Брин улыбнулась.
– Хорошо, что я все пропустила. Все твои совещания проходят одинаково, даже писать не о чем. На собраниях совета все говорят об одном и том же.
Персефона глубоко вздохнула.
– Правильно Рэйт отказался от звания кинига. Ты встречаешь его хоть иногда?
Брин удивленно взглянула на нее.
– А разве он не здесь?
– Нет, вожди кланов приходят сюда, чтобы изложить свои жалобы, а у него жалоб нет. Он даже на собраниях совета больше не появляется. Но я не про это спрашивала. Я имела в виду обычные встречи, не по «официальному делу». Ты с ним разговаривала?
– Да, случалось.
– Как он? Все у него хорошо?
– Вроде да.
– Чем занимается?
– Не знаю. – Брин пожала плечами. – В основном, тренирует юношей во дворе. А еще они с Сури много гуляют. Им не нравится в городе. Почему ты сама его не спросишь?
– Мне просто интересно, – улыбнулась Персефона. – Забудь. Тебе что-то нужно или ты пришла спасти меня от безумия?
Брин прикусила губу, не решаясь ответить. В глазах Персефоны появилась тревога.
– Что такое? Что случилось?
– Мне кажется, у нас завелся рэйо.
– Рэйо? – переспросил Рэйт. – Здесь, в Алон-Ристе?
Тэш кивнул.
Они стояли на парапете над главными воротами, откуда открывался великолепный вид на Грэндфордский мост и равнинные пустоши Дьюрии. Тэш не сомневался, что найдет Рэйта здесь. Парапет – одно из немногих мест, откуда можно смотреть на родные края, не забираясь на высокие стены. А еще Тэш знал, что Рэйт часто приходит сюда на закате. Возможно, вид родной Дьюрии напоминает его вождю о том, как далеко он зашел, – хотя если мерить расстояние шагами, то не так уж и далеко. Рэйт вынул меч и протер клинок промасленной тряпкой. Роан всем велела делать так время от времени, потому что иначе металл «испортится». Что там может испортиться? Это же не мясо. Рэйт смазывал меч каждый день. Носится с ним, как мать с новорожденным младенцем.
Меч Рэйта был сделан не руками Роан или ее учеников: его выковали гномы. Персефона привезла этот клинок из Нэйта, и о нем уже сложили легенды. Рассказывали, что он разрушил гору, сделал Персефону кинигом и убил дракона. Многие верили, что начертанные на лезвии значки – волшебные.
– Рэйо не живут в городах и тем более в крепостях, – возразил Рэйт.
– Брин уверена, что это рэйо, – настаивал Тэш. – Ей виднее. Она говорит, ночью он приходил к ней под окно. Мы видели его след рядом с ее домом, и потом еще один в лабиринте под Верентеноном.
– Погоди-ка. Вы с Брин?.. Всеблагая Мари, что вы двое там делали?
Тэш смущенно переступил с ноги на ногу. Он не то чтобы хотел избежать вопроса, просто пытался найти подходящий ответ. Неловко признаваться, что Брин сама его туда привела.
Рэйт нахмурился.
– Тэш, девочке всего четырнадцать!
– Четырнадцать? Нет, что ты, ей уже шестнадцать, пару месяцев назад она справляла именины.
– А у тебя что?
– У меня тоже недавно были.
Рэйт закатил глаза.
– Я знаю, сколько тебе лет! Я спрашиваю, что у тебя есть? Где твой дом? Где твой двор, твой урожай, твои меха, твои поля, твои силки? Как ты собираешься заботиться о ней? Как ты будешь заботиться о ребенке?
– О ребенке? Что, дети и от поцелуев бывают?
Рэйт улыбнулся.
– Ладно, забудь. Так что ты там говорил про рэйо?
Тэш внимательно наблюдал за тем, как вождь аккуратно убирает волшебный клинок в неказистые ножны.
– Мы думаем, кто-то его укрывает. Кормит, заботится о нем.
– Как о домашнем животном?
– Ну да, вроде того.
– Никто не станет держать рэйо у себя дома. Кому такое в голову придет?
– У меня под окном разговаривали двое, – сказала Брин. – Один – человек, второй – рэйо. Теперь я в этом уверена. Я распознала их по голосам. – Она пристально посмотрела на Персефону – убедиться, что та все поняла. Еще одна причина, по которой Брин хотела поговорить с ней: не нужно долго объяснять. – Не могу выкинуть их разговор из головы. Тот человек упомянул что-то про уговор.
– Уговор?
Брин кивнула.
– Похоже, он укрывает у себя рэйо и кормит его. Он назвал имя «Джада». Может, он заманил этого Джаду к рэйо.
Персефона недоверчиво покачала головой.
– Зачем кому-то держать у себя рэйо? И где?
– Под Верентеноном есть множество комнат. В одной из них я видела его след.
– Это место называется «дьюрингон», – пояснила Персефона. – Темница. Вряд ли в ней держат людей. Нифрон говорил, что они изучают там разных тварей. Не следовало тебе ходить туда.
– Честное слово, больше ни ногой. Но что если там действительно был рэйо, и кто-то выпустил его наружу?
Персефона задумчиво провела языком по зубам.
– Кто мог такое сделать? И зачем?
– Не знаю, но мне кажется, это рхун.
– Как может рхун пробраться в темницу к рэйо? Только фрэй мог бы сделать это, они единственные знают про дьюрингон.
