Однако имперские устремления возлагают и экономическое, и политическое бремя на родину завоевателей, и их награды часто иллюзорны. Многие испанцы – конкистадоры, колонисты и чиновники – сколотили такие состояния в Америке, о которых они едва ли могли мечтать в Испании, но постоянный отток за границу смелых и талантливых людей был серьезной потерей для Испании. Серебро Нового Света – самая ценная добыча империи, – которое шло на оплату армий в Италии и Фландрии, в конце концов, создало больше проблем, чем было решено с его помощью. Огромный рост количества серебра, находившегося в обращении в Испании, а со временем и во всей Европе, как следствие – рост цен на товары и нарушение установившегося биметаллического соотношения, вызвали большую неразбериху и большие трудности. Так как негибкость экономики Испании не давала возможности промышленности и сельскому хозяйству адекватно реагировать на стимул растущих цен, страна оказалась в крайне невыгодном положении в международной торговле.
От четверти до трети денежных отправлений в Испанию составлял доход короны при различных начальниках, регулировавших налогообложение. Приблизительно до середины правления короля Филиппа II этот доход от испанских владений в Новом Свете не был главным пунктом в общих денежных поступлениях короны – не больше 10 % в большинство лет. В последние два десятилетия XVI в. он быстро увеличивался, и в одном году – 1585 – достиг 25 %. Более того, доходы, которые получали отдельные люди от заокеанских владений, способствовали росту прибылей от налогообложения в Испании. Поэтому доходы от Испанской Америки – хотя они и были гораздо меньше, чем считало большинство как испанских, так и иностранных современников, – были достаточно существенными, чтобы значительно влиять на королевскую политику и вызвать более коварные последствия, чем одна только денежная инфляция. Государство не может существовать или считать, что существует, за счет труда своих граждан за границей без некоторого морального разложения общественной жизни на родине. Еще в 1524 г. кортесы Кастилии заявили протест против предложения продать Молуккские острова Португалии на том основании, что обладание этими островами обеспечивало императора постоянным доходом, независимым от налогообложения. Депутаты были готовы отказаться от своего единственного «козыря в рукаве» – контроля за притоком финансов, чтобы немедленно ослабить налоговое бремя. Согласно экономическим теориям того времени, этот довод был разумным, но он не предвещал ничего хорошего будущим конституционным свободам в Испании. Обладание владениями в Америке поощряло Филиппа II и его преемников все больше игнорировать нежелательные советы кортесов, знати и общественного мнения вообще в Кастилии; и общественное мнение нехотя согласилось с ростом абсолютизма, родившегося из успехов имперских завоеваний. Бюрократический абсолютизм распространился, как инфекция, из Испанской Америки в Кастилию, где он, естественно, ощущался более непосредственно, более обременительно и был меньше смягчен расстоянием и отсрочками. Владение Индиями также способствовало превращению превосходства Кастилии – самого воинственного, наименее производительного и во многих отношениях самого отсталого иберийского королевства в постоянное превосходство над всем остальным полуостровом. Наконец, преувеличенные оценки ценности Индий усилили во многих уголках Европы страх и враждебность по отношению к политике Габсбургов, побуждая при этом испанскую корону проводить международную политику, которую она не могла себе позволить проводить и которая привела ее к ослаблению и поражению.
Глава 15Морские империи Португалии и Голландии
Торговые государства на островах Индонезии и рядом вскоре оправились от шока от вторжения португальцев в начале XVI в.; а так как воюющие народы островов привыкли к европейским методам ведения войны и сами стали все больше использовать огнестрельное оружие и на суше, и на море, то португальцы утратили свою изначальную репутацию непобедимых. Их численность была невелика, и они находились далеко от дома; их опорные базы были разбросаны по разным местам, удерживались ненадежно и на протяжении части года были отрезаны от столицы вице-королевства на Гоа. Вскоре Португалия оказалась не империей-завоевательницей, а одной из многих конкурирующих и воюющих морских держав в неглубоких водах архипелага.
Главными базами португальцев в Ост-Индии были Малакка и Тернате. Малакка была сразу захвачена в 1511 г., и управлял ею португальский губернатор. Это была важная гавань, доминирующая в проливе; но у португальцев в этом регионе было слишком мало боевых кораблей, чтобы сделать ее главенство постоянно эффективным, так что другие города быстро добились процветания и заметного положения по мере того, как местная торговля ушла из Малакки и стала искать другие рынки. Побежденный и изгнанный султан Малакки перебрался в болотистые места у Сингапурского пролива и начал создавать княжество, которое стало называться Джохор. Напротив Малакки, на Суматре, султанат Ачех набрал силу и власть, продавая перец с Суматры яванским и арабским торговцам, и неуклонно расширял свой контроль над территориями в Северной Суматре. Большая часть перца, которая доходила до Персидского залива и Красного моря, поступала из султаната Ачех. Предприимчивые в делах, воинственные и фанатичные мусульмане-ачехцы к 1530 г. превратились в опасных соседей и в военном отношении, и в торговле. В 1537, 1547 и 1551 гг. они нападали на саму крепость Малакку. У Малакки не было союзников в этом регионе, за исключением периодических контактов с язычниками-батаками из центральных районов Суматры, которые упорно сопротивлялись власти султаната Ачех, пытавшегося обратить их в свою веру. Португальцам почти нечего было предложить союзнику, они были полностью заняты защитой себя и своей торговли. И лишь в 1587 г. по мирному договору с султанатом Ачех они получили мирную передышку в Западной Индонезии.
