Первые ворота защищали две сторожевые башни высотой гораздо ниже Спайрока. Южную башню ласково называли Речной. Северной досталось менее приятное имя – Мерзлая, потому что ее насквозь продували северные ветра и в ней не было очага, чтобы развести огонь. В нижней части башни стояли столы и скамейки, чтобы солдаты могли сыграть в кости и выпить, однако в маленьком помещении наверху не имелось даже табурета. Арион и Сури пришлось стоять на балконе, открытом всем ветрам. Судя по тучам, надвигался дождь.
– Это Паучий корпус? – спросила Сури, указывая на небо.
Арион кивнула.
– Разогреваются перед представлением.
– И мы не станем им мешать?
Фрэя покачала головой.
– Нифрон приказал ничего не предпринимать. Наша задача – спрятать лучников.
– Но… – Сури подняла глаза к небу. Она чувствовала присутствие силы, словно дуновение ветра. – Они ведь сотрут крепость с лица земли.
– Может, и нет.
Девочка повернулась и, запрокинув голову, взглянула на разрушенный Спайрок, похожий на палец c обломанным ногтем. В той атаке погиб всего один человек. Большинство обломков сдуло за пределы крепости, и они упали на бесплодную пустошь.
– Там не было рун, – заметила Арион.
– Здесь тоже их нет. – Сури широким жестом обвела комнатку: смотровая площадка, дощатый пол и люк в полу. В дальнем углу валялся пустой бочонок, рядом с ним – кружки, одна из них битая. Кто-то вырезал надписи на деревянном полу и даже на крепостных зубцах, но это были не руны, а просто какие-то закорючки.
– Если бы здесь были руны, мы не смогли бы выполнить свою задачу. Так что давай займемся делом.
– Мы должны просто спрятать лучников, и все? – уточнила Сури.
– Прятать буду я, – ответила Арион, – а ты будешь смотреть.
– Если Пауки могут объединять свои силы, почему мы не можем? – прищурилась девочка.
– Мы тоже можем. Просто я этого не хочу.
Сури было неприятно слышать отказ.
– Не обижайся, – мягко сказала Арион, взяла ее за руку и ласково пожала, – я не хочу, чтобы они знали о тебе.
Успокаивающее тепло ее пальцев напомнило Сури о том, как давно она не обнимала Минну. Ничто не могло сравниться с тем удовольствием, которое она испытывала, зарываясь лицом в густую шерсть и чувствуя, как бьется сердце волчицы. Прикосновения гораздо важнее, чем кажется на первый взгляд, однако такие вещи никогда не осознаешь в полной мере, пока их не лишишься.
Сури опять посмотрела на небо и, вспомнив удар молнии в лесу, спросила:
– Может быть, нам нужно спуститься вниз? Здесь мы у всех на виду.
– Не стоит беспокоиться. Спрятать лучников несложно. Пауки заняты своим делом, они нас просто не заметят.
– Когда ты стояла рядом с Магдой, ты вообще ничего не делала, но тебя все равно обнаружили.
– Верно, но тогда я не знала, что меня ищут. Тут-то ты мне и понадобишься. – Арион улыбнулась и загадочно повела бритыми бровями.
Странно, что Арион так просто, даже весело говорит о том, что вот-вот должно произойти. Сури почувствовала, как между ними пролегла невидимая стена: она больше не могла ощутить присутствие фрэи с помощью Искусства. Арион воздвигла защиту против сил фэйна – весьма разумная мера, – но она закрылась и от Сури. Может быть, веселые глаза и беспечная улыбка – часть защиты, однако Сури заподозрила, что они – лишь видимость, за которой Арион скрывает свои истинные чувства.
– Когда я тебе понадоблюсь?
– Ты сразу поймешь, если меня обнаружат. Будет такое ощущение, словно мурашки бегут по коже. Ни с чем не перепутать. Как только почувствуешь это, защити нас. Просто сотвори щит, как я тебя учила. Держи его крепко; он должен простоять достаточно долго, чтобы я успела прийти к тебе на помощь. Если потребуется, спустимся вниз, где безопаснее. – Арион говорила про нижний зал, весь исписанный рунами Оринфар. В том помещении Сури было не по себе – едва попав туда, она словно погрузилась под воду и не могла нормально воспринимать происходящее, пока не поднялась наверх. – Если почувствуешь, что твой щит слабеет, беги. Не жди меня.
– С чего бы мне тебя ждать? – Сури тоже умела изображать равнодушие.
Подойдя к краю балкона, девочка взглянула вниз. Ворота были открыты; первый отряд уже вышел на мост.
– А вдруг фрэи разрушат мост?
– Зачем? Как тогда они попадут внутрь?
Сури задумалась.
– Может, они и не хотят попасть внутрь. Может, им нужно, чтобы мы все погибли.
Арион помолчала, а потом неуверенно произнесла:
– Будем надеяться, это не так.
Солнце уже подималось над горизонтом, когда Рэйт вывел воинов Первого Копья на Грэндфордский мост. Стоял совершенно обычный день – может, даже получше других. Мелочи, на которые Рэйт раньше не обращал внимания, теперь бросались в глаза: яркий золотистый свет солнечных лучей, сверкающие капельки росы, голубое небо, теплый ароматный воздух. Все это словно прощалось с ним.
Рэйт шел во главе войска, как и подобает вождю. Первая мишень, первая гибель – риски, сопряженные с привилегией командира. У Рэйта не было чертога, он не устраивал пиров, его клан состоял из одного или двух человек (он сомневался, можно ли считать Малькольма полноценным членом клана), однако после прихода в Далль-Рэн ему часто выпадала честь первым идти в бой.
