тречал ее однажды, еще «теплой», у Стокеров. Она была в той компании.
Милая глуповатая девочка, чем-то походившая на молодую Флоренс. Все мужчины вились вокруг нее. Памеле она не понравилась, но Пенелопа, тогда еще совсем ребенок, души в ней не чаяла. Он только сейчас понял, что его бывшая невеста укладывала волосы на манер Люси. Так она меньше походила на собственную кузину.
– Джек любил ее, – сказала Женевьева. – Вот что привлекло его в круг Ван Хелсинга. Случившееся, скорее всего, свело его с ума. Я должна была понять. Он же называл ее Люси.
– Кого?
– Свою вампирскую любовницу. Это не настоящее имя, но он так ее звал.
Женевьева перебирала бумаги в вытянутом ящике крепкого картотечного шкафа, проворно перелистывая папки с личными делами.
– У нас в записях довольно много Келли, но только одна подходит требованиям Джека.
Она передала ему лист бумаги с подробностями лечения пациентки. Келли, Мэри Джейн, Миллерс-корт, 13.
Лицо Женевьевы было пепельно-серым.
– Вот имя. Мэри Джейн Келли.
Глава 54. Соединительная ткань
Девятого ноября 1888 года Женевьева Дьёдонне и Чарльз Борегар вышли из Тойнби-холла примерно в четыре часа после полуночи. До рассвета оставалось еще немного времени, луну заволокли тучи. Туман, чуть просветлевший, скрывал все вокруг так, что даже ночное зрение вампиров не слишком помогало. Тем не менее их путешествие завершилось быстро.
Женевьева и Борегар проследовали по Коммершиал-стрит, повернули на запад рядом с пабом «Британия», попав на Дорсет-стрит, и принялись искать дом Мэри Джейн Келли. В Миллерс-корт можно было войти сквозь узкую кирпичную арку с северной стороны Дорсет-стрит, находившуюся между домом номер 26 и свечной лавкой.
Никто из них не обратил внимания на завернутого в лохмотья человека, скорчившегося во дворе, оба приняли его за бродягу. Дорсет-стрит местные часто называли «улицей ночлежек», так как многих бездомных привлекали временные пристанища, которые здесь открылись во множестве. Те же, кто не располагал даже четырьмя пенсами, по привычке могли разместиться прямо на улице. В данном случае «нищим» был Артур Холмвуд, лорд Годалминг, и он отнюдь не спал.
Женевьева и Борегар потратили еще несколько секунд, решая, за какой дверью скрывается номер 13, однокомнатная квартира на первом этаже. Их внимание привлекла тонкая линия красного света, пробивавшаяся из-под порога.
Четверть часа еще не прозвенела. Ко времени их прихода доктор Джон Сьюард работал уже более двух часов. Дверь в Миллерс-корт, 13 была не закрыта.
Глава 55. Твою ж мать!
Чарльз выругался, стараясь не дышать. Женевьева, не слишком поразившись его удивительному словарному запасу, согласилась с ним.
Жирный запах мертвой крови ударил, словно пуля в живот. Ей пришлось схватиться за косяк двери, чтобы не упасть в обморок. Женевьева повидала немало ужасного за свою жизнь: пропитанные кровью поля боя, чумные норы, камеры пыток и места казней. Квартира на Миллерс-корт, 13 оказалась хуже их всех.
Джек Сьюард стоял на коленях посреди останков, в которых с трудом узнавалось человеческое существо. Он все еще работал, фартук и рукава пропитались алым. Серебряный скальпель мерцал в свете огня.
Комната Мэри Келли была тесной: кровать, стул и камин занимали почти все пространство. После операции, проведенной Джеком, останки девушки были раскиданы по постели и полу, а кровь забрызгала стены на высоте до трех футов. Дешевые муслиновые занавески усеивали кляксы размером в полпенни. Пыльное зеркало покрывали багряные потеки. На решетке очага тлела свернутая одежда, отбрасывая красный свет, режущий чувствительные глаза Женевьевы.
Джек не обратил особого внимания на вторжение Борегара и Дьёдонне.
– Я почти закончил, – сказал он, вырывая что-то из овального отверстия, которое осталось вместо лица жертвы. – Мне надо было убедиться, что Люси мертва. Ван Хелсинг сказал, ее душа не упокоится, пока она не умрет по-настоящему.
Он оставался невозмутимым, даже не повышал голоса. Сидел и с хирургической точностью пластал мертвое тело. В его разуме для всего этого существовало объяснение.
– Вот, – заключил Джек. – Она избавлена. Бог милостив.
Чарльз вынул пистолет и прицелился. Его рука дрожала.
– Бросьте нож и отойдите от нее.
Доктор положил инструмент на покрывало и встал, вытирая руки о пропитанную кровью тряпку, в которую превратился его фартук.
– Видите, она покоится с миром. Спи спокойно, Люси, любовь моя.
Мэри Джейн Келли умерла по-настоящему. В этом Женевьева не сомневалась.
– Все кончено, – заявил Джек. – Мы победили его. Мы повергли графа во прах. Зараза больше не распространится.
У Дьёдонне не нашлось слов. Ее желудок все еще походил на сжатый кулак. Доктор словно только что ее заметил.