В Малакке португальцы хорошо закрепились и были защищены. На Молуккских островах и в Восточной Индонезии в целом их положение было слабее. Они так и не завоевали остров Тернате и не контролировали его. Их присутствие на нем регулировалось договором с султаном, который даровал им монополию на экспортную торговлю гвоздикой и право занимать и укреплять лишь район фактории. Поэтому португальцы всегда в какой-то степени зависели от доброй воли султана. Несколько умных и энергичных султанов Тернате извлекали прибыли из продажи испанцам пряностей и пользовались их военной поддержкой против султаната-конкурента Тидоре. Но за исключением района фактории, они не уступили больше ни пяди своего суверенитета и не терпели никаких попыток обратить их в христианскую веру. Политика Тернате в отношении религии вызывала большое замешательство правителей здешнего португальского поселения и приводила к проблемам у христианских миссионеров, особенно в середине XVI в. у иезуитов. Некоторые из наиболее активных иезуитов-миссионеров на Востоке были не португальцами, а итальянцами, фламандцами или испанцами; пользуясь международной лояльностью, они особенно не заботились о политических или коммерческих интересах Португалии и резко критиковали ее союз с агрессивной и подвергающей их гонениям мусульманской державой. Их влияние способствовало постепенному ухудшению отношений между португальцами и их соседями на острове Тернате.
Одним из выходов из дилеммы, в которой оказались португальские губернаторы, было основание миссий и факторий на других островах. Когда португальцы впервые появились в этом регионе, Тидоре и Тернате были единственными производителями гвоздики в коммерческих масштабах, но скупка португальцами гвоздики подняла на нее цену, и плантации гвоздики быстро распространились на остров Хальмахера, острова Банда, Амбон и Буру. Во второй четверти XVI в. новые плантации уже вовсю плодоносили, и их продукцию покупали в основном яванские купцы. Чтобы избежать контактов с португальцами на Тернате, эти местные торговцы в качестве своего главного перевалочного пункта использовали мусульманский город Бруней на северном побережье острова Борнео (Калимантан), который благодаря перевалке гвоздики и мускатного ореха для экспорта в Китай и Индию разбогател, достиг видного положения и превратился в конкурента Тернате точно так же, как и султанат Ачех благодаря торговле перцем превратился в конкурента Малакки. И чтобы избежать зависимости от султана Тернате, и чтобы сохранить свой контроль за торговлей гвоздикой, португальцы стремились распространять свое торговое, политическое и религиозное влияние на другие острова Молуккской группы. На всех островах, за исключением Тидоре и Тернате, проживало большое, еще неисламизированное языческое население, которое давало шанс христианским миссиям. Великий святой Франциск Ксавьер посетил Амбон в 1546 г.; на этом острове и на западе Хальмахеры был достигнут некоторый успех в создании миссий и обращении населения в христиан, хотя это обращение было в основном политического рода. Сельские жители-язычники во всем этом регионе были готовы принять, по крайней мере внешне, религию того государства – будь она мусульманская или христианская, – которое казалось доминирующим на тот момент, и в большинстве своем отступали от нее так или иначе с одинаковой легкостью. На островах Банда мусульманские миссионеры превышали по своей численности христианских миссионеров и благодаря своим проповедям добились перевеса в свою пользу; а жители этих островов, хоть и были готовы вести дела с португальцами, не позволяли им возводить крепости или монополизировать свою торговлю. Остров Амбон был более дружелюбен и восприимчив, и в начале 1560-х гг. начались приготовления к постройке там португальской крепости. Эти шаги вызвали резкую реакцию на острове Тернате, и в 1565 г. войска султана вторглись в Амбон. Некоторые христиане-амбонцы остались верными своей новой вере и стали мучениками. Португальский вице-король на Гоа в ответ на мольбы миссионеров отправил флотилию кораблей, которая временно восстановила власть португальцев на острове. Ободренный этим успехом, губернатор на Тернате отказал султану Хайруну в выдаче причитающейся ему доли прибылей от торговли гвоздикой, а затем в 1570 г. под предлогом встречи для переговоров подстроил его убийство. Султан-преемник Баабулла объявил португальцам войну и осадил их крепость на Тернате. Никакая помощь ни с Гоа, ни из Малакки больше не пришла, и в 1574 г. крепость пала. Так султанат Тернате стал главной силой на Молуккских островах; лишь на Амбоне португальцы с помощью местного населения устояли против него. Когда несколько лет спустя на Тернате прибыл Дрейк, он застал власть португальцев на нем на самом низком уровне со времен Албукерки. Их политическое положение в Восточной Индонезии и продолжение деятельности некоторых их миссий спасли только поспешный союз с султаном Тидоре, объединение корон Португалии и Испании в 1580 г., давшее им поддержку испанских войск, базировавшихся в Маниле, и своевременная смерть их врага, султана Баабуллы, в 1585 г.