«Если ты полетишь со мной в Фартхен Дур, – сказал он Сапфире, – я буду отсутствовать здесь совсем недолго и у Гальбаторикса будет гораздо меньше возможностей предпринять новую атаку на варденов».
«Но его шпионы сообщат ему, что вардены уязвимы, как только мы улетим отсюда».
«Я не хочу опять расставаться с тобой. Ведь после Хелгринда прошло совсем мало времени!»
«Наши собственные желания – это в данном случае далеко не самое главное. Хотя и мне тоже совсем не хочется с тобой расставаться, маленький брат. И все же вспомни, что говорил Оромис: доблесть дракона и его Всадника измеряется не только тем, хорошо ли они действуют вместе, но и тем, насколько хорошо они способны действовать по отдельности. Мы оба уже достаточно зрелые воины, чтобы действовать порознь, Эрагон, как бы сильно нам обоим ни была неприятна подобная перспектива. Ты же сам это доказал, когда остался в Хелгринде».
«А тебе не будет неприятно, если вместо меня на твоей спине будет восседать Арья?»
«Для меня это будет наименее неприятным из всего остального. Мы ведь уже не раз сражались вместе с нею, и не забудь: именно она возила меня через всю Алагейзию в течение двадцати лет, пока я была еще в яйце. Ты же и сам все это знаешь, маленький брат. Так зачем задавать такие детские вопросы? Ты что, ревнуешь?»
«А если да?»
Синие глаза Сапфиры ласково вспыхнули, и она лизнула его.
«Ну, это, конечно, очень мило с твоей стороны… Но все-таки скажи: мне остаться или лететь с тобой?»
«Это уж тебе выбирать!»
«Но это касается нас обоих».
Эрагон копнул земляной пол носком сапога и сказал: «Если мы должны расстаться, следуя этому безумному плану, то придется сделать все, что в наших силах, чтобы этот план удался. Хорошо, оставайся и проследи, чтобы Насуада не потеряла голову, осуществляя свой дурацкий план, будь он трижды проклят!»
«Смотри веселей, маленький брат! И беги побыстрей, тогда скоро мы опять будем вместе».
И Эрагон, в упор глядя на Насуаду, вынес решение:
– Договорились. Я отправлюсь туда.
Насуада явно вздохнула с облегчением:
– Спасибо. Ну а ты, Сапфира? Ты останешься или отправишься вместе с ним?
Сапфира тут же установила с нею мысленную связь, чтобы ее мог слышать и Эрагон, и сказала:
«Я останусь, Ночная Охотница».
Насуада склонила перед ней голову:
– Спасибо. Я чрезвычайно благодарна тебе, Сапфира, за эту поддержку.
– А ты уже обсудила этот план с Блёдхгармом? – спросил вдруг Эрагон. – Он его одобрил?
– Нет, я решила сперва поговорить с тобой. Я думаю, что лучше тебе самому во все его посвятить.
Но Эрагон был вовсе не уверен, что эльфы придут в восторг как от предстоящего ему путешествия в Фартхен Дур, так и от того, что сопровождать его будет всего лишь один ургал.
– Могу я кое-что предложить? – спросил он.
– Ты же знаешь, я всегда рада слышать любое твое предложение.
Это заставило Эрагона пояснить:
– Это не только предложение, но и просьба. – Насуада жестом попросила его продолжать. – Когда гномы выберут себе нового короля или королеву, будет лучше, если Сапфира присоединится ко мне в Фартхен Дуре. Во-первых, этим она окажет честь новому правителю, а во-вторых, постарается выполнить обещание, которое дала королю Хротгару после битвы при Тронжхайме.
Насуада сразу насторожилась, точно дикая кошка.
– Что это за обещание? Ты мне об этом никогда прежде не говорил.
– Сапфира обещала гномам восстановить тот звездный сапфир, Исидар Митрим, который разбила Арья.
От удивления Насуада широко раскрыла глаза и посмотрела на Сапфиру:
– Неужели тебе это по силам?
«Да. Но я не знаю, удастся ли мне призвать на помощь всю необходимую магию, когда я снова окажусь там. Мои магические способности не всегда подчиняются моим желаниям. Порой происходит так, словно я приобрела некое новое свойство и чувствую биение невероятной магической энергии во всем теле; в такие мгновения я, направляя эту энергию по своему желанию, могу переделать хоть весь мир. Но, к сожалению, так бывает не всегда; гораздо чаще я могу повелевать магией с тем же успехом, с каким рыба может летать. Если я и смогу восстановить Исидар Митрим, на это потребуется немало времени, ибо придется заручиться доброй волей всех гномов, а не просто желанием горстки избранных, способных понять и оценить всю важность своего сотрудничества с нами».
– Это значило бы для гномов куда больше, чем ты можешь себе вообразить! – сказала Насуада. – Звездный Сапфир занимает в их душах особое место. У каждого гнома в крови любовь к самоцветам, но Исидар Митрим они любят и лелеют более всего на свете – из-за его красоты и особенно из-за его невероятных размеров. Восстанови его в прежнем блеске, и ты восстановишь гордость всей их расы!
– Но если даже Сапфире и не удастся сразу восстановить Исидар Митрим, – заметил Эрагон, – она все же будет присутствовать на коронации их нового правителя. А ты легко скроешь ото всех ее недолгое отсутствие, сообщив, что мы с ней на несколько дней улетели, скажем, в Аберон или куда-нибудь еще. К тому времени, как шпионы Гальбаторикса поймут, что ты их провела, будет уже слишком поздно. Империя просто не успеет предпринять новую атаку. Зато мы вполне успеем вернуться!
