– Среди вас гхазл, как я вижу. Обердаза – гнусное отродье! Искусство существует вовсе не для таких, как он.
Гриндал сделал легкое движение пальцами, и гоблин отлетел назад. Издаваемые им звуки ничуть не походили на человеческий крик – так ревет от боли раненое животное, так ревел Коннигер. В отличие от вождя гоблин затих довольно скоро, оставшись лежать неподвижно.
Гриндал бросил взгляд на юного фрэя, стоящего на крыльце чертога.
– Ты знаком с нашим принцем, Нифрон? Это Мовиндьюле, сын Лотиана, он прибыл понаблюдать, как ведут себя истинные боги и как они творят правосудие. Я его наставник, ты – сегодняшний урок. Фэйн даровал мне силу казнить, чтобы ликвидировать устроенные тобой неприятности. Ты вызвал наше недовольство, и за это я заберу твою жизнь, как только что вышиб ее из твоего гхазла. Однако пусть не говорят, что я лишен щедрости. Твоя жизнь окончена, но остальным галантам я позволю искупить их преступления, если они раскаются и поклонятся мне, как подобает.
Он указал на построенных рядами селян.
– Как ваш бог, я требую жертвы. Докажите, что раскаиваетесь! Рхуны – чума на лике Элан, а вы провозились с ними слишком долго. Уничтожьте их! Вырежьте всех в знак того, что еще имеете право называться фрэями. В свою очередь я дарую вам помилование. Принесите их в жертву своим новым богам, миралиитам, и будете прощены. Каков ваш ответ?
– Мы не подчиняемся приказам от какого-то кулина бриидит! – объявил Сэбек.
Персефона этих двух слов не поняла, зато до Гриндала они точно дошли. Он вытаращил глаза и ощерился, обнажив белые зубы. И тут вперед выступил принц с выражением полного недоумения на лице.
– Неужели вам больше дела до этих животных, чем до своих сородичей?!
Нифрон беспомощно посмотрел на принца.
– Гриндал, дай ему говорить, – попросил Мовиндьюле.
– Как пожелаете, – отозвался увешанный цепочками бог, и лицо Нифрона немного расслабилось.
– Дело не в том, что я люблю рхунов, – проговорил Нифрон. – Вас я ненавижу гораздо больше – тебя, твоего отца, миралиитов, а больше всех – это жалкое подобие… – Нифрон задохнулся от боли, поперхнувшись своими словами.
– Ненавидишь? – недоверчиво переспросил принц. Он сбросил капюшон, обнажив такую же лысую голову, как у Арион и увешанного цепочками бога. Юноша сделал шаг вперед, давая Нифрону разглядеть себя получше, словно тот его не признал. – Как ты можешь ненавидеть меня? Ведь я же твой принц!
Гриндал дернул пальцем, и Нифрон снова смог говорить, хотя голос его звучал сдавленно.
– Ты – не мой принц. Ты – никчемный миралиит!
– Никчемный? – принц опешил. – Миралииты – самые-самые среди вас! Думаю, в данный момент ты чувствуешь это на себе как нельзя лучше. Почему же ты отрицаешь очевидное?
– Потому что не все меряется силой, – ответила Арион, медленно выходя из дверей чертога. – Мудрость, которой обладала твоя бабушка Фенелия, есть достоинство гораздо более ценное. – Она повернулась к Гриндалу. – Я ведь сказала тебе, что согласна передать фэйну Лотиану предложение Нифрона. Это безумие можно остановить мудрым решением, не требующим рек крови.
– Действуя от лица фэйна, я услышал это предложение и отверг, – заявил Гриндал.
– Не имеешь права. – Арион спустилась по ступеням с заметным усилием и подошла к увешанному цепочками богу.
Гриндал уставился на нее испепеляющим взглядом.
– Я уполномочен самим фэйном Лотианом поступать так, как сочту нужным!
– Как представитель миралиитов, я требую, чтобы фэйн выслушал меня лично.
– Как представитель миралиитов? – Гриндал хмыкнул. – Ты больше не миралиит! Как ты сама сказала, твоя рана исключила тебя из наших рядов.
– Искусство для миралиита – не главное.
– Еще как главное!
Арион сошлась с ним в центре далля, на открытой лужайке возле колодца, где встали лагерем галанты, куда женщины далля предприняли вылазку за водой, и где Персефона вышла замуж за Рэглана. Теперь два богоподобных существа в сияющих одеждах стояли на той же траве, сверкая глазами, словно две грозовых тучи молниями, и у Персефоны возникло то же тревожное чувство, что и в преддверии грозы.
– Фэйну следует знать, что я выяснила про девочку-рхуна. Про Сури. Я не позволю тебе их убить, – негромко сказала Арион.
Гриндал расхохотался.
– И как ты меня остановишь? – Он повернулся к крыльцу и посмотрел на Мовиндьюле. – Все измеряется силой! И доказательство тому вы увидите сегодня. Должен признать, что Фенелия назначила Арион вашей наставницей благодаря ее мудрости. Стоит ли мне мериться с ней силой в поединке?
Он одарил Арион ледяной улыбкой.
– Возвращайся в постель, Арион. Так и быть, я проявлю снисходительность. Видимо, удар по голове вышиб из тебя здравый смысл. Да и принц все еще испытывает к тебе неоправданную привязанность.
– Но ведь я говорила, что Сури…
– Цыц! – прикрикнул Гриндал и повернулся к галантам. – Ваш главарь умрет. Спасти его вы не в силах, поэтому спасайте себя. Спрашивать снова я не стану. Уничтожьте селян или…
– Сними повязку.
Сури шагнула вперед, и все взгляды устремились на девочку-мистика.
