Меркатора объясняет, как рассчитать отношение расстояния к широтной шкале с помощью принципа подобных треугольников, но вряд ли мореплаватели того времени понимали этот процесс.
И хотя карта Меркатора была составлена ad шит navigantium (лат. для использования в навигации), она являлась не морской картой, а картой для ученого. Многие очертания на ней все еще были традиционными и неточными, некоторые были все еще почерпнуты у Птолемея. Переворот, который совершил Меркатор, хоть и был реальным, являлся все же отсроченным. Лишь в самом конце XVI в. морские карты для практического использования стали составлять в этой проекции. Эдуард Райт первым теоретически объяснил в 1599 г. построение проекции Меркатора. Райт составил таблицу меридиональных долей для корректного расположения в пространстве линий широт путем непрерывного добавления секансов с интервалом в одну минуту (где Меркатор работал только в интервалах один градус) и в других отношениях усовершенствовал его проекцию. На проекции Райта – Меркатора мореплаватель впервые мог нарисовать «навигационный треугольник», который показывал широту и долготу, курс и расстояние в их корректном соотношении, и мог измерять расстояние в тесном приближении к точности в точке средних широт.
Настоящая морская карта, изобретенная Меркатором и приспособленная к практическому использованию Райтом, была, наверное, самым важным достижением и в навигационных, и картографических технических приемах с тех пор, как португальские астрономы впервые научили использовать солнечное склонение. В 1646 г. Дадли выпустил первое полное собрание региональных карт в новой проекции. Но консервативные моряки все еще с недоверием отнеслись к этому новшеству. В конце XVII в. продвинутые мореплаватели все еще жаловались на то, что большинство представителей их профессии отказываются от карт Меркатора и упорно пользуются простыми картами и традиционными методами. Новые острова, даже неизвестные части материков продолжали открывать люди, которые не умели точно наносить свои открытия на карту. Даже самые лучшие мореплаватели, использовавшие самые лучшие карты, все еще не могли определять свою долготу. На протяжении всей эпохи разведывательных исследований большинство моряков прокладывали себе путь по миру на ощупь. Они могли найти нужный путь, опираясь на свой опыт и метод проб и ошибок, хотя многие из них погибали в ходе путешествия; но они не могли объяснить другим, как именно они сделали это, или показать точную запись своего пути. И лишь в XVIII в. разведывательные экспедиции уступили дорогу тщательному картированию и точным знаниям.
Глава 7Боеспособность людей и кораблей
Первые плавания первооткрыватели совершали не на боевых кораблях. Единственные специализированные военные корабли того времени, галеры, были явно бесполезными для этого. Имелись веские причины, особенно там, где планировались прибрежные исследования, использовать корабли больших размеров, которые могли везти более тяжелое вооружение. Диаш, Колумб, Кабот отправлялись на поиски Индии, или Сипанго, или Китая на маленьких кораблях, предназначенных для прибрежной торговли, с малым количеством оружия, помимо личного оружия членов корабельных команд. Вход в гавани больших и богатых государств с таким небольшим вооруженным отрядом потребовал бы от людей, знакомых с жестоким и необузданным характером жизни в море в европейских водах, поразительной самоуверенной храбрости, и все же исследователи явно намеревались войти в эти гавани, если им удастся найти их. Да, им приходилось плавать в водах, где опасность, исходившая от европейских пиратов или конкурентов, была ничтожно мала; и они везли официальные приветствия от своего собственного монарха любому цивилизованному владыке, которого они могли бы встретить. Вероятно, фразы в полученных ими инструкциях, разрешавшие им находить и завладевать островами и материками, не занятыми христианскими королями, были лишь формальностью, которую не следовало понимать буквально при первом контакте. Верно и то, что, помимо постоянных врагов – левантийских мусульман, их единственный опыт общения с неевропейскими народами был почерпнут из плаваний к Канарским островам или Западной Африке, хотя те, кто читал Марко Поло, вряд ли могли бы предположить, что государства в Индии и Китае будут такими же маленькими и плохо вооруженными, как и территории под управлением вождя племени на берегу Гвинеи. Возможно, они допускали, что получат мирный прием, как были приняты спутники Марко Поло; эти восточные правители, даже если они и не были христианами, разделяли глубокую неприязнь христиан к исламу и приветствовали их и как мирных посланцев, и как потенциальных союзников. Возможно, руководители экспедиций были настолько загружены проблемами исследования и мыслями об опасностях плавания, что даже и не думали об опасности возможного сражения по достижении пункта своего назначения. С каким бы настроем они ни отправлялись в путь, их экспедиции не были снаряжены для какой-то агрессивной цели; у людей было оружия не больше, чем требовалось для элементарной самообороны.
