Что было, а чего не было?
Глава 5И только маленькой любви не бывает
Адрес интересующей его персоны Леонидов узнал довольно быстро. Сведений предостаточно: имя, фамилия, возраст, где училась, семейное положение. Имя редкое: Лада. Лада Анатольевна Елистратова. По мужу. Оказалось, что семья Елистратовых живет в городе Зеленограде. Не ближний свет, но придется ехать. Мысль о том, чтобы вызвать такую женщину в управление и допрашивать ее в кабинете с видом на кирпичную стену с зарешеченными окнами, показалась Алексею кощунственной. И звонить, предупреждать о своем визите тоже. Таких ждут часами, расхаживая под окнами и сочиняя серенады. И потом, ему казалось, что Судьба благосклонна. Она будет дома. Пора им наконец встретиться лицом к лицу. Красавиц на своем веку Леонидов повидал немало. Особенности профессии. Красивые женщины оказывались замешанными в неприятные истории куда чаще, чем некрасивые. Из-за них убивали, присваивали чужие деньги, они становились свидетельницами бандитских разборок, а то и жертвами. Сопровождать господ крутых бизнесменов – профессия, опасная для жизни. Не раз длинноногая красотка проливала горькие слезы в кабинете старшего оперуполномоченного, а то и смущала его голыми коленками и откровенными взглядами. «Взяткодательскими», как мысленно называл их Алексей. Разницу между леди и не леди он усвоил четко. Леди не откровенничает с первым встречным, кем бы он ни был. Леди не совершает предательства, даже если это принесет ей личную выгоду. Леди не предлагает себя и ни в коем случае не одалживается. Леди не пьет больше двух бокалов вина за ужином в интимной обстановке, и так далее и тому подобное. Женщина, к которой он ехал, была леди. Более того, она была красавицей. Таких женщин он еще не встречал. Ибо вдобавок ко всему вышеперечисленному леди не попадают в криминальные истории. Она не была свидетельницей. И не была участницей. Упаси Боже! Но именно к ней собирался уйти А. С. Серебряков. Которого убили.
Квартира Елистратовых располагалась на десятом этаже. Алексея приняли на кухне, огромной, величиною с парадную комнату в иных московских квартирах. Окно в ней тоже было огромным, с видом на смешанный лес. За окном – небо, по которому плывут чернильные облака, верхушки зеленых елей, желтеющих берез… Дивный сентябрьский пейзаж в оконной раме. Черноволосая женщина с благородным профилем подошла, оперлась о подоконник. Получился потрет. Великолепный портрет! Но вот она встала, отошла к плите, остался пейзаж. И неплохой. Алексей следил за метаморфозами заинтересовавшей его картины, все еще не определившись, к какому жанру ее отнести, а хозяйка квартиры все не начинала свою исповедь.
…Леди не открывают душу первому встречному, кем бы он ни был. Хоть папой римским. Нет, папе можно. Он отпустит грехи. А какие у нее грехи? Невозможно! Леонидов грустил. Сегодня она была без шляпы. Гладкие черные волосы собраны на затылке в пучок, в ушах крохотные серьги с бриллиантиками, на шее тонюсенькая цепочка. Леди не носят массивных украшений. Она не обременена заботами о хлебе насущном, замужем за богатым человеком. Почему его это не раздражает? Он ведь не выносит людей, ведущих праздный образ жизни.
Они молчали уже минут десять. Леонидов подумал, что может просидеть перед этой картиной вечность. Как перед Моной Лизой, которая то появляется в раме, то исчезает. Просидеть в ожидании очередного чудесного появления.
«Если бы я не встретил сегодня ее, я ушел бы отсюда с разбитым сердцем, – подумал Алексей. – А какая разница?» Но он чувствовал, что разница есть.
– Быть может, я не вовремя? – он наконец почувствовал, что пауза затянулась, надо либо встать и уйти, либо начать задавать вопросы.
– Я… Я плохо себя чувствую, – сказала Джоконда, застыв на фоне осеннего пейзажа. Ее взгляд показался Алексею бездонным.
– Я готов извиниться за вторжение. Но не прийти к вам не мог. Видите ли… Умер Серебряков. А вы с ним… Вы были с ним… – он запнулся.
Серебряков хотел стать единоличным владельцем картины, стоимость которой и определить-то невозможно? Невозможно!
– Вы были у Ирины? Она, конечно, во всем обвиняет меня. – Необыкновенной красоты губы Лады Анатольевны чуть дрогнули. – Ей просто не надо было выходить за него замуж, – неожиданно твердо сказала она. – Брак без любви никому еще не приносил счастья.
– А… – он так и не смог выговорить «вам?»
– Простите?
– Нет, ничего.
– Я забыла предложить вам кофе.
– Спасибо, я не хочу. Ни кофе, ни чая. Не стоит беспокоиться.
«Сидите так», – чуть было не сказал он. Алексей просто не в силах был ее допрашивать. Подумать только, какая несправедливость! Умер, умер А. С. Серебряков!!!
– А вы? Вы почему не вышли за него замуж?
– Я?
– Ну да. Ведь у вас был роман. Еще в институте.
– Роман?
Ему показалось, что Лада Анатольевна хочет рассмеяться. Полные губы вновь чуть дрогнули. Но кроме улыбки, едва обозначившейся, ничего не было. Мона Лиза.