– Говорила я тебе, что все вернется, – напомнила Сури Арион. – Сними повязку!
– Как это ты разговариваешь? – спросил Гриндал.
– Ртом, – ответила Сури. – Вы что – все играете в эту игру?
– Я ведь заставил тебя молчать!
Сури лишь пожала плечами. Она снова посмотрела на Арион.
– Медведь оказался просто медведем, но… – Сури кивнула в сторону Гриндала. – Его зовут Гриндал, верно?
Глаза Арион округлились.
– Да!
Сури кивнула.
– Вторая часть имени обгорела. Сними повязки, которые я для тебя сделала, и оно вернется.
– Уверена? – спросила Арион.
– Совершенно уверена.
– Это же рхун! Оно не может разговаривать! – твердил Гриндал, продолжая ошеломленно смотреть на Сури.
– Это – та самая Сури, – объяснила Арион. – Ты еще сказал, что ее не может быть, помнишь?
Арион принялась снимать с головы повязки. Под ними обнаружился пушок отросших за неделю волос и огромный пожелтевший синяк.
Едва Арион обнажила голову, глаза ее округлились. Она судорожно втянула воздух и отшатнулась. Повязки выпали у нее из рук, явив всем начертанные внутри руны – те же самые, которыми было расписано укрытие дхергов.
Гриндал злобно покосился на Сури.
– Гнусное отродье! Она – хуже гоблина! Рхун, владеющий Искусством!
Он протянул к девочке руки, но Арион тоже не мешкала. Мимо Персефоны пронесся теплый ветер, разметав ее волосы. Гриндал резко обернулся и уставился на Арион.
– Мне гораздо лучше, – сказала она. – И я не позволю тебе причинить вред никому из них.
С этими словами Персефона почувствовала, как ослабло давление на горло, и снова смогла двигаться. Нифрон поднялся на ноги, селяне сбились в кучу. Матери кинулись к детям, мужья обняли и заслонили собой жен. Некоторые бросились по домам, однако большинство осталось, не сводя глаз с центра далля, где сошлись в противоборстве Гриндал и Арион.
– Сури владеет Искусством, – объявила Арион. – Рхуны – не животные, в глазах Феррола они вовсе не ничтожны. Это меняет все!
– Ничего это не меняет! – отрезал Гриндал. – Разве что теперь мне ясно, что рхуны представляют опасность неизмеримо большую, чем считалось прежде. – Он повернулся к Мовиндьюле. – Уезжайте, мой принц, да поскорее. Настало время уничтожить угрозу в лице рхунов. Арион, тебе тоже следует удалиться. Довольно с меня игр!
Земля задрожала.
Стоявшие возле колодца грабли упали. С поленницы у чертога свалились два полена. Из стен бревенчатого строения посыпалась земля. Овцы заметались в панике. Минна спряталась за Сури, ясное небо над головами жителей потемнело от набежавших грозовых туч.
– Начинается, – проворчал Нифрон, пытаясь устоять на ногах. – Ненавижу я это дело!
Арион хлопнула в ладони. Земля перестала дрожать. Небо прояснилось.
Гриндал снова вперил в нее разгневанный взгляд. Потом он обернулся к принцу.
– Вы видите, что она мешает исполнению приказов фэйна?
– Фэйн не знает всех фактов, – заявила Арион. – Его приказы устарели.
– Я прошу вас засвидетельствовать, что она игнорирует приказ вашего отца! Вы понимаете? – обратился Гриндал к юноше. Мовиндьюле кивнул. – Это важно, потому как мне придется применить силу, дарованную вашим отцом, не только в отношении Нифрона, но и Арион также. Проблема слишком велика, полумеры тут не помогут. Мне было приказано обрушить на изменника громы и молнии, и я сделаю это властью, дарованной мне фэйном!
– Гриндал, не надо! – крикнула Арион.
Гриндал произнес одно-единственное слово и хлопнул в ладоши.
Арион простонала и поморщилась, точно от боли или от огромного напряжения. Она сложила руки на груди и негромко забормотала. Миралиит распахнула руки навстречу Гриндалу, и его опрокинуло на спину порывом ветра.
– Гриндал, ты серьезно? – скептично осведомилась Арион. – Я тебе не противник на арене и уж точно не гоблин-знахарь!
Зловеще позвякивая колечками и цепочками, Гриндал поднялся с земли.
– Ты права. Ты ведь Цензлиор, не так ли? Что ж, давай проверим!
– Может, не будем? Что ты творишь? Это ведь полное безумие!
– Не надо было тебе вмешиваться… – проговорил Гриндал. – Это лишь свидетельствует об отсутствии ума и о недальновидности. Лотиан даровал мне Благословение Феррола! Я убью тебя без всяких для себя последствий, а вот ты убить меня не сможешь! Вдобавок, даже в свои лучшие дни ты не обладала ни моей силой, ни моим мастерством… Арион, сегодня далеко не лучший твой день!
Гриндал повел руками, словно отворяя невидимые шторы, и поддел их пальцами, чиркнув ногтями друг о друга. Вокруг Арион закружился вихрь и взметнул ее в воздух. Поднявшись всего на пару футов, миралиит прокричала непонятные слова. Вихрь умер, и Арион упала на колени. Даже Персефона поняла, что торнадо был отвлекающим маневром: не успела Арион опуститься на землю, как Гриндал запел невнятную мелодию и начал плести пальцами замысловатый узор. Воздух вокруг далля сгустился и утратил прозрачность. Солнечный свет сузился и сплошным потоком устремился на Арион. Заметив это, она принялась водить руками, будто плетя веревку. Гриндал взмахн