овершенно лишенных чувства юмора, но очень знающих свое дело людей. Она успешно узаконила в колонии коллективный труд в отличие от руководства в Виргинии, которое сначала сочло частное предпринимательство более эффективным; относилась свысока и запугивала многострадальных жителей Нью-Плимута; выдворила Томаса Мортона якобы за танцы вокруг майского дерева. Танцы вокруг майского дерева, конечно, с их намеком на культы плодородия и колдовство для пуритан в XVII в. не были поводом для веселья; но массачусетские пуритане безжалостно карали за любое противодействие или иную веру. Этот фактор имел некоторое значение при колонизации Новой Англии, так как многие, кто ссорился с правящей олигархией в Массачусетсе по вопросам политики или религии, изгонялись или спасались бегством, чтобы избежать еще худшего наказания. Эти люди основали новые поселения – Коннектикут, Нью-Хейвен, Род-Айленд, которые росли и скромно благоденствовали, хотя со временем и в Массачусетсе, и в Коннектикуте начали развиваться свои собственные империалистические устремления, и они стали поглощать более мелкие поселения.
Экспансия означала постепенный захват охотничьих угодий индейцев. Массачусетская компания со своей приверженностью букве закона была осторожна и прикрывала свои приобретения договорами о покупке. Пуритане никогда не были миссионерами-энтузиастами; большинство из них, очевидно, думали, что индейцы просто безнадежны. Как и испанцы, они иногда порабощали индейцев, захваченных во время подавления мятежа или пограничной войны, но, в отличие от испанцев, они не испытывали чувства отеческого долга оказывать цивилизующее влияние. Однако Массачусетская компания узаконила положения хартии, запрещавшие продажу огнестрельного оружия и алкогольных напитков индейцам. В этом вопросе христианская совесть и простое благоразумие были заодно. Нельзя сказать, что колонисты-пуритане забывали о совести, когда дело касалось индейцев; но их совесть была в основном недоброжелательна по отношению к ним. Они не эксплуатировали индейцев и не пытались как-то ассимилировать их, но по мере расширения своих ферм неумолимо изгоняли со своих земель.
Пуритане упорно сосредоточились на выращивании непосредственно необходимых и полезных для себя культур и не делали попыток встроиться в теоретическую схему, разработанную в Англии. Они избегали табака, но за 20 лет они стали производить излишки продовольствия и продавать их индейцам в обмен на меха. Они усердно ловили рыбу, ссорились и конкурировали с сезонными флотилиями, которые ловили ее для продажи на английском и европейских рынках. Часть трески, выловленной кораблями в Новой Англии, отправлялась в Старую Англию, часть – прямо на средиземноморские рынки, но большая ее часть потреблялась в Новой Англии населением, которое росло год от года. К началу Гражданской войны Массачусетс насчитывал 14 тысяч жителей и демонстрировал большинство черт независимого государства.
Не все северные колонии имели связи с пуританами. Желание иметь безопасные базы для рыболовства и торговли мехами вдохновило англичан на колонизацию Ньюфаундленда. Воган был главной движущей силой этого предприятия. Поселения на Ньюфаундленде сначала не были особенно процветающими или особенно значимыми и приводили к постоянным ссорам на предмет прав на береговую полосу; но они выжили и превратились в постоянную британскую колонию. Шотландское поселение сэра Уильяма Александера в Новой Шотландии имело более изменчивую историю. Сразу после ее основания в 1627 г. разразилась война между Англией и Францией. Новая Шотландия стала и долго оставалась спорной территорией между английскими и французскими поселенцами.