Брин покачала головой.
– Я-то ведь нашла это место. Может, кто-то еще его обнаружил. Ночью у меня под окном говорили по-рхунски.
– Нифрон тоже знает наш язык… в крепости полно фрэев, которые говорят на рхунском.
– Но не между собой же! Может быть, рэйо понимает только по-рхунски. Но тот, второй, говорил не как фрэй, а как человек.
Персефона с сомнением покачала головой.
– Тебе до сих пор снятся кошмары?
– Нет, кошмары тут ни при чем. Понимаю, это звучит…
– Брин, прошло совсем мало времени. Я до сих пор просыпаюсь в холодном поту, а ведь рэйо утащил не меня…
– Он действительно существует.
– Ну хорошо, допустим, ты права. Но откуда кому-то из рхунов знать, что в темнице под Верентеноном держат рэйо? И зачем ему прятать эту тварь?
– Помнишь дом, мимо которого мы проходили в самый первый день? – спросил Рэйт, спускаясь по лестнице. – Тот, в котором раньше жил Малькольм?
– Это когда он чуть не подрался с тем дерганым парнем? – уточнил Тэш.
Рэйт кивнул. Учуяв запах жареного мяса, они с Тэшем тут же спустились с парапета и направились к полевой кухне, развернутой рядом с тренировочным двором. Когда наступает время ужина, все дела отходят на второй план.
– Да. Мэрил сказал, что живет один, но я видел, что на втором этаже кто-то есть.
– Помню-помню, ты тогда еще сказал об этом, но я никого не заметил.
У Тэша заурчало в животе. Он просто умирал с голоду. Целый день наматывал круги по тренировочному двору, проходил полосу препятствий и сражался в учебных поединках, и теперь от запаха еды у него потекли слюнки.
– Там точно кто-то был. Увидел, что я смотрю на него, и тут же отошел от окна.
– Думаешь, рэйо?
Дьюриец пожал плечами.
– Тогда почему Мэрил соврал нам?
– Может, там была женщина? Фрэйская женщина?
– Я тоже сначала так подумал, только зачем ему ее прятать? Какая ему разница, что мы подумаем? Малькольм тоже удивился, что Мэрил нам наврал. Та история до сих пор не выходит у меня из головы. Зачем ему лгать?
Брин рассталась с Персефоной в полной уверенности, что она ей не поверила. Иначе обязательно бы что-то предприняла. Однако киниг лишь ласково уговорила Брин остаться и поесть, так что девочке стало ясно – она решила, что ей всего-навсего приснился дурной сон.
Конечно, Брин чувствовала обиду из-за того, что ее не приняли всерьез, но ей действительно пора было поесть. За обедом Персефона забросала ее незначительными вопросами, никак не связанными с рэйо и бессонными ночами. Они поговорили о Роан – та на износ работает в кузнице, пытаясь создать идеальный металл, и о гномах, ставших ее преданными рабами. Обсудили покрывало, сшитое Падерой из кусочков ткани: на нем были изображены события прошедшего года, в том числе сражение с Бэлгаргаратом. Идея воплотить историю в картинках принадлежала Брин, только она постеснялась признаться в этом во всеуслышание.
Еще они много говорили о «Книге Брин». Девушка расшифровала тридцать табличек, повествующих о происхождении богов, о том, как Феррол, Дром и Мари создали фрэев, гномов и людей и как появился на свет Проклятый по имени Уберлин, после чего дети Эреба свергли своего отца. Разбираться в тексте – нелегкое занятие. Иногда значки Древнего невозможно было разобрать, а иногда он изъяснялся столь туманно, что смысл ускользал. История богов стала первой полностью завершенной частью «Книги Брин», не считая формулы металла, которую Брин расшифровала специально для Роан. Девушка завернула пергаменты в овечью кожу и положила в сундук. Она объяснила Персефоне, что решила хранить отдельные части книги порознь, чтобы труд ее жизни не погиб в результате какого-нибудь несчастного случая, например, пожара. Потом, когда книга будет полностью закончена, она сделает с нее копию и объединит все части в один большой том.
К концу обеда Брин почти забыла о рэйо – на что, Персефона, видимо, и рассчитывала, когда просила ее остаться. Будь то ночной кошмар, девушке бы полегчало от вкусной еды и приятной беседы. Однако легче ей не стало. Когда Брин вышла из Кайпа, солнце уже клонилось к закату, и тревога ее лишь усилилась.
Я не успею добраться домой до темноты.
Брин принялась спускаться по лестнице, ведущей в город, как вдруг сзади раздался знакомый голос:
– Эй, Брин!
Тэш. Он поспешно догонял ее, перепрыгивая через три ступеньки. Девушка остановилась, чтобы подождать его, прижимая ранец к груди и изо всех сил сдерживая улыбку. Я ему нравлюсь!
– Провожу тебя до дома, ладно?
Тэш весь запыхался от бега. Он отбросил волосы, упавшие на глаза, и вытер пот со лба. Вечернее солнце осветило его лицо, подчеркнув молодую бородку, опушившую щеки и подбородок.
Какой же ты красивый.
– Боишься, чтобы со мной чего не случилось?
– Ну да, вроде того.
Брин говорила в шутку и не ожидала, что он скажет «да». Оказывается, Тэш здесь не для того, чтобы заигрывать с ней; он пришел ее защищать. Его забота тронула и одновременно напугала девушку.