– Разве можно так обращаться с хорошим клинком? – покачал головой Элвард, глядя на дождь с порога. Тонкая льняная рубаха трепетала на мокром ветру, и Персефона поняла, что он совсем худой. Вожди питаются хорошо, однако Элвард возглавил клан совсем недавно. – Почему никто его не выдернет?
– Прошу, – отозвался Тэган. – Мы тебя не удерживаем.
Элвард сел.
– Что будем делать?
– Нифрон привел убедительные доводы, – заметил Тэган. – Нужно воевать.
– Рэйт также говорил разумно, – возразил Круген. – Войну мы уже проиграли.
– Пожалуй, стоит вернуться, – сказал Элвард.
– Куда?
– Обратно за море. Сядем в лодки и отчалим, уплывем подальше от фрэев. Разве не там наша родина? Почему бы просто не вернуться домой? – Элвард посмотрел на Брин. – Ведь ты – Хранительница? Что об этом говорится в Укладе?
Все посмотрели на смутившуюся девочку.
– Так что?
Брин бросила взгляд на Персефону.
– Расскажи им, что ты знаешь, – велела она. – Для того нам и нужны Хранители.
– Мы действительно прибыли из-за моря, – начала Брин. – Правда, никому не ведомо, из-за какого именно, но это и неважно. Возвращаться нам некуда. Старый мир затонул. Поэтому и пришлось его покинуть, поэтому мы и приплыли сюда. Если отправимся за море, то упадем за край мира.
– Как насчет Кэрика? – спросил Элвард. – Ведь город дхергов близко?
Липит покачал головой.
– Мы торгуем с дхергами в Тирре, к себе они не зовут. Доверять им нельзя, к тому же они могут заподозрить, что мы посягаем на их земли. Хватит с нас и одной войны.
Элвард помрачнел и ссутулился.
– Все безнадежно. – Круген подался вперед, поставил локти на колени и положил подбородок на руки. – Может, вместо того, чтобы выбирать кинига, следует решить, какому богу мы станем молиться. Ни в коем случае не советую Мэхана! В последнее время он к нам не расположен.
– Круна тоже предложить не могу, – покачал головой Харкон. – С урожаями пшеницы и исцелением больных он справляется, однако войны ему не по силам.
– Я мог бы воздать хвалу мощи Эрафа, – начал Липит, – но… – Он посмотрел на Персефону. – Ее бог сильнее. Мы закрыли перед ними ворота, а Мари сорвала их с петель. Потом она влетела в далль, неся в дар пищу, питье, инструменты и меха. Богиня Рэна – могущественная и щедрая.
Вожди посмотрели на Персефону.
– Это правда? – спросил Элвард.
Персефона бросила взгляд на дверь, в которой виднелась мокрая и черная от дождя статуя.
– Я всегда знала, что она слышит наши молитвы.
– Тогда к ней и обратимся, – подытожил Липит. – Помолимся Мари, чтобы она нашла для нас выход. Попросим дать нам совет!
– У меня есть отличная свинья, – сказал Круген. – Завтра я принесу ее в жертву Мари.
– Мы все принесем ей жертвы, – заверил Тэган. – Предложим лучшее, что у нас есть, и поклянемся в верности в обмен на спасение. Может, она пошлет нам того, кто выдернет меч из столба. А потом обрушит дождь из тысяч мечей, чтобы вооружить каждого крепкого мужчину. И тогда… с навыками Нифрона и с мечами Мари… у нас будет шанс! – Не обращаясь ни к кому в отдельности, он спросил: – Как думаете, сработает?
Липит уставился в открытую дверь с удивлением и испугом.
– Чего ты? – не понял Тэгон.
– Она на него смотрит! – Липит указал на статую Мари. – Она стоит лицом к мечу, воткнутому в столб! Это знак. Если мы отвергнем других богов ради Мари, она пошлет нам достойного кинига и мечи для наших воинов!
Меч принадлежал Рэйту. Об этом знали все. Также им была известна его репутация. Он убивал богов. Клинок останется в столбе до тех пор, пора Рэйт сам его не выдернет. Персефона подозревала, что Липит думает точно так же, но оба промолчали.
– Что думаешь? – спросила Брин у Персефоны, покинув чертог. Брин все еще таскала с собой каменную плитку, прижимая ее к груди.
– О чем именно?
– Если мы… то есть… Думаешь, Мари нам поможет?
Персефона помедлила возле меча Рэйта, по рукоятке которого стекала вода.
– Надежда есть всегда.
Вожди решили ночевать в чертоге. Персефоне было неудобно спать с мужчинами. Ее место – среди ее клана. И все же она не сомневалась, что остальные проведут ночь за выпивкой и разговорами. В той душной и темной могиле будут заключаться союзы и торговые соглашения. Ходят слухи, что Харкон и Круген уже договорились менять шерсть на янтарь и на последнем собрании сидели рука об руку. Персефона теряла позиции. Вождь из нее был неважный, и из-за этого страдал клан Рэн. Впрочем, кому будут нужны торговые соглашения, если не придумать, как бороться с фрэями?
Ноги у Персефоны налились тяжестью, когда она и Брин выходили из ворот. Шея и спина болели от жесткого кресла, хотелось есть. В полдень Липит подал еду, но Персефона к ней почти не притронулась. Аппетит пропал. Теперь они шли усталые и голодные по тропе, которая вилась вдоль стены далля.
– Ваше величество!
Брин с Персефоной обернулись и увидели спешащих к ним Мороза с Потопом.
– Неужели они все еще здесь? – прошептала Брин.