Французы начали колонизацию приблизительно одновременно с англичанами и заселяли те же самые места на Атлантическом побережье Северной Америки. Они не могли рассчитывать на дань с местного населения или с размахом использовать труд аборигенов, к тому же они не нашли драгоценных металлов; так что им пришлось обеспечивать себе пропитание сельским хозяйством, рыбной ловлей и торговлей мехами. Как и англичане, они прекрасно понимали важность власти на море и возможную ценность колоний как источников сырья и материалов для флотов; и как англичане, они использовали акционерные общества коммерческого типа для основания колоний. Хронология расширения Французской Америки тесно согласуется с английской историей. Действия двух стран наводят на мысль либо о сознательном копировании друг друга, либо о тактических контрдействиях, как на шахматной доске; а какая шахматная доска это была по размеру и разнообразию фигур! Французы, как и англичане, в XVI в. занялись исследованиями и каперством в американских водах. Французские рыбаки регулярно ловили рыбу в здешних прибрежных водах. Картье исследовал заливы Фан-ди и Святого Лаврентия, а Роберваль безуспешно пытался основать колонию. Генрих IV, как и Яков I, оказал материальную поддержку монополиям-колонизаторам в Америке, и французские компании первыми начали создавать постоянные поселения в начале XVII в. после окончания морской войны с Испанией. В 1605 г. группа французских гугенотов основала в Акадии – так они называли Новую Шотландию – Порт-Рояль[68]. В 1608 г. великий Шамплен – моряк, ученый, картограф, ставший позднее известным как исследователь Великих озер, – основал 3 июля 1608 г. французскую колонию Квебек. Акадия стала независимой колонией мелких фермеров, которые, как и фермеры в Новой Англии, со временем добились скромного благоденствия. Квебек, с другой стороны, был больше торговой факторией, чем колонией. Ее жители торговали с индейцами мехами, которые они на кораблях отправляли вниз по течению реки Святого Лаврентия во Францию. Их капитал, товары для торговли и большая часть продовольствия поступали из Франции. Их поддерживала Компания Новой Франции, которая была создана Ришелье и стремилась платить своим акционерам дивиденды из прибыли от торговли мехами. Английские и французские колонисты вскоре дошли до рукопашных схваток. В 1613 г. Виргинская компания организовала экспедицию, которая напала на Порт-Рояль и разрушила недавно созданную французскую колонию на побережье провинции Мэн. В 1627 г. шотландцы из Новой Шотландии захватили Порт-Рояль, а в 1629 г. английская эскадра перехватила французские корабли с продовольствием, шедшие вверх по течению реки Святого Лаврентия, и истощенный от голода Квебек сдался. Договор, заключенный в Сен-Жермен-ан-Ле в 1632 г., вернул обе колонии Франции. Английский король Карл I и его советники понятия не имели – откуда они могли знать? – о будущей важной роли реки Святого Лаврентия. Исследование и развитие Канады было предоставлено французским торговцам мехами и миссионерам-иезуитам.
Тем временем аналогичная англо-французская шахматная игра начиналась на неспокойных островах Карибского моря, где давний страх перед Испанией постепенно в XVII в. уступил фамильярности, которая породила несколько опрометчивое презрение. У Роли, разочарованного в Виргинии, возникла навязчивая идея – никак не меньше – найти легендарное царство на материковой части Гвианы, богатое золотом. Проведя годы при дворе и в Тауэре, Роли не очень годился в конкистадоры. Его опередил и перехитрил Антонио де Беррио-и-Орунья, старше его на двадцать лет. Попытки Роли пройти вверх по течению рек Гвианы в поисках Эльдорадо неизменно заканчивались неудачей и, в конце концов, привели его к смерти на плахе. Однако воодушевление Роли, выраженное в одном из его самых красноречивых посланий, передалось другим, и его соотечественники предприняли ряд попыток создать колонии.
Побережье Гвианы – болотистое, жаркое и кишащее возбудителями лихорадки – было особенно неподходящим местом для неопытных колонистов. Первые попытки англичан либо заканчивались неудачей, либо уничтожались испанцами; только голландцам удалось закрепиться на реке Эссекибо в 1616 г. и на реке Бербисе в 1624 г. Однако неудачи англичан имели важные косвенные результаты. Разочарованные или обездоленные колонисты в поисках альтернативных мест поселения случайно наткнулись на плодородные острова из числа Малых Антильских. Испанцы покинули эти острова главным образом из-за того, что им не понравился свирепый и непокорный народ, населявший некоторые из них. Высадка англичан на Доминику и Сент-Люсию была отбита этими карибами, но остров Сент-Китс был успешно занят английскими и французскими колонистами, которые действовали порознь, но сначала миролюбиво. Самым значительным из всех стало начало заселения в 1624 г. острова Барбадос, который тогда был необитаем.
Финансовая поддержка этих предприятий исходила от неофициальных коммерческих синдикатов, главными организаторами которых были Томас Уорнер – давний житель Гвианы, и Уильям Куртин – лондонский торговец со связями в Голландии. Как и в Новой Англии, хитрые организаторы пытались использовать незнание чиновников географии Америки, и результатом этого были частично перекрывающиеся дарственные. Чтобы вытеснить Куртина, люди Уорнера заручились поддержкой выдающегося, но бедствующего от безденежья придворного – графа Карлайла, который в 1627 г. получил от Карла I жалованную грамоту, согласно которой он стал лордом-собственником карибов. Так впервые появилась английская колониальная организация нового типа, установившая право собственности. Это было применением к Америке формы дарения, давно уже вышедшей из употребления в Англии, – квазифеодального дарения территории и передачи власти на ней выдающемуся представителю знати. Очевидно, любой пэр мог получить дар такого рода от королей династии Стюартов с большей легкостью, чем группа купцов. И возможно, считалось более правильным, что колонии, находившиеся в незащищенном положении, должны быть основаны на феодальном даре в старых традициях рыцарской службы, нежели возникать по инициативе торговых компаний. Дар Карлайлу привел к постоянным ссорам среди наследников графа и арендаторов их прав, но, несмотря на политическую неопределенность, Барбадос процветал. На начальном этапе колонизации, помимо продуктов питания, колония производила в основном табак, хлопок и различные красители – фустик