Сури покачала головой.
– Только имя.
– Бэлгаргарат тоже не мог выйти.
– Так и есть, – кивнула Брин. – Бэлгаргарат должен был жить вечно, не давая гномам сюда входить. Древний позволил ему бродить по Нэйту и наказывать гномов, однако запретил выходить за пределы горы.
Мойя указала на Мороза, Потопа и Дождя.
– Тогда почему дракон их не съел? Разве он не должен на них накинуться? Ведь он подчиняется тем же правилам.
– Правила относятся к его сущности, а не к действиям. Или же он просто не стал этого делать из-за присутствия Сури, – предположила Брин.
Мороз с досадой потянул себя за бороду.
– Значит, мы уничтожили одно чудовище и тут же создали другое?
– Он не чудовище! – сердито крикнула Сури.
Мороз испуганно отступил.
Персефона напомнила себе, что Сури всего четырнадцать лет, может быть, пятнадцать. Иногда она об этом забывала: ей с трудом верилось, что Сури такая юная. Мистик не выросла ни на дюйм. Физически она оставалась все той же девочкой, которая пришла с ними в Нэйт. Однако во всех прочих отношениях она сильно изменилась. Ее глаза больше не сияли ярким светом. То же самое произошло с Брин. Обе утратили жизнерадостный ореол детской невинности. Перед Персефоной стояли две повзрослевшие девушки, знающие, что за мечты приходится платить. Выживание требует умения смиряться с неудачами, разочарованиями и потерями. Она нисколько не сомневалась, что при необходимости обе будут двигаться дальше, преодолевать трудности и помогать тем, кто рядом. Персефона смотрела на юных женщин и неимоверно ими гордилась.
Сури погладила дракона по носу.
– Он вовсе не чудовище и никогда никого не обидит!
– Он отлично расправился с рэйо, – напомнила Мойя. Заметив пристальный взгляд Сури, девушка добавила: – Я бы на его месте сделала то же самое! Ну, может, я бы его и не съела…
– И что теперь? – спросила Персефона. – Как он станет жить здесь без Сури? И станет ли нападать на гномов, если они попытаются вернуться в Нэйт? Мы ведь не знаем…
– Я знаю. – Сури провела по носу дракона костяшками пальцев. – Он убил рэйо, чтобы спасти меня. Так поступила бы Минна, а у нее никогда не возникало проблем с маленькими человечками.
– Может, лучше сказать ей, чтобы отправлялась вглубь горы? – предположила Персефона. – На всякий случай.
– Нет. – Сури покачала головой, и тут все заметили, что она плачет. – Я не могу оставить его одного… навсегда во тьме. Я с ним так не поступлю! Минна ненавидит одиночество. Я ее не брошу! Я не смогу, просто не смогу!
– Быть с ней ты тоже не сможешь, – со слезами в голосе сказала Брин. – Она-то будет жить вечно, а ты когда-нибудь умрешь. В конце концов, она останется одна.
Сури ее будто не слышала. Она громко всхлипывала.
Снаружи Нэйта их ждало больше дюжины хорошо вооруженных гномов. Они построились в три ряда; утреннее солнце ярко сияло на острых копьях и круглых шлемах. Персефоне стало интересно, получал ли Гронбах отчеты об их передвижениях так же, как узнавал о местонахождении Бэлгаргарата, или же просто поставил охрану в тот день, когда они ушли в Нэйт. Зная Гронбаха, она предположила, что он сделал и то, и другое.
Глава стражи обратился на родном языке прямо к Морозу. Тот ответил, и солдат явно оторопел.
– Он спросил, убили ли мы Бэлгаргарата, – с готовностью перевел Мороз, хотя Персефона уже и сама догадалась.
Солдат оглядел их, особенно заинтересовавшись Арион, которая лежала без сознания на носилках в руках Потопа и Дождя. Состояние фрэи не изменилось. Она продолжала дышать, однако глаз не открывала.
Солдат снова обратился к Морозу.
– Он говорит, что одного не хватает.
– Скажи ему, что он ошибается. Не хватает двоих.
Персефона оглянулась на темные ворота Нэйта. Сури еще не вышла. Они не смогли ее убедить – по крайней мере, пока не смогли. Персефона надеялась, что, немного поразмыслив, Сури смирится. Доложив Гронбаху, Персефона вернется и заберет мистика, пока гномы будут грузить оружие на корабль. За безопасность Сури она ничуть не беспокоилась. Вместо сторожевой собаки у девочки был дракон.
Мороз перевел слова Персефоны. Солдат кивнул. Вполне естественно было ожидать, что они понесут жертвы. Странно, что жертв всего две. Гораздо труднее было поверить в успех экспедиции. Это она тоже прочла на лице солдата, вместе с прятавшейся в усах улыбочкой. Он словно говорил: «Ага, как же».
Глава отряда настоял на том, чтобы они последовали за ним в Кэрик; облаченные в металл воины окружали их на протяжении пути со всех сторон. Вниз спустились мигом, или же так показалось Персефоне, которая всю дорогу дивилась теплому солнышку и приятному ветерку. Хотя они провели под землей лишь несколько дней, Персефона чувствовала себя так, словно вернулась из царства мертвых.
Гронбах принял их в огромном зале, называвшемся Роствелл. Сперва всех обыскали и забрали одолженное оружие. Мойя заспорила из-за бронзового меча, заявив, что он сделан фрэями. Тем не менее, ее попросили оставить меч снаружи. Арион унесли в комнату с кроватью, с ней вызвалась посидеть Роан, никогда не любившая больших сборищ.
