ответила, раскинув руки в приветствии.
– Чарльз Борегар из клуба «Диоген» посылает свои наилучшие пожелания вашему хозяину, Повелителю Странных Смертей.
Девушка ничего не ответила. Женевьеве показалось, что большинство праздношатающихся тут же скользнуло прочь, найдя, чем заняться.
– Я желаю, чтобы ему стало известно следующее: эта женщина, Женевьева Дьёдонне, находится под моей защитой. Я прошу, чтобы в дальнейшем против нее не предпринималось никаких действий, если только дружественная связь, существующая между мной и вашим хозяином, не прервется.
Девушка задумалась на секунду, а потом отрывисто кивнула. Она поклонилась снова и ушла за занавес. Сквозь тонкое покрывало Женевьева все еще видела качающиеся красные точки трубок.
– Полагаю, это должно сработать, – сказал Чарльз.
Вампирша покачала головой. Она не совсем поняла, что произошло между Борегаром и китайской «новорожденной».
– У меня есть друзья в очень странных местах, – признал он.
Они остались одни. Даже дети исчезли. От одного упоминания Повелителя Странных Смертей улица полностью опустела.
– Так значит, Чарльз, я нахожусь под твоей защитой?
Он казался почти удивленным.
– Да.
Женевьева не знала, что ей думать. Почему-то она почувствовала себя в большей безопасности, но одновременно появилось и легкое раздражение.
– Полагаю, мне надо поблагодарить тебя.
– А это мысль!
Она вздохнула:
– И всё? Никакой битвы титанов, врага, поверженного магическими заклятиями, и героического противостояния?
– Всего лишь немного дипломатии. Самый лучший способ.
– И ваш «друг» действительно может отозвать старейшину, как охотник – своего пса?
– Несомненно.
Они шли из Джейго, назад к более безопасным – безопасным?! – водам Коммершиал-роуд. Трущобы освещались только адским мерцанием жаровней во дворах, придававшим темноте красноватое сияние, а здесь привычно шипели от влаги фонари. По сравнению с мглой Джейго туман Уайтчепела казался почти приветливым.
– По китайским поверьям, если ты спасаешь человека от смерти, то несешь за него ответственность, пока он не умрет. Чарльз, ты готов принять такую ношу? Я прожила долгую жизнь и намереваюсь прожить еще дольше.
– Женевьева, думаю, из-за тебя моя совесть вряд ли пострадает.
Они остановились, и Дьёдонне посмотрела на него. Чарльз едва сумел скрыть самодовольное веселье.
– Ты знаешь меня только такой, какая я есть сейчас, – начала она. – Я не та, кем была, и не та, кем стану. С годами мы не меняемся снаружи, но внутри… это совсем другое дело.
– Я согласен рискнуть.
Утро должно было наступить через час-другой, и потому Женевьева устала. Она по-прежнему чувствовала слабость, и ей не следовало рисковать такими прогулками. Боль в шее разгорелась пуще прежнего. Эмуорт говорила, это значит, что все заживает как надо.
– А я уже слышала то выражение раньше, – заметила вампирша.
– Какое выражение?
– «Повелитель Странных Смертей». Тот, кто ходит под таким титулом, упоминается, хотя и нечасто, в связи с криминальным тонгом. У него не самая лучшая репутация.
– Как я говорил, этот человек – сам дьявол, но он всегда держит слово и серьезно относится к данным им обязательствам.
– Он тебе должен?
– Именно.
– Значит, ты должен ему?
Чарльз ничего не ответил. Разум его тоже был пуст, в нем лишь беспрестанно крутился образ таблички с названием железнодорожной станции.
– Ты это нарочно делаешь?
– Что?
– Думаешь о Бэзингстоуке?
Борегар расхохотался. Спустя секунду Женевьева не удержалась и тоже засмеялась.
Глава 37. Тайное совещание на Даунинг-стрит
Годалминг опаздывал на встречу. Рана под аккуратно наложенной повязкой трепетала, билась от такой боли, какой с ним никогда не случалось со времен обращения. Голова вся находилась в тумане Пенелопы – прежней, «теплой» Пенелопы, которой не стало, а не «новорожденной», оставленной им на Кадоган-сквер. В кебе он задремал, переживая заново передачу своей кровной линии. Раздутый и иссушенный одновременно, Артур вспоминал о Темном Поцелуе. О своем и Пенелопы. Но это вскоре прошло.
На Даунинг-стрит его тихо препроводили в кабинет. И тут он пришел в себя от потрясения. Комната была переполнена, его личная аудиенция с лордом Ратвеном сменилась каким-то важным собранием. Присутствовали генерал Йорга и сэр Чарльз Уоррен. Также в помещении находились Генри Мэтьюз, министр внутренних дел[183], и несколько других столь же выдающихся вампиров. Сэр Дэнверс Кэрью со своей обычной ухмылкой жевал незажженную сигару.
– Годалминг, – сказал Ратвен, – присядьте. Леди Дакейн вас простит. Мы обсуждаем вечерние зверства.
Артур, сбитый с толку, нашел себе стул. Он пропустил второй акт и теперь был вынужден разбираться в сюжете по ходу пьесы.
– Карпатской гвардии нанесено тяжкое оскорбление, – заявил Йорга, – и оно должно быть отомщено.