– Я не думаю, что это можно назвать романом.
– Значит, ничего не было? – уточнил Алексей.
– Мы объяснились с Александром.
– Когда?
– За неделю до моей свадьбы. Все уже было решено: заказан ресторан, разосланы приглашения, студсовет выделил нам с Андреем комнату в общежитии. – (Как звучит! Она и – комната в общежитии!) – Но мне было не по себе. Осталась какая-то недоговоренность. Между мною и Сашей. Ведь официального разрыва отношений не было. О чем я говорю? По сути и отношений не было. Я не знаю, что это было. До сих пор не знаю…
…Ей тогда было двадцать лет. Александр Серебряков был ее первой любовью. Если только в двадцать лет понимают, что такое любовь. Теперь она над этим смеялась. Тогда горько плакала о том, чего сама не понимала. И готовилась к свадьбе. На самом деле ей казалось, что все это только игра. Никакой свадьбы не будет. Вот-вот Саша ее остановит. Игра закончится. Она и затеяла все это по одной причине: чтобы Александр Серебряков наконец объяснился. И тогда все будет по-настоящему. Настоящая свадьба, настоящее платье и настоящая фата. А пока… Все это игра, не более. Но был один человек, который все это воспринимал всерьез. Ее будущий муж. Почему-то Лада не думала, что делает ему больно. Как для всех влюбленных, для нее во всем мире существовали только два человека. Он, Саша и она. Меж тем они с Андреем подали заявление в загс, получили приглашения, по которым в то время можно было купить дефицитные товары. В том числе и свадебное платье, французское белье, костюм для жениха, деликатесы к столу. Зачастую, вернувшись в общежитие после беготни по магазинам и стояния в очередях, Лада без сил падала на кровать и задавала себе один и тот же вопрос: «Кому это нужно?» Чем дальше заходило, тем труднее была дорога назад. Она пропустила момент, все пути были уже отрезаны. До свадьбы осталась неделя.
В мае женились не многие. Ведь, согласно примете, всю жизнь маяться будешь. Она не верила в саму свадьбу, не то что в примету. Ничего не будет. Май так май. Какая разница, если это всего лишь игра? И выбор ее удачен. Человек, которому в этой игре отведена незавидная роль третьего лишнего, все стерпит. Никто и никогда не будет любить Ладу сильнее, чем он. Лада была в этом уверена. То, что Александр Серебряков, возможно, любит ее меньше, ее не смущало ничуть. Главное, что любит. А что касается меры, которой определяют силу любви, то мера эта у каждого своя. Ладе было бы довольно, если бы Саша сделал ей предложение и они стали бы жить вместе. Вместе садились бы за стол, вместе ходили на лекции в институт, вместе ложились в кровать… При этой мысли она заливалась краской. Лада была порядочная девушка, никогда никому не позволяла до себя дотронуться. До свадьбы нельзя. Так ее воспитали. К этому обязывала ее красота, полная достоинства. Все должно быть согласно установленным правилам. Но ведь другие девушки только об этом и говорят! В студенческом общежитии нравы свободные. Никакого контроля со стороны родителей, возможность подработать и сшибить большие деньги, пьяные оргии, во время которых дикие крики слышатся всю ночь напролет. Последнее время, правда, гайки завинтили, студсовет стал ходить с проверками и парочку особо ретивых студентов отчислили для острастки, но… Любовь никто не в силах запретить. И миграцию девушек в общежитие парней тоже.
Александр Серебряков ее волновал. Его горячие взгляды наталкивали на мысль, что перед ней человек страстный. И сильный. Большой, сильный мужчина. Ее жених тоже был большим и сильным. И далеко не трусом. Именно поэтому и удостоился такой чести. Дело в том, что в ее комнате постоянно собиралась толпа ищущих расположения. Сначала Ладу это забавляло, потом стало утомлять. Тем более что соседка беззастенчиво пользовалась своим положением и приторговывала второй койкой. Ее отсутствие в комнате в нужный момент можно было купить за решенное задание по физике, за помощь в подготовке к экзамену, билет на модную рок или поп-группу. Да мало ли соблазнов!
Поползли слухи. Мол, есть местечко, куда можно заглянуть в любое время суток. Там накормят, обогреют и поймут. Там живут девушки свободные и доступные. Лада не сразу догадалась, что слухи о ее доступности распространяет соседка. Эти слухи, без сомнения, дошли до Серебрякова. Александр не будет отстаивать честь девушки, от которой шарахается, как от чумы. Он вообще в ее комнате не появляется.
С появлением Андрея проблема была решена. Он с молчаливого согласия Лады же разогнал поклонников мгновенно. И приструнил соседку. Та затаила зло. Халява для нее кончилась. Ухаживать Андрей не умел. Просто он как можно больше времени проводил с девушкой, которую любил. Если она не возражала. Ходил с ней на дискотеки. Опять же, если она не возражала. Предложил, если она не возражает, отношения узаконить.
Она растерялась. Что делать? Отказать Андрею и дожидаться Серебрякова? А если так и не случится? Если Саша ее не любит? Ведь ни разу об этом не сказал! И стал появляться везде с другой девушкой. Ирина, кажется. Уму непостижимо, что он в ней нашел! Но факт остается фактом: Серебряков ухаживает за студенткой пединститута. Кто об этом не знает? Все