализаторам агрессии. Террористы-смертники «торпедировали» набитыми взрывчаткой фургонами здания крупнейших универмагов и ресторанов. Имеются многочисленные жертвы…
Клошар Петр Суваев прописан под мостом Конституции, однако ночевать предпочитает в другом месте. Вернее, в самых разных местах – имеет этакую тягу к смене обстановки. В тот вечер Сува (такая у Петра была кличка) хотел остановиться на ночлег в шикарном «пансионате» – на Большой Полянке встал на капремонт муниципальный жилой дом. Работы, конечно, еще не начинались – строители, как всегда, ждали зимы.
Но Суве на сей раз не обломилось: он встретил своего давнего обидчика Гогу, тут же разодрался с ним, схлопотал по морде, пришел в ярость – еле растащили. Решено было бросить жребий, кому из драчунов убираться восвояси. Как назло, выпало Суве. Пришлось в промозглую беззвездную полночь искать себе другое пристанище.
Следующим адресом были катакомбы Белого Дома, вернее, их дальний правый рукав, отсеченный от основной сети подземных ходов новой тепломагистралью и кабельной линией «Интер Телефункен».
Еще на подходе Сува услышал доносящееся из недр земных монотонное пение. С душераздирающим скрипом распахнув стальную дверь аварийного выхода под названием «Три бубны» и шагнув в коридор, он едва не задохнулся от чада. Нынешние обитатели катакомб явно решили совершить коллективное самоубийство – окуривая помещение, они жгли в жаровнях какой-то чудовищно вонючий жир, а вентиляционная система работала теперь едва на одну десятую плановой мощности.
Если это называется благовонием, то я сойду за балерину Плисецкую, – подумал Сува, продолжая продвигаться вперед. Он хотел узнать, кто же на сей раз оккупировал «лежбище». Оказывается, Орден судного дня. В Москву уже второй месяц стекались последователи этой фанатичной секты, чтобы достойно встретить сотую годовщину Революции и последующий за ней конец света.
От едкого дыма у Сувы начали слезиться глаза, появился неудержимый кашель и окончательно перехватило дыхание. Он опрометью ринулся к выходу. Хорошей компенсацией за мучения стали первые пять минут на улице – Сува буквально упивался прохладным и относительно чистым ночным воздухом.
А потом с Сувой вышла и вовсе странная история. На чердаке обычной муниципальной десятиэтажки, куда, продолжая поиски ночлега, он забрался через незапертую дверь, никого не было. Слух у Сувы, что называется, от Бога – не раз ему жизнь спасал. По меньшей мере, странная пустота для переполненного людьми города, что кордонами защищается от очередных волн беженцев. Свято место, сами понимаете… А если пусто, значит, не свято. Сува как мог осмотрел прямоугольное помещение чердака. Тратить на такое дело последний десяток спичек ему вовсе не улыбалось. На полу кое-где валялись тряпки непонятного цвета и происхождения – больше ничего. Так что все вроде в порядке…
Но едва он вычислил самое теплое место (где труба под бетоном), улегся на эти самые тряпки, скорчился как эмбрион, пытаясь укрыть полами ветхого пальто мерзнущие в драных полуботинках ступни, как поблизости зашуршало. Крысы, – подумал Сува. – Неужто не уживемся?.. Ужиться ему не удалось: мерзкие твари тут же явились поприветствовать нового соседа и начали бегать кругами, с каждым разом подбираясь все ближе. Одна (наинахальнейшая) явно норовила завязать с клошаром более интимное знакомство и лезла к самому лицу, едва не щекоча его вибриссами.
Но едва Сува вскочил на ноги и размахнулся, чтобы пнуть свою «подружку», все вмиг смолкло. Никто не убегал от него, никто не прятался в щели или в эти самые тряпки. Тишина – только ветер гудит в трубах и отдушинах.
Странное дело, – подумал Сува и зажег-таки дефицитную спичку. Крыс было не видно. Не могли же они отрастить крылышки и по-голубиному усесться на карниз, пережидая гнев наглого чужака?
Сува снова улегся на ворох тряпок. Кажется, некогда это были почившие в бозе халаты или платья, но никак уж не половые тряпки. Пахло от них скорее воспоминаниями о женском теле, а вовсе не уличной грязью или мочой. Невелика радость, но все же…
И тут – сквозь дрему – Сува почувствовал вдруг, что тряпки под ним начинают шевелиться. Это было уж слишком. Он подскочил как ужаленный, нашарил в кармане коробок, поспешно чиркнул, сломал головку спички, чертыхнулся, следующую сумел зажечь. Сплющенные его телом тряпки начали сами собой сминаться в комок, надуваться пузырем, и вот уже возникла острая крысиная мордочка, повела носом туда-сюда, обнюхивая воздух, блеснули маленькие глазки…
– Не-е-ет!!! – завопил Сува, буквально заставив себя разродиться этим идиотским криком, подсознательно понимая, что иначе просто «съедет с катушек». И, расшвыряв ногой ненавистные тряпки, бросился наутек.
