[69], индиго и другие, важные ввиду постоянных попыток полотняной промышленности Англии перейти от экспорта некрашеных тканей к экспорту готового продукта. В 1640 г. начали сажать сахарный тростник, в основном по наущению голландских торговцев, которые научились методам его возделывания и производства сахара у португальцев в Бразилии. Сахар вскоре стал главной производимой продукцией. Его цена была высокой, а европейский рынок – ненасытный. В 1660 г. экспорт с Барбадоса в Англию был значительно больше по стоимости, чем экспорт из Виргинии, и очень намного больше, чем из Новой Англии; Барбадос был уже известен как «самый яркий драгоценный камень в короне его величества».
Тем временем французы с помощью их спонсируемой правительством монополии Compagnie des lies d’Amerique колонизировали острова Мартиника и Гваделупа аналогичными методами и со схожими результатами. Эти сахарные острова, и английский, и французские, были защищены от активного вмешательства испанцев отчасти своим наветренным положением, которое делало невозможным доступ к ним с испанских территорий, а отчасти тем фактом, что испанцы отчаянно защищались от грабительских флотилий голландцев. И английское, и французское правительства приветствовали заселение островов, которым не только практически не нужна была защита, но которые прекрасно вписывались в меркантилистскую теорию производства и потребления, так как колонии на материке в разной степени не сумели этого сделать. Однако островитяне не только косвенно зависели от голландских военных кораблей в плане защиты, но и прямо – от голландских торговцев, которые покупали и перевозили их сахар и удовлетворяли их потребности в промышленных товарах. Более того, английские и французские товары из Вест-Индии были похожи и конкурировали на европейском рынке. Те люди, которые проводили экономическую политику в век ужесточающегося меркантилизма, неизбежно возмущались этими ограничениями национальной прибыли. История новых американских империй – точнее, островных империй в Вест-Индии в конце XVII в. и на протяжении XVIII в. – была неизбежно заполнена борьбой. Правительство каждой метрополии стремилось лишить голландцев их коммерческого преимущества, привести свои собственные колонии под запланированный торговый контроль и аннексировать, разорить или уничтожить колониальные владения своих конкурентов.
Часть третьяРезультаты открытий
Глава 14Сухопутная империя Испании
К середине XVI в. все главные центры исконно американской цивилизации были в руках испанцев. Это не значит, что вся территория, завоеванная силой испанского оружия, была действительно оккупирована. На многие тысячи квадратных миль Испанской Америки не ступала нога европейца, не говоря уже о том, чтобы занять их. Конкистадоры оставили леса и прерии их первобытным обитателям, но с безошибочным чутьем и отвагой они наносили удары по городам и захватили их все. Никакой другой военный исход в конечном счете и не был возможен. Испанцы установили свое постоянное, организованное и, несмотря на все усилия короны, часто жестокое господство. Сопротивление продолжалось и после завоевания, особенно в Перу, где ему способствовали раздоры между фракциями испанцев. Манко Капак[70] – последний правящий Инка – содержался в горной крепости Вилькабамба в течение многих лет. Общий порядок и повиновение воцарились в вице-королевстве Перу не раньше, чем в 1570-х гг., когда вице-королем в стране стал Франсиско де Толедо, да и тогда только благодаря масштабному переселению недовольных индейцев в другие регионы и казни Тупака Амару – последнего признанного индейцами Инки. Однако сопротивление редко было эффективным на обширной территории. Обычно его ослабляли безразличие, предательство, недостаток руководства и координации действий. Только далеко жившие и первобытные народы, такие как арауканы в Чили и чичимеки на северной границе Испанской Америки, сохраняли настоящую независимость в течение долгого периода. В других местах, захватив крупные религиозные центры, конкистадоры успешно превращали селения, платившие им дань, в encomiendas. Они присваивали себе привилегии убитых или отстраненных от власти вождей и священников. Деревенские жители с угрюмой покорностью служили своим новым хозяевам и платили им дань, как раньше своим владыкам индейского происхождения.
Encomiendas создали прочную социальную и экономическую основу для колонизации. Дань, которую платили индейцы, обеспечивала пищей завоевателей в начальный период организации нового порядка и колонизации, а также постоянным доходом их лидеров. Руками индейцев были построены города, в которых стали жить их завоеватели; сначала они были маленькими и скромными, но в них были жилища, общественные здания и церкви. Однако система encomienda была лишь отправным пунктом. Она обеспечивала лишь немногих счастливчиков и явно не могла снабжать испанцев всеми видами продовольствия, инструментами и одеждой, которых требовало европейское общество. По мере того как тонким ручейком с каждым трансатлантическим флотом прибывали новые эмигранты, стала расти, помимо индейской экономики, основанной на общинном сельском хозяйстве, новая типично испанская экономика, главными и самыми прибыльными занятиями в которой были скотоводство и добыча серебра.