– Тише, тише, тише, – промямлил Мэтьюз. Мало кто признавал его одним из самых способных членов правительства, а иногда министра внутренних дел с недоброй усмешкой называли «французским учителем танцев». – Будет неблагоразумно потерять над собой контроль, особенно в нынешнем деликатном положении.
Йорга ударил по столику бронированным кулаком, оставив на нем трещину.
– За нашу кровь надо пролить их кровь!
Ратвен с неодобрением посмотрел на ущерб, нанесенный карпатцем. Изящная отделка мебели пришла в полную негодность.
– Злоумышленникам не позволят избегнуть наказания, – сказал премьер-министр генералу.
– В самом деле, – встрял сэр Чарльз. – Мы с уверенностью ожидаем арестов в течение ближайших двадцати четырех часов.
– Помнится, вы последние несколько месяцев при любой возможности заявляли, что с уверенностью ожидаете арестов, связанных с делом Потрошителя, – хмыкнул Мэтьюз.
Министр иностранных дел и прежде ссорился с комиссаром, особенно всем запомнился суровый спор о юрисдикции, то есть о том, кто же, в конце концов, несет ответственность за только что сформированный Департамент уголовного розыска столичной полиции[184]. Поначалу оба предъявили права на шустрых детективов, но позже каждый несколько растерял прыть, особенно когда расследование уайтчепельских убийств зашло в тупик.
Сэр Чарльз разозлился на шпильку:
– Как вам прекрасно известно, министр, неудача полиции в этом деле происходит, скорее, из-за вашего отказа выделить должное финансирование, а не…
– Джентльмены, – тихо произнес Ратвен. – Мы сейчас не обсуждаем этот вопрос.
Министр и комиссар сели, бросая друг на друга гневные взгляды.
– Уоррен, – обратился премьер-министр к сэру Чарльзу, – вам предоставляется замечательная возможность познакомить нас с тем, что силы правопорядка думают о произошедшем. Сделайте это.
Годалминг весь обратился в слух. Он мог наконец понять, в чем же дело.
Сэр Чарльз сверился с блокнотом, как самый обыкновенный констебль в суде, и откашлялся:
– Примерно около полуночи в Сент-Джеймс-парке случилось чрезвычайное происшествие…
– В нескольких сотнях ярдов от дворца! – вмешался Мэтьюз.
– Вы правы, в непосредственной близости от Букингемского дворца, хотя королевская семья ни малейшей минуты не подвергалась опасности. Офицер Карпатской гвардии конвоировал группу бунтовщиков, арестованных ранее, во время беспорядков.
– Опасных преступников! – разбушевался Йорга.
– Это домысел. Доклады разнятся. Инспектор Маккензи, свидетель, описывает заключенных как «группу испуганных молодых женщин».
Генерал что-то проворчал.
– Банда людей окружила офицера Эззелина фон Клатку и уничтожила его. Откровенно отвратительным способом.
– А как точно? – встрял заинтригованный Годалминг.
– Они сунули шашку динамита ему в сердце и подожгли ее, – пояснил Ратвен. – По крайней мере, хоть что-то новенькое.
– Это было настоящее месиво, – подтвердил сэр Чарльз.
– Как сказали бы наши американские кузены, Карпатская гвардия была повсюду, – заметил Ратвен.
Голова Йорги, казалось, сейчас взорвется, его веки и мешки под глазами набухли злым, алым цветом.
– Капитан Клатка погиб храбро, – рявкнул он. – Как герой.
– Полно, полно, Йорга, – успокоил его Ратвен. – Немного ветрености никогда не помешает.
– Что насчет преступников? – спросил Кэрью.
– Люди в масках, – ответил Мэтьюз. – Около тела оставлен крест Святого Георгия. По-видимому, предыдущие отчеты сэра Чарльза о том, что Христианский крестовый поход полностью дезорганизован, были явной ошибкой.
– Некоторые считают это возмездием за нападение на Джона Джейго, – объяснил Ратвен. – Кто-то нарисовал красные кресты по всему городу.
– Маккензи говорит, что убийца фон Клатки был вампиром, – сказал сэр Чарльз.
– Абсурд, – воскликнул Мэтьюз. – Вы все заодно, да, вы, полицейские. Прикрываете свои ошибки ложью.
– Придержите коней, Мэтьюз, – ответил сэр Чарльз. – Я всего лишь повторяю утверждение человека, ставшего свидетелем происшествия. Что касается меня, то я согласен с вами. Крайне маловероятно, чтобы какой-то вампир желал причинить вред карпатскому гвардейцу. Это было бы все равно что поднять руку на нашего обожаемого принца-консорта.
– Да, ведь это именно так, не правда ли? – спросил премьер-министр.
– Что вами сделано? – осведомился Кэрью, который всегда имел злой вид, а теперь и вовсе почернел от ярости.
Сэр Чарльз вздохнул:
– Я отдал приказ арестовать крестоносцев-зачинщиков, все еще находящихся на свободе после волнений прошлого дня.
– Их головы должны красоваться на кольях уже к утру.
– Генерал Йорга, мы действуем сообразно закону. Сначала мы должны установить вину преступников.
Генерал взмахом руки отверг этот довод как не имеющий отношения к делу:
– Накажите их всех, а Бог сам решит, кто виновен.