На улице Сува довольно быстро пришел в себя: холод – лучшее лекарство. И мысли его снова приняли верное направление – сосредоточились на поисках ночлега. Обдумывать увиденное Сува не пытался – хотя бы из инстинкта самосохранения. Впрочем, одна многое объясняющая мысль все же искрой проскочила в его голове: наверняка в горящее масло был подмешан какой-нибудь галлюциноген – иначе зачем вообще огород городить?..
Пустырь на проспекте Ростроповича (тот, что неподалеку от кинотеатра «Красное колесо») уже пару лет как облюбовали «колуны» – наркоманы последней стадии. А ведь до погрома здесь обитал самый настоящий цыганский табор.
Не слишком-то уютно оказаться в подобной компании, впрочем, Суву здесь знали и ничего страшного ему, в сущности, не угрожало. Большинство старожилов к этому часу уже пребывали в полном отрубе.
Остовы сожженных цыганских автомобилей служили прекрасными отдельными «номерами» для московской и пришлой шантрапы. Конечно, все лучшие места были заняты еще с вечера, но Суве все же удалось найти совершенно раздолбанный и вылущенный пикапчик. На полу салона лежала груда сгнивших подушек. Сидениями там, понятное дело, давно уже не пахло.
Сува только-только угнездился в этом продуваемом всеми ветрами жилище, как его выбил из дремы какой-то подозрительный звук. Вторично клошар, быть может, и не подумал бы вставать – пусть их… Но в эту ночь нервы Сувы были на взводе, и он высунул голову в лишенное стекла окошко.
Соседняя машина при первоначальном осмотре показалась ему совершеннейшим гробом, вросла в землю – даже колес не видно. Багажник украшала уродливая дыра, такая же была и на месте капота. Заглянув внутрь, Сува обнаружил полный голяк, если не считать сапога без подошвы, надетого на обломок руля.
И вот теперь эта развалина делала вид, что собирается в отлучку: кто-то поворачивал ключ зажигания, выжимал сцепление… Приглядевшись, Сува вздрогнул: ближний костерок высветил уродливый силуэт, нависший над несуществующей панелью управления. Вдруг машина, непонятным образом оторвавшись от земли (беззвучно вышла из нее, словно вознесясь) и не касаясь поверхности, устремилась вперед – прямо на проспект. Путь, по счастью, был свободен. Потом клошар потерял этот драндулет из виду – загородили остовы других машин. А через полминуты с проспекта донесся визг тормозов и оглушительный грохот. Вылезать на холод не хотелось, да и где гарантия, что твое лежбище тут же не будет занято? Но потом Сува увидел: к месту аварии бежит все больше народу, и любопытство взяло верх.
На проспекте Ростроповича горел большой костер. Автомобильный труп на полном ходу выехал на проезжую часть и впилился в борт экскурсионного автобуса. Выла сирена «скорой помощи», и полиция, очевидно, тоже была на подходе. На всякий случай пустырные ребятки начали отваливать – вдруг власти учинят облаву, решив, что в аварии виноваты здешние аборигены. Всякое бывает.
Сува же, вдоволь насмотревшись на огонь (ему хватило на это пары минут), отправился спать: если такое дело нельзя запить, так хотя бы как следует «загрузиться» сонным порошком, чтоб хватило минуток на пятьсот.
По сведениям пресс-центра МВД, в первой половине сентября количество дорожно-транспортных происшествий в России выросло по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на шесть процентов. Каких-либо объяснений возникновения этой тревожной тенденции приведено не было. Особенно сильный рост (более чем в полтора раза) отмечен у ДТП, произошедших по вине водителей незарегистрированных в органах ГАИ транспортных средств.
Жена встретила его на пороге. В глазах Джилл горел бесовский огонек. «Что же пришло ей в голову на сей раз?» – подумал Анджей с содроганием.
– Нам нужен электронный кухонный комбайн с ультразвуковой печью, тостером, миксером, мясорубкой, посудомойкой, сушилкой, телевизором и музыкальной приставкой, чтоб не скучно ждать, пока все будет готово.
– Такая штуковина наверняка стоит не меньше двух кусков. И где же я их тебе возьму?.. – с упавшим сердцем вяло сопротивлялся Краковяк. Он понимал, что проиграл еще до начала боя.
– Совсем недорого, милый: всего восемнадцать с половиной сотен… – У Джилл сейчас был взгляд невинного младенца, которого заподозрили в зверском убийстве со взломом.
– Это нереально. По крайней мере, пока, – пробубнил он, мучительно размышляя, у кого бы занять недостающие сотни.