Насуада кивнула:
– Да, пожалуй. Это неплохая идея. Свяжись со мной, как только гномы назначат день коронации.
– Конечно, свяжусь.
– Итак, предложение твое я выслушала и согласилась с ним. Ну, теперь излагай свою просьбу. Чего ты от меня хочешь?
– Поскольку ты настаиваешь на моем путешествии в королевство гномов, то после этого я хотел бы вместе с Сапфирой слетать в Эллесмеру.
– С какой целью?
– Нам нужно посоветоваться с теми, кто учил нас во время нашего прошлого пребывания в Дю Вельденвардене. Мы обещали нашим учителям, что при первой же возможности непременно вернемся в Эллесмеру и завершим свое обучение.
Насуада сурово нахмурилась:
– Сейчас не время, чтобы несколько недель или даже месяцев прятаться в Эллесмере, совершенствуя свое мастерство.
– Я понимаю, не время, но нам, возможно, хватит и одного-двух дней.
Насуада откинулась на спинку своего резного трона и задумчиво посмотрела на Эрагона из-под густых ресниц.
– А кто именно был там твоим учителем, Эрагон? Я давно заметила, что вы всегда избегаете прямых вопросов об этом. Кто они, те, что учили вас обоих в Эллесмере?
Покрутив на пальце кольцо Брома, Эрагон сказал:
– Мы дали клятву Имиладрис, что не назовем их имен без ее разрешения, или без разрешения принцессы Арьи, или того, кто после Имиладрис унаследует ее трон.
– Клянусь всеми демонами, земными и небесными, сколько же подобных клятв дали вы с Сапфирой? – сердито воскликнула Насуада. – Вы, похоже, с каждым встречным себя клятвой связываете!
Эрагон, несколько смутившись, пожал плечами и открыл уже было рот, чтобы ответить, но тут заговорила Сапфира.
«Мы к этому отнюдь не стремимся, – сказала она Насуаде, – но как можем мы не приносить подобные клятвы, если нам не одолеть ни Гальбаторикса, ни его Империи без поддержки всех народов Алагейзии? Наши клятвы – это цена, которую мы платим за помощь различных правителей».
– Хм… – промолвила Насуада. – Значит, я могу попросить Арью разъяснить мне суть дела?
– Да, можешь, – сказал Эрагон, – но сомневаюсь, что она тебе об этом расскажет; эльфы считают имена наших учителей одной из самых драгоценных своих тайн. И без особой необходимости не станут рисковать этим, опасаясь, что имена могут случайно стать известны Гальбаториксу. – Эрагон смотрел на темно-синий камень в своем кольце и думал, много ли еще сведений позволит ему раскрыть данная эльфам клятва и его собственная честь. Помолчав, он сказал: – Знай одно: мы уже не столь одиноки, как нам когда-то казалось.
Лицо Насуады отразило ее внутреннее смятение, однако она сказала спокойно:
– Ну что ж, приятно это услышать… Я бы только хотела, Эрагон, чтобы эльфы стали несколько больше доверять мне. – Она сердито поджала губы и некоторое время молчала. – И кстати сказать, почему ты должен проделывать столь долгий путь? Неужели вы не можете связаться со своими учителями как-то иначе?
Эрагон беспомощно развел руками:
– Если бы мы могли… Увы, еще не изобрели таких заклятий, которые оказались бы способны разрушить те чары, что охраняют Дю Вельденварден.
– Значит, эльфы даже для самих себя ни малейшей бреши не оставляют?
– Если бы они ее оставляли, Арья, например, после своего освобождения из плена могла бы связаться с королевой Имиладрис, едва прибыв в Фартхен Дур, а не мчаться в Дю Вельденварден сломя голову, как только немного пришла в себя.
– Да, наверное, ты прав. Но в таком случае, как же сам-то ты сумел посоветоваться с Имиладрис насчет дальнейшей судьбы Слоана? Ты говорил, что во время вашего с нею разговора эльфийская армия по-прежнему находилась в лесу Дю Вельденварден.
– Да, так и было, – подтвердил Эрагон. – Однако не в чаще леса, а на опушке, где охранные чары почти не действуют.
Молчание, которое повисло после его слов, было прямо-таки физически ощутимым. Насуада обдумывала просьбу Эрагона, а Эрагон прислушивался к различным звукам, доносившимся снаружи: Ночные Ястребы яростно спорили, что лучше во время сражения с пехотой – алебарда или топор; в отдалении слышался также скрип телег, запряженных волами, звон оружия и сотни других неясных проявлений жизни огромного лагеря.
Наконец Насуада спросила:
– А на что именно ты рассчитываешь, совершив столь краткий визит в Эллесмеру?
– Не знаю! – рассердился Эрагон и даже пристукнул кулаком по рукояти меча. – В том-то все и дело, что мы знаем недостаточно. Возможно, мы и там ничего нового не узнаем, но, с другой стороны, можем узнать и нечто такое, что поможет нам раз и навсегда расправиться и с Муртагом, и с Гальбаториксом. Мы ведь вчера лишь чудом уцелели, Насуада. Это даже и победой назвать нельзя! И я очень опасаюсь, что в следующий раз, когда мы столкнемся с ними, Муртаг станет только сильнее. А поскольку я знаю, что возможности самого Гальбаторикса во много раз превосходят возможности Муртага, мне и вовсе становится не по себе. Хотя он уже и так одарил моего