Персефона пожала плечами.
– На одно слово, ваше величество! – умоляюще воскликнул запыхавшийся Мороз.
Двое дхергов по-прежнему были в своих металлических костюмах с широкими поясами и ботинках до колена. Сплетенные кольца рубах звенели на бегу.
– Величество? – переспросила Брин.
Персефона снова пожала плечами.
– Теперь, когда вы посетили совет кланов, не могли бы вы снова помочь нам побеседовать с Арион? Нэйт находится совсем рядом – надо только переправиться через пролив. Я даже выразить не могу, насколько важна для нас ее помощь!
– Извините, у нас своих проблем хватает, – ответила Персефона. – Мы сейчас на грани…
Из-за туч выглянуло солнце, и закатные лучи засияли на металлических рубахах дхергов. Персефона прищурилась, глядя на сверкающие кольца, потом перевела взгляд на мечи в ножнах. Она подтолкнула Брин локтем и указала на оружие.
Сперва девочка не поняла. Потом ее глаза расширились, и она энергично закивала.
– Ну конечно! Многие рассказывают, что они делают оружие. Они куют отличные клинки!
– Бэлгрейглангреане делают лучшее оружие на лике Элан! – воскликнул Мороз. – Мы одни владеем секретом разных сплавов! Наши предки превращали клинки в произведения искусства задолго до того, как ваш народ пришел в Рхулин.
– Ваши клинки так же хороши, как и фрэйские? – спросила Персефона.
Оба дхерга дружно сплюнули.
– Эльфы научились всему, что знают, от нашего народа! – заявил Мороз.
– Ты хотел сказать, они украли у нас знания, – поправил Потоп.
– Вы видели меч Рэйта?
– Который их двух? – спросил Потоп.
– Фрэйский клинок. Вы можете сделать лучше?
– Ну, э-э… – Мороз посмотрел на собрата. – Лично я – нет. Мы с Потопом не кузнецы. Я же говорил: мы строители, наш профиль – стены, колонны и мосты. Тебе нужны укрепления? Их мы построим. Дождь – землекоп. Нужен тоннель – смело обращайся к нему. А в металлургии и холодном оружии мы не разбираемся. Мастера тщательно хранят свои секреты.
– Твой народ умеет делать путные мечи?
Дхерги опешили.
– Ну, конечно же! – объявил Потоп.
– Сколько вы можете сделать?
– В каком смысле – сколько?
– Если твои люди захотят, сколько мечей они способны сделать?
– А если твои люди захотят, сколько хлеба они способны выпечь?
Персефона улыбнулась.
– За короткое время мы испечем тысячи хлебов.
– Во времена короля Мидеона кузни Друминдора ковали для войны с эльфами тысячи мечей в день. И все клинки были получше того, что носит Рэйт.
– Великан, о котором ты говорил… Насколько сильно вам нужно от него избавиться? Если бы я убедила свою подругу Арион помочь вам, смог бы ты убедить своих оружейников помочь нам?
Мороз и Потоп обменялись удивленными взглядами. Потом Мороз сказал:
– Позволь заверить, что Гронбах будет безмерно благодарен за избавление от… от великана, о котором мы упоминали. И хотя я не вправе давать обещаний от его имени, думаю, что смогу условиться с ним о встрече, чтобы вы договорились сами. Устраивает?
Слово «устраивает» прозвучало бледно и неубедительно, особенно учитывая, что от него зависела судьба целой расы…
– Да, – ответила Персефона. – Я буду тебе очень благодарна.
Глава 13Через мост
«Жизнь – это путешествие по дороге с множеством перекрестков. А еще есть мосты – пугающие варианты выбора, которые навсегда отделяют прошлое от будущего. Найдешь в себе мужество или поддашься глупости, и все изменится. Для меня выбором, перевернувшим всю мою жизнь, стал настоящий мост, по которому я последовала за Персефоной на корабль в Верне».
– Ты ведь думаешь об этом, не так ли? – спросила Арион. – Каково касаться струн мироздания?
Девочка-мистик со своей волчицей сидела на поле, вдали от шерстяных навесов. В руках у Сури была веревочка. Она плела этот узор тысячу раз и знала сотни способов менять плетение, чтобы создавать другие узоры, но пальцы ее не двигались.
Сури вопрос проигнорировала, и Арион опустилась с ней рядом. От мокрой фрэи пахло океаном.
– Ты что, свалилась в море? – спросила Сури.
– Я купалась. Тебе тоже стоит попробовать. Впрочем, я не чувствую себя такой чистой, как хотелось бы.
– Разумеется, ты чистая! Ведь ты постоянно моешься.
– Нет, думаю, дело в соли. В воде ее полно. Она ужасно сушит кожу, хотя купаться было здорово! Тебе наверняка понравятся волны. Они поднимают тебя и несут, будто летишь!
Сури усмехнулась. Уже много дней Арион так и сыпала метафорами.
– Недавно шел дождь, знаешь ли. Помогает лучше, чем океан. И никакой соли.
– И все же он не помог, судя по твоему виду. И по запаху.
Сури оглядела себя с недоумением. После проливных дождей, во время которых они с Минной обследовали лужицы на каменистом берегу и продуваемые ветрами просторы вокруг Тирре, на ней не осталось ни пятнышка – не считая босых ног, потому что от грязи никуда не денешься. Не найдя смысла в замечании Арион, Сури снова сосредоточилась на веревочке между пальцами. Она никак не могла решить, что делать дальше. Арион наблюдала, заставляя Сури нервничать.