В Роствелле столы и стульчики отодвинули к стенам, освободив место для прибывших. Мастер Ремесел и по совместительству мэр Кэрика занял единственный стул, который поставили на ящик, чтобы он мог смотреть на всех сверху вниз. Гронбах обрядился в полное боевое облачение, включая серебристый нагрудник и остроконечный шлем, явно ему великоватый. Его окружала дюжина солдат в латах, с пиками и щитами. Персефона надеялась, что гномы так вырядились и вооружились до зубов в честь их победоносного возвращения. Однако суровые взгляды из-под шлемов заставили ее в этом усомниться.
– Мне доложили, что вы уничтожили Бэлгаргарата, – проговорил Гронбах, подавшись вперед. – Это правда?
– Да, – ответила Персефона и почтительно кивнула.
– А фрэя? Что с ней?
– Ранена. Не знаю, насколько серьезно. Время покажет.
– Мне сообщили, что она без сознания и едва дышит.
– Так и есть.
Гронбах кивнул. Персефона не заметила в его суровых глазах ни тени сожаления, но, по крайней мере, он и не улыбался.
– Вы закончили делать мечи, о которых мы договорились? – спросила Персефона.
Гронбах откинулся на спинку стула, с досадой скривив губы, и она поняла, что ее ждут плохие новости. Не дождавшись ответа, она продолжила:
– Значит, вы даже не начинали? Сколько потребуется времени?
– Про какие мечи ты говоришь? – Гронбах сложил пальцы домиком. На лице у него появилось выражение деланой невинности.
– Какие мечи?! – потрясенно повторила Мойя, и Персефона поняла, что на этом она не остановится.
Она придержала Мойю, подняв руку.
– Мы заключили с тобой сделку. Тысяча мечей из серого металла в обмен на то, что мы убьем демона. Бэлгаргарата мы убили, так что…
– Вы принесли его голову? – Гронбах демонстративно приподнялся в кресле и вытянул шею. – Я ее не вижу.
– Он взорвался, оставив после себя лишь пыль.
Глава гномов устроился в кресле поудобнее и скептично поднял брови.
– Ну разве не удачный исход!..
– Ты обвиняешь меня во лжи?
Гронбах расплылся в жуткой презрительной ухмылке.
– Трое женщин-рхунов, две девочки-рхуны, фрэя и трое преступников отправляются в Нэйт… Начинается как анекдот, а? Вы идете на демона, который легко уничтожил целые армии хорошо обученных и вооруженных бэлгрейглангреанских героев. Потом вы болтаетесь неизвестно где несколько дней и приходите ко мне с этой историей – заявляете, что разделались с тем, кого одолеть невозможно. – Гронбах вытянул руки и сделал вид, что стряхивает с них пыль. – Чудище мертво, говорите вы. Бэлгаргарат уничтожен, дело сделано, никаких проблем! – Он подался вперед, снисходительно улыбаясь. – Неужели ты думаешь, что я вам поверю?
Персефона указала на Мороза, Потопа и Дождя.
– Мои слова могут подтвердить твои же люди!
– Еще бы. Преступники подтвердят что угодно, лишь бы остаться в живых. К тому же мы с тобой никакой сделки не заключали. Нет у меня привычки раздавать опасное оружие чужеземцам! Это запрещено законом!
– Каким законом? У вас ведь нет короля. В Кэрике ты сам закон!
– Ну да. – Гронбах усмехнулся. – И посему, – громко объявил он на весь зал, – властью, данной мне Ассоциацией ремесленников Кэрика и жителями города Кэрик, я постановляю, что эти рхуны с фрэей заодно, как и злодеи Мороз, Потоп и Дождь, за преступное вторжение в земли бэлгрейглангреан и осквернение священного города Нэйт подлежат смертной казни. Приговор привести в исполнение немедленно!
– Что?! Ты серьезно? – взвилась Мойя, надвигаясь на Гронбаха, который съежился в кресле. – Мы убили эту тварь. Лично я убила! Арион едва не погибла, она на грани жизни и смерти. Сури лишилась Минны. Мы можем отвести тебя прямо туда и показать… – Двое гномов схватили Мойю за руки и оттащили.
– Мойя, он лжет, – заявила Персефона, ощутив на себе гномью хватку. – Он знает, что мы убили Бэлгаргарата.
– Этот мерзавец просто не хочет выполнять свою часть сделки! – крикнула Мойя.
Персефона попыталась вырваться, однако хватка у гномов была столь же крепка, как и их металл.
– Ты и не собирался давать нам мечи! Теперь, когда Арион ранена и больше не представляет угрозы, ты думаешь, что мы беспомощны.
Гронбах улыбнулся.
– Я рад, что ты понимаешь свое положение. Отведите арестованных во двор. Пусть Кирн закует их в кандалы. Мы бросим чужестранцев в море, из которого они явились. Так будет лучше всего. Меньше возни, а если спросят, мы честно скажем, что они утонули.
Гномы потащили пленников к выходу. Мойя сопротивлялась изо всех сил: швырнула одного гнома на пол и почти освободилась от второго, прежде чем ее вновь схватили.
– Будут сопротивляться – сломайте им руки! – крикнул Гронбах, стоя на краю ящика.
– Ваши проблемы на этом не кончаются! – объявила Персефона. – Как насчет дракона?