– Люси, – встревожился он, будто увидев кого-то другого в каком-то совершенно ином месте. – Люси, все это было для тебя…
Он наклонился, пытаясь взять серебряный скальпель, и Чарльз выстрелил ему в плечо. Джек развернулся на месте, хватая ртом воздух, и врезался в камин. Он прижал руку в перчатке к стене и медленно опустился на пол. Доктор съежился, держась за рану. Пуля прошла насквозь и выбила из него все убийственные намерения.
Женевьева быстро взяла с кровати скальпель. От серебряного лезвия у нее зазудела кожа, поэтому она перехватила инструмент за эмалированную ручку. Такая маленькая вещь, а причинила столько зла!
– Надо вывести его отсюда, – сказал Чарльз. – Толпа его растерзает.
Вампирша поставила Джека на ноги, и они под руки вывели убийцу во двор. Одежда доктора была липкой от сворачивающейся крови.
Уже почти рассвело, и Женевьева неожиданно почувствовала себя обессилевшей. В голове пульсировало, холодный воздух не помогал. То, что произошло в тринадцатой квартире, намертво отпечаталась в памяти, словно фотография на бумаге. Дьёдонне подумала, что теперь никогда этого не забудет.
Джеком оказалось легко управлять. Он бы пошел с ними хоть в полицейский участок, хоть в ад.
Глава 56. Лорд Джек
В комнате Мэри Джейн Келли стояла одуряющая жара; прохлада двора отрезвляла. Выйдя из помещения, Борегар понял, что, хотя тайна разрешена, теперь он оказался в затруднительном положении. Женщины были мертвы, а Сьюард – безнадежно безумен. Какого правосудия ждать, если передать его Лестрейду? В чьих интересах предстояло действовать Чарльзу? В интересах сэра Чарльза Уоррена – позволив полиции присвоить почести за произведенный арест? Или принца-консорта – отдав еще одного поверженного врага для посажения на кол перед дворцом?
– Он укусил меня, – проговорил Потрошитель, вспомнив какой-то обыденный случай. – Сумасшедший укусил меня.
Сьюард протянул вперед опухшую руку в перчатке. Его ладонь была в крови.
– Влад Цепеш сделает его бессмертным, только чтобы мучить вечно, – заметила Женевьева.
Кто-то вышел из свечной лавки и встал под аркой. Борегар увидел во тьме красные глаза и различил силуэт крупного человека в клетчатом длинном пальто и шляпе-котелке. Как много видел этот вампир? Он вошел во двор.
– Прекрасная работа, сэр. Вы положили конец Джеку-потрошителю.
Перед ними стоял сержант Дравот из клуба «Диоген».
– Убийц было двое, они действовали сообща, – сказал Дравот. – Это же так очевидно.
Мир снова завертелся, булыжники мостовой под ногами поползли вверх. Борегар не знал, где они остановятся.
Сержант склонился и резким движением сорвал потрепанное одеяло с лежащего в углу тюка в форме человеческого тела. На них уставилось мертвое белое лицо с губами, искаженными в последней усмешке.
– Это Годалминг! – воскликнул Борегар.
– Лорд Годалминг, сэр. Он был с доктором Сьюардом. Прошлой ночью они поссорились.
Чарльз не мог сложить все куски головоломки. Он встал на колени перед телом. На груди Артура виднелось пятно черной крови, пропитавшее рубашку. В прорехе зияла рваная рана, прямо напротив сердца.
– Как долго вы знали обо всем этом, Дравот?
– Вы поймали Потрошителей, сэр. Я всего лишь присматривал за вами. Тайный совет приказал мне стать вашим ангелом-хранителем.
Женевьева стояла в стороне от них, держа Сьюарда за руку. Лицо ее скрывали тени.
– И Джейго? Это тоже были вы?
Дравот пожал плечами:
– Еще одно дело, сэр.
Борегар встал, оттолкнувшись от булыжников тростью, и отряхнул колени.
– Будет страшный скандал. Годалминг состоял на хорошем счету. Имел репутацию человека, который далеко пойдет.
– Его имя будет полностью очернено, сэр.
– И он вампир. Это станет серьезной новостью. Предполагали, что Потрошитель «теплый».
Дравот кивнул.
– Я склонен думать, что тайный совет останется доволен, – продолжил Борегар. – Это происшествие смутит огромное количество народа. Будут последствия. Полетят головы, множество беспорочных репутаций пойдет прахом. Премьер-министр будет выглядеть очень глупо.
– Все это прекрасно, джентльмены. Но что насчет Джека? – едко заметила Женевьева.
Дравот и Борегар взглянули на нее. И на Сьюарда. Потрошитель прислонился к стене двора. Его лицо от усталости казалось лишенным какого-либо выражения. Кровь сочилась из раны.
– Он полностью лишился разума, – сказала Женевьева. – Какой бы клей ни скреплял прежде его рассудок, он растаял.
– Будет лучше всего, если мистер Борегар окажет ему честь.
Дьёдонне посмотрела на Дравота с чем-то похожим на презрение. Чарльз почувствовал, что у него нет выбора. Его действия направляли другие. Он почти исполнил свой долг и с огромной усталостью понял, что не сделал ничего сам, а только перепрыгивал через препятствия на пути, проложенном вовсе не им.
– Придержи его, – попросил он. – Около стены.
Рука Женевьевы оказалась у горла Сьюарда, ее ногти вытянулись.
– Чарльз, ты не должен. Если надо, я могу…
Он покачал головой. Она была не способна избавить его от этой ноши. Так же произошло и с Элизабет Страйд. Он просто проявил жалость.