На засушливом нагорье Кастилии, откуда родом были большинство конкистадоров, ведению пастбищного хозяйства и выпасу полукочевых стад овец и крупного рогатого скота давно уже отдавалось предпочтение перед земледелием. Новый Свет предоставил безграничные пастбища. Спрос на вьючных животных, особенно мулов, в краях, где до недавних пор основным транспортом были спины людей, был ненасытным. Первый вице-король Новой Испании Мендоса завез мериносовых овец – основу зарождающейся шерстяной текстильной промышленности, которая заработала себе дурную репутацию из-за жестокого обращения с рабочими-индейцами на ее obrajes (исп. фабрики). Рогатый скот, помимо того что он являлся источником пищи, давал еще и ценные товары, шедшие на экспорт: кожи для седел и доспехов и жир для изготовления свечей и покрытия корпусов кораблей. Скотоводство подходило темпераменту конкистадоров; оно требовало прекрасного владения искусством верховой езды и периодического выброса большого количества энергии, но не продолжительных и кропотливых усилий. Права на выпас тем, у кого был капитал, давали сначала на условиях выпаса скота в определенном радиусе от той или иной данной точки, и почти не делались попытки соблюдать границы. Животные паслись на просторах и непомерно размножались. Остовы животных, когда шкуры и жир с них были сняты, часто оставляли гнить там, где они лежали. Говядины стало так много, что ни одному испанцу уже не грозил голод и не нужно было работать за жалованье. Известные люди, владевшие скотоводческими фермами, могли держать двери своих домов открытыми и кормить огромное количество слуг, живших в их семье и готовых защищать их интересы от конкурентов или следовать за ними в новых entradas (исп. вторжения).
Первые encomiendas, а затем скотоводческие фермы способствовали накоплению капитала, который дал возможность заняться крупномасштабной разработкой месторождений драгоценных металлов. Добыча золота и серебра на начальном этапе завоевания была простым делом, состоявшим в проведении геологоразведочных работ и промывке золотоносного песка в соответствующих реках, но приблизительно в середине XVI в. чрезвычайно богатые серебряные жилы были обнаружены в Сакатекасе и Гуанахуато в Новой Испании и в Потоси́ (самое богатое месторождение из всех) на территории современной Боливии. Эти открытия вызвали незаконную и будоражащую «серебряную лихорадку», и на рудниках были поспешно созданы специальные суды для регистрации заявок на проведение горных работ и улаживания споров. Некоторые испанцы, но больше индейцы разрабатывали небольшие участки вручную, а крупные и более продуктивные рудники – капиталисты в довольно больших масштабах. Различные формы массового производства вытеснили примитивный промывочный процесс, и был построен завод для извлечения серебра из руды с помощью процесса растворения металла в ртути. Корона требовала свою долю – обычно одну пятую – всего производимого металла. Был принят на работу немалый штат чиновников, чтобы взвешивать, проверять чистоту и ставить клейма на серебряных слитках, выходивших из мастерских, и определять королевскую долю, которую после вычета положенных издержек отправляли в Испанию вместе с гораздо большими количествами серебра, отправляемыми на родину отдельными людьми либо в качестве капиталовложения, либо в уплату за импортированные европейские товары.
Новая испанская экономика в Индиях зависела от старой индейской экономики в части продуктов питания – особенно зерна, овощей и птицы, которые производили в основном индейцы – и в части почти всех рабочих рук. В первой половине века после завоевания все испанцы привыкли к чрезвычайно большому количеству рабочих рук. Они составляли планы амбициозных строительных проектов и осуществляли их с той же жестокой решимостью, которую они проявляли в ходе самого завоевания. В более поздние годы этого века развитие рудников вызвало огромный спрос на труд рудокопов. Часть этого спроса удовлетворял ввоз рабов-негров, но большую часть работ выполняли индейцы. Другие отрасли промышленности – шерстяное ткачество, сахарное производство, судостроение и т. д. – все больше и больше применяли полуквалифицированный труд индейцев. По мере роста спроса на рабочие руки в испанской промышленности стала быстро убывать численность индейского населения, источником которых она была. У этого были две причины. Первая – ущерб, наносимый полям индейцев домашними животными. Крупный рогатый скот, пасущийся на открытых пастбищах, несмотря на неоднократно принимаемые законы и усилия колониальных судов защитить собственность индейцев, заходил на неогороженные деревенс