Рэйт слегка наклонил голову, и козырек шлема защитил глаза от солнца – Роан все продумала. В левой руке он держал щит дхергов, весь исчерченный рунами; такие же руны были нанесены на все новые железные щиты. Некоторые воины нарисовали на своих щитах рисунки. Менее одаренные корябали знаки «Х» или «Т»; более талантливые изображали львов или драконов. Вэдон, Первый Копейщик, нарисовал на щите мишень, пояснив, что лучше пусть фрэи стреляют в яблочко, чем в него самого. Рэйт оставил свой щит пустым – ему нравилось, как тот блестит.
Он готов был поспорить, что не дойдет до дальнего края моста, однако потом решил, что у богов тоже есть чувство юмора. Рэйт, самый тихий и неприметный из сыновей Херкимера, обещавший матери и сестре, что не станет похожим на отца, падет в битве на дьюрийской пустоши, меньше чем в дне пути от родной деревни. Он не совершил ничего значимого и ничем не выделяется среди других, поэтому его поражение вполне закономерно. Тем не менее он решительно шел навстречу врагу. Рэйт, не получавший прежде удовольствия от драки, рвался в бой. Долгие месяцы в нем копилось напряжение, и теперь он жаждал выпустить пар. Если бы не армия фэйна, он сорвал бы свою злость на Нифроне. Если повезет, Рэйт погибнет в бою, и всем его тяготам придет конец.
Отряд пересек мост без происшествий. Единственным знаком, что эльфы заметили их приближение, было потемневшее небо. Раннее утро превратилось в сумерки. Сойдя с моста, Рэйт увидел войско фэйна – бесчисленные ряды палаток, расположенные ровными квадратами. Перед ними, сверкая бронзовыми доспехами, стояли воины: неприступная стена из двух тысяч фрэев, вооруженных мечами и копьями.
– Их слишком много, – тихо произнес Вэдон. – Их строй чересчур широкий, чтобы мы могли разделиться на три фланга. Они зажмут нас в клещи.
Рэйт удивился – старый пахарь мыслил как воин.
– Строй широкий, зато тонкий. Посмотри вон туда. – Он указал копьем на возвышенность, где собралась кучка фрэев. – Тот холм называется Волчья Голова. Это наша цель. Мы здесь не для того, чтобы победить; нам нужно подобраться достаточно близко, чтобы Мойя могла расстрелять тех, кто на холме. Наш строй в три ряда позволит нам выстоять против фрэев.
– А как же фланги?
– Прикажи крайним сомкнуть ряды.
– А если нас окружат? Как мы вернемся в крепость?
С чего ты взял, что у нас будет возможность вернуться?
Вэдон говорил как воин, но воином он не был, и тем более не был дьюрийцем. Мысль выжить в битве слишком хороша, чтобы ее думать.
Смирись с тем, что тебя ранят, а может, и убьют; прими это, и обретешь свободу жить. Одна из многих нелепых премудростей, которые отец постоянно вбивал Рэйту в голову. С каждым днем его слова обретали все больше смысла.
– Если потребуется отступать, встанем квадратом.
– С тактической точки зрения это не очень толково, однако… – Малькольм одарил Вэдона безумной улыбкой, – в таком случае меньше шансов, что строй сломается и воины побегут.
– Что-то они не торопятся. – Тоуп взглянул на сгущающиеся тучи.
– Ждут, когда мы подойдем поближе, – объяснил Рэйт. – Они хотят заманить нас подальше от крепости. Наверное, рады-радешеньки, что мы выбрались из-за стен.
Отряд встал на позицию. Рэйт выкрикнул приказ, и колонна рассредоточилась. Воины выстроились в три ряда, каждый на свое место. Рэйт встал в центре, справа от него – Вэдон, слева – Малькольм. Тоуп Хайленд и Гэвин Киллиан стояли рядом, а с ними – их старшие сыновья, Колин и Хэнсон. Младшие сыновья были во втором ряду вместе с сыновьями Вэдона, Брюсом-пекарем, Гилроем и Фигом, шурином Коннигера, а в третьем ряду – Бергин и Хит Косвелл. Щиты сверкали на солнце, головы высоко подняты, древки копий уперты в землю. Действительно, почти настоящее войско.
Колонна под предводительством Тэгана двинулась налево, а колонна Харкона – направо. Все они встали так же, как и отряд Рэйта. Последней шла Мойя со своими лучниками; ее отряд расположился позади Рэйта. Войска заняли свои позиции, и все замерли в ожидании, лишь тучи клубились над головами. Вэдон не ошибся: строй фрэев намного превосходил их по ширине.
Все ждали Рэйта, даже эльфы. Он должен был отдать приказ, после которого зазвенит оружие и на поле боя окажутся сотни трупов. Чувствуя тяжесть ответственности, дьюриец оглянулся на крепость. Черный флаг сменился зеленым. Теперь все зависит от него.
Рэйт подумал об отце.
Наверное, он его недооценивал. Херкимер полжизни сражался в долине Высокое Копье, и потому Рэйт считал отца и старших братьев кровожадными убийцами. Изо всех сил он старался не стать таким, как они, а теперь возглавляет войско и готовится отдать приказ о начале сражения. Возможно, и отец не хотел участвовать в битвах. Вероятно, и он мечтал об участке земли где-то на тихом лугу, чтобы его семья могла жить в мире и покое. Война порабощает человека, обладающего даром сражаться. Херкимер был искусен в ратном деле, и, так же как и Рэйту, сей талант принес ему судьбу, которой он не искал. Рэйт представил, как отец много раз стоял так же, во главе отряда копейщиков. В тот момент, когда дьюриец поднял руку, чтобы отдать приказ, он почувствовал… нет, не любовь. Понимание. И в этом понимании нашел прощение.