В Вест-Индии уверенный оптимизм Колумба оказался в этом отношении оправданным. Араваки были мирным народом, и у испанцев было лишь несколько встреч позже с более свирепыми, хотя и такими же первобытными, карибами[18]. До тех пор пока другие европейцы не начали оспаривать монополию испанцев, в Новом Свете им не были нужны тяжеловооруженные корабли. Однако на Востоке все иллюзии, которые могли питать португальцы относительно мирного и выгодного приема, быстро рассеялись. Из сообщений Перу Ковиляна и других путешественников стало известно, что Великое ханство, о котором писал Марко Поло, давно уже исчезло; что «пресвитер Иоанн» был далеким и находившимся в трудном положении христианским правителем – но еретиком! – правившим в глубинных районах Восточной Африки; и что угрожающее влияние ислама растет и быстро распространяется по берегам Индийского океана. Первое путешествие Васко да Гамы подтвердило враждебное присутствие правителей-мусульман или мусульман-торговцев во всех гаванях, в которые заходили его корабли. Первая флотилия да Гамы имела 20 пушек на 3 кораблях – достаточное количество для защиты и официальной демонстрации силы. Его вторая экспедиция и предшествовавшая ей экспедиция Кабрала состояли из сильных флотилий, на борту которых было большое количество солдат и грозного оружия. Португальцы использовали свою силу оружия не только для самообороны, но и как ответную меру на реальный или воображаемый ущерб, как демонстрацию силы, чтобы принудить принимающую индийскую сторону к торговле, а вскоре – и для прямой агрессии. Не всегда и не везде им сопутствовал успех; они понесли серьезные потери от египетско-гуджаратского флота вблизи берегов тамильского государства Чола в 1508 г., но в целом под умелым командованием они могли нанести поражение на море любому флоту, который восточные владыки могли послать против них. Своим успехом они обязаны главным образом крепкой конструкции своих кораблей, физическому и моральному воздействию огнестрельного оружия, которое они привезли с собой, и умному тактическому использованию этих преимуществ. Пушки и порох действительно не были монополией европейцев, и в XV в. они не были более высоко развиты в Европе, чем в некоторых регионах на Востоке, особенно в Османской империи, как выяснили на себе последние защитники Константинополя в 1453 г. Однако пушки в качестве главной составляющей вооружения кораблей первыми стали использовать западные европейцы, что дало им преимущество на море на Востоке, которое длилось до недавних времен.
Ведение боевых действий на море в позднем Средневековье означало в основном взятие судна на абордаж и проникновение на него. Нападавший стремился привести свой корабль в прямое соприкосновение с вражеским кораблем, схватить и прочно удерживать его с помощью абордажных крючьев и линей в таком положении, чтобы его люди могли перепрыгнуть через борт в самой низкой точке на шкафут и подавить сопротивление в рукопашном бою. С платформ – боевых марсов на топах мачт и с баковых судовых надстроек – лучники и аркебузиры на последнем этапе подхода к вражескому кораблю стреляли в защищавшихся, чтобы рассеять их и заставить сидеть в укрытиях. С имевшимся в его распоряжении оружием нападавший не мог причинить большого вреда вражескому кораблю, за исключением применения огня. В морских сражениях иногда применяли огонь, особенно в Леванте, бросая пыжи из пылающей пакли или другие горючие снаряды на борт вражеского корабля. Или же, стоя борт о борт, можно было обрубить вражеский такелаж, орудуя с нок-реи. Однако в большинстве морских сражений цель нападавшего состояла скорее в том, чтобы захватить, нежели уничтожить; и если его численного превосходства в вооруженных людях было достаточно для этой цели, то в его интересах было сохранить вражеский корабль в целости, по крайней мере пока не будет подавлено сопротивление и не начнется его разграбление.
Боевые галеры были воплощением этих расширенных и модифицированных идей. На них обычно были установлены тараны; капитан галеры старался врезаться в борт вражеского корабля тараном, чтобы поломать его движущую силу, весла и по возможности пробить брешь в корпусе. Его вооруженные бойцы, собравшиеся на приподнятой боевой площадке на носу, затем прыгали вниз на шкафут вражеского корабля. Галерная тактика – единственная известная морская тактика – была основана, как и тактика ведения боя на суше, на продвижении вперед широким фронтом. Весла гребли лопасть к лопасти, и каждый корабль защищал уязвимый фланг своего соседа. Парусные корабли часто действовали совместно с галерами в ведении морских боевых действий, выступая в роли либо транспортов, предназначенных высаживать людей для сражения на суше, либо вооруженных торговых вспомогательных судов, приспособленных к военным целям, с солдатами на борту (отряд, отдельный от матросов, которые обслуживали корабль). В морских сражениях они действовали на флангах, и каждый отдельно пользовался любой предоставляемой возможностью во всеобщей свалке, следовавшей за первоначальным нападением. Эти тактические приемы были общими у христианских и мусульманских флотов на Средиземном море. Когда португальцы достигли Индийского океана, им пришлось, действуя без галер, находить способы противодействия атакам мусульман во многом по такому же плану.