аслась. В Килве к да Гаме присоединились три вышедших позднее судна, еще два самостоятельно дошли до Каликута. Итого двадцать.) Да Гама получил дань с султана Килвы (которого верломно заманил на корабль и под угрозой смерти заставил), из золота которого позднее была сделана дарохранительница монастыря в Белене, осуществил карательный обстрел гавани Каликут и выиграл два ожесточенных морских боя за контроль на Востоке с флотом, выставленным против него малабарскими арабами. Исход этих столкновений решили пушки; в те времена португальский флот, если он был хорошо вооружен и находился под компетентным командованием, мог разбить любой азиатский флот в открытом море. Дальнейшим доказательством этого стала решающая победа португальского генерал-губернатора Алмейды над объединенным флотом гуджаратцев и египтян у индийского города Диу в 1509 г.[32] Однажды прибегнув к силе, португальцы уже не могли от нее отказаться. Их план действий на Востоке никогда не выходил за рамки простой торговой конкуренции. Они не собирались вытеснять арабских и венецианских купцов с рынка, наводнив Европу дешевыми пряностями, да они и не смогли бы сделать это, даже если бы и захотели. Португальские товары были грубыми и непривлекательными в глазах жителей Востока; и нельзя было ожидать от местных правителей, что они увидят в одетых в лохмотья португальских матросах и в потрепанных морем тесных кораблях предвестников силы, которая завоюет половину Востока. На короткое время европейцы могли представлять опасность, но в глазах цивилизованных индусов они были отчаянными головорезами, малочисленными варварами, жестокими и грязными. Поэтому в честной и открытой торговле португальцы не могли ни конкурировать с арабами, ни полагаться на добрую волю местных раджей. Чтобы получить прибыль от своей монополии на маршрут вокруг мыса Доброй Надежды, они должны были уничтожить торговлю арабов пряностями силой оружия на море.
Задача планирования этой преднамеренной войны в океане за торговлю выпала Афонсу д’Албукерки – наверное, самому талантливому морскому стратегу своего времени. Когда Албукерки впервые отправился в Индию, португальские поселения состояли просто из складов и соединенных с ними жилищ. Королевские торговые представители торговались за специи на базарах, расположенных на береговой линии, и хранили купленное до прихода следующего флота из Лиссабона, который все это забирал. Португальцы понимали, что их опорный пункт очень ненадежен и что его можно сделать безопасным только при наличии постоянного флота в Индийском океане. Для этого им требовалась морская база с адекватными условиями для снабжения продовольствием и ремонта кораблей и резервом моряков, чтобы возмещать ужасающие потери, вызванные болезнями среди корабельных команд. Вдобавок им были нужны крепости, поддерживаемые мобильными курсирующими эскадрами, имевшими в своем распоряжении терминалы и координационные центры на торговых путях в Индийском океане. Португальцам нужно было изменить посягающую на чужие права морскую торговлю, замкнутую на Лиссабон, на цепочку постоянных торговых и морских организаций, охватывающих весь Средний Восток. Это был дорогостоящий и амбициозный план, который Албукерки заставил принять скупое правительство, когда в 1509 г. стал генерал-губернатором, приняв бразды правления после Алмейды.
На Малабарском берегу, прямом и плоском, тянущемся у подножия гор Западные Гаты (Сахьядри), нет безопасных гаваней. Каликут (Кожикоде), Кочин, Каннанур были небезопасны во время юго-западного муссона, и в них трудно было зайти при северо-восточном муссоне. Базой, которую выбрал Албукерки, стал Гоа – большой и процветающий город, построенный на острове, с подходящей гаванью, который был одним из центров кораблестроения на Малабарском берегу. Чтобы взять Гоа, Албукерки заключил временный союз с могущественным и честолюбивым разбойником по имени Тимарусу, стремившимся основать территориальную династию, как это делали многие ему подобные люди, и выбрал для нападения момент, когда мусульманский правитель был занят подавлением восстания внутри страны. Даже при таких условиях захват Гоа был смелой и непростой операцией, а его удержание под натиском армий султана Биджапура – уроком и следствием обладания властью на море. Проливы, которые отделяют Гоа от материка, мелкие, и их могла форсировать – что и случалось несколько раз – индийская конница. В Южной Индии не разводили лошадей; их нужно было ввозить. Флот Албукерки, курсировавший вблизи берегов Гоа, мог лишить своих врагов этого жизненно важного оружия и сделать так, что лошадей могли поставлять только князьям, дружественным португальцам.
Гоа был взят в марте 1510 г. (и вторично в конце ноября). Еще до этого Албукерки заложил крепости вблизи арабского побережья. Одной из них стал остров Сокотра вблизи мыса Гвардафуй, предназначенный стать базой для совершения нападений в Красном море, воды которого были еще неизведанными для европейских моряков, и для перехвата грузов пряностей, шедших в Джидду и Суэц. Сокотра – скалистый и почти безводный остров, его подступы опасны и представляют большие трудности. Аден мог бы стать более подходящей базой, но попытки Албукерки взять Аден не принесли успеха, а Сокотру португальцы покинули после первых нескольких лет. Другая аравийская крепость находилась в гораздо более важном месте – Ормузе, островном рынке на выходе из Персидского залива. Ормуз постоянно мелькает в литературе XVI и XVII вв. как синоним восточного богатства и великолепия. Это была столица независимого султана и сама по себе важная морская держава. Португальцы взяли его, сочетая навигационное искусство, пушечную мощь и блеф, силами небольшого числа кораблей, сначала в 1507 г. и вторично (на сто с лишним лет) в 1515 г.
Закрепившись в Ормузе и на Сокотре, португальцы овладели самыми западными пунктами морских торговых путей арабов. Имея главную базу на Гоа и более мелкие базы вдоль Малабарского берега, они могли грабить торговые корабли, шедшие с западного берега Индии, и со временем расширили свою власть до побережья острова Цейлон (Шри-Ланка). Им оставалось только захватить базу еще дальше на Востоке, чтобы получить возможность остановить или контролировать мусульманскую торговлю через Бенгальский залив. Очевидным местом для этого была Малакка, занимавшая господствующее положение у пролива, через который осуществлялось все сообщение с Дальним Востоком. Албукерки взял Малакку в 1511 г., рискуя при этом своей властью над Гоа. Все парусное сообщение в архипелаге регулировалось муссонами, и ветер, который привел его корабли в Малакку, не давали ему пять месяцев возвратиться назад. Осада истощила его людские и корабельные ресурсы до крайности, и Гоа едва не пал в его отсутствие. Это рискованное предприятие принесло успех; так как Малакка – конечный пункт торговли с Китаем на западе – была у португальцев в руках, то перед ними открывался путь на Дальний Восток. Первый португальский купец добрался в китайский порт Кантон в 1513 г.; это был первый документально зафиксированный визит европейцев в Китай более чем за 150 лет. Он не был особенно успешен, так как китайские власти с подозрением отнеслись к чужеземцам и с презрением – к их товарам. Но в конечном счете в 1520 г. португальцы добились права поставить складское помещение и основать поселение в Макао[33], расположенном чуть вниз по течению реки от Кантона, и начали принимать непостредственное участие в торговле из Китая в Малакку.
Еще более важным с их собственной точки зрения было то, что приблизительно в это же время – в 1512 г. – первые португальские корабли достигли Молуккских островов – знаменитых островов пряностей, которые были конечной целью почти всех их попыток. Лоцман Франсишку Родригиш, который уже был упомянут как картограф, принимал участие в первой экспедиции к Молуккским островам. Огромную помощь исследователям оказала крупномасштабная карта Явы, которая попала к португальцам в руки в 1510 или 1511 г. Ее оригинал был вскоре утрачен во время кораблекрушения, но еще раньше Родригиш успел снять с нее копию с транслитерированными названиями, которую Албукерки отправил королю. На Молуккских островах португальцы вступили в торговые отношения с султаном Тернате на острове, являвшемся главным производителем гвоздики, и построили на нем укрепленный склад для хранения гвоздики. Без сомнения, они намеревались превратить это место в свои владения, как Гоа и Малакку, как только собрались бы с силами.
Во всей этой захватывающей истории ни один фактор не вызывает такого большого удивления, как четкость стратегических решений Албукерки, основанных, вероятно, на неполной информации, неохотно предоставленной местными жителями. Наверное, он был первым морским военачальником, который полностью оценил сложные отношения между флотом и его базами, делая поправки на дополнительные трудности, вызванные сезонной сменой ветра. Он точно вычислил необходимое количество людей для сопровождения торговых судов, чтобы не тратить понапрасну место для груза и не оставлять ценный груз без защиты. Чтобы утвердить монополию королевской короны Португалии на торговлю пряностями, он ввел систематическое вымогательство, благодаря которому только корабли, имеющие документ от командующего португальского порта, не подвергались постоянному агрессивному давлению. Его грабительские действия в отношении арабских грузов пряностей подняли цены, которые приходилось платить венецианцам в Александрии; так что на несколько лет пряности и другие ценные грузы, предназначенные для отправки в Европу морем, почти все шли в трюмах португальских кораблей, шедших в обход мыса Доброй Надежды.
Глава 9Атлантика и южная часть Тихого океана
Португальский принц Генрих (Энрике) был не только инициатором исследовательских плаваний вдоль западного побережья Африки, но и покровителем глубоких исследований Атлантики в западном направлении по несколько другим причинам, хотя и имевшим отношение к первым. На всем протяжении исследований Западной Африки на морском фланге у португальцев находилась группа островов, из которых часть была заселена, а на всех них заявляла свои права Испания. Это были Канарские – Счастливые острова, которые, по Птолемею, обозначали западный край обитаемого мира. Португальцы, ревниво оберегавшие свою монополию на африканскую торговлю и мстительно враждебные по отношению к любым иностранным перевозкам, которые они наблюдали вблизи берегов Гвинеи, неоднократно пытались выступить со встречными претензиями на эти острова, которые не принесли успеха, но им все же удалось опередить других европейцев и занять другие группы островов в Восточной Атлантике. Эти острова имели важное значение по трем причинам: во-первых, сами по себе, так как многие из них имели плодородную почву и стали чрезвычайно продуктивными; во-вторых, как базы, которые – если их займут иностранцы – могли быть использованы с целью совершения нападений на океанскую торговлю португальцев; и в-третьих, как порты для захода судов.