Эрагон повернул было назад, но, услышав у двери знакомое негромкое шипение, в отчаянии снова бросился к стене. Он понимал, что не сможет воспользоваться магией, чтобы проломить стену: это отнимет у него все силы, и тогда раззаки наверняка его настигнут.
Он подпрыгнул. Но, даже вытянувшись изо всех сил, сумел лишь кончиками пальцев коснуться края стены. И упал, сильно ударившись всем телом и на мгновение лишившись способности дышать. Собравшись с духом, Эрагон снова подпрыгнул, уцепился пальцами за стену и повис, изо всех сил стараясь не упасть. Раззаки и сопровождавшие их воины уже окружали его, носы у раззаков шевелились, точно у зверей, чующих загнанную жертву.
Эрагон из последних сил подтянулся, напрягая плечи так, что их сводило судорогой, и все же вскарабкался на стену. Тяжело перевалившись через неё, он рухнул вниз, больно ударился о землю, встал, пошатываясь, и бросился бежать по какой-то улочке, краешком глаза успев заметить, что раззаки уже переваливаются через стену.
Ещё прибавив скорости, он пробежал примерно милю, окончательно выдохся и вынужден был остановиться. Будучи не уверен в том, удалось ли ему оторваться от раззаков, он огляделся и, увидев невдалеке людную рыночную площадь, поспешил туда. Нырнув под первую же телегу, он затаился, стараясь отдышаться и хоть немного успокоиться. «Господи, как же они меня нашли? — лихорадочно думал он. — Откуда им было знать, что я пошёл в храм? А что, если… с Бромом беда?» Эрагон мысленно связался с Сапфирой и сообщил ей: «Меня чуть не поймали раззаки. Мы в опасности! Проверь, не случилось ли чего с Бромом. Если все в порядке, предупреди его о раззаках, и пусть он ждёт меня в гостинице. А потом будь наготове. Возможно, нам придётся бежать, и твоя помощь нам просто необходима». Сапфира ответила не сразу. Потом пообещала: «Хорошо, Бром будет ждать тебя в гостинице. Беги и не останавливайся, ты в большой опасности!»
«Как будто я сам этого не знаю!» — с досадой думал Эрагон, выкатываясь из-под телеги и устремляясь к «Золотому глобусу». Быстро собрав пожитки, он оседлал коней и вывел их из конюшни, поджидая у крыльца Брома. Тот вскоре явился — в руке посох, брови опасно нахмурены. Он сразу вскочил на Сноуфайра и, уже выезжая со двора, спросил:
— Что случилось?
— Я был в храме, когда у меня за спиной вдруг появились раззаки, — рассказывал Эрагон. — Я чудом сумел удрать, но, по-моему, они в любую минуту могут оказаться здесь. Сапфира присоединится к нам сразу же, как только мы выедем за пределы города.
— Главное сейчас — миновать ворота. Боюсь, их вот-вот закроют, если уже не закрыли, — сказал Бром. — Если ворота закрыты, нам отсюда не выбраться. Но что бы ни случилось, нужно держаться вместе.
Они натянули поводья: дальний конец улицы пересекал целый отряд вооружённых воинов.
Бром выругался, вонзил шпоры в бока Сноуфайра и, свернув в боковой проезд, галопом поскакал прочь. Эрагон, прильнув к шее Кадока, последовал за ним. Они с огромным трудом пробирались по узким улочкам, битком забитым народом, и несколько раз чуть не раздавили кого-то. Наконец показались ворота, и Эрагон неуверенно потянул коня за повод: ворота были уже наполовину опущены, а путь к ним преграждала двойная линия воинов с пиками наперевес.
— Да они же нас в клочья разнесут! — прошептал он.
— Все равно нужно попробовать прорваться, — решительно заявил Бром. — Я попробую расчистить путь, а ты постарайся поднять ворота.
Эрагон кивнул, закусил губу и ударил Кадока пятками по бокам. Они ринулись прямо на сомкнутые ряды стражников, их пики были направлены прямо в грудь коням, и кони ржали от страха. Но Эрагон и Бром упорно рвались к воротам. Эрагон слышал за спиной отчаянные крики, но не оглядывался, видя перед собой только подъёмный механизм сбоку от полуопущенных ворот.
Острые наконечники пик были совсем близко, и Бром, воздев руку, что-то торжественно произнёс на древнем языке. Слова падали из его уст, точно рубящий меч, и стражники тоже падали по обе стороны от него, точно подрубленные. До ворот оставалось всего несколько шагов, и Эрагон, втайне надеясь, что это усилие не окажется для него чрезмерным, призвал на помощь всю свою магическую силу, крикнув: «Дю гринд гвилдр!»
До него донёсся отвратительный скрежет, и ворота, качнувшись, сами поползли вверх. Толпа у ворот и стражники застыли в полном изумлении, а Бром и Эрагон, под громкий стук конских копыт, ясно слышимый в воцарившейся тишине, пулей вылетели за пределы города. Как только Драс-Леона осталась позади, Эрагон позволил воротам закрыться, и они, содрогнувшись, с глухим грохотом рухнули вниз.
От навалившейся усталости перед глазами у Эрагона все плыло и качалось, но в седле он пока держаться мог. Бром озабоченно и сочувственно поглядывал на него, и они все мчались и мчались по пригородам Драс-Леоны, слыша, как позади, на городской стене, трубят тревогу. Сапфира ждала их недалеко от города в небольшой рощице. Глаза её горели огнём, хвост разгневанно метался по земле.
— Садись-ка на неё, — сказал Бром, — и не вздумайте спускаться, что бы со мной ни случилось. Я по-прежнему буду ехать на юг, а вы летите где-нибудь поблизости. Неважно, даже если Сапфиру кто-нибудь и увидит.
Эрагон сопротивляться не стал, и Сапфира тут же взлетела. Уже с высоты он увидел, что Бром галопом гонит коней по южной дороге.
«С тобой все в порядке?» — спросила у него Сапфира. «Да, — ответил он. — Но только потому, что нам здорово повезло».
Из ноздрей драконихи вырвался клуб дыма. «Значит, зря мы столько времени искали этих раззаков!» «К сожалению, с раззаками у нас ничего не вышло, — признался Эрагон, крепче прижимаясь к её чешуйчатой шее. — Если бы там были только раззаки, я бы непременно попробовал с ними сразиться! Но они прихватили с собой целый полк — нам с Бромом против такого количества воинов никогда бы не выстоять».
«Но теперь о нас уже знают все. И о том, как вы пробивались к воротам, тоже. И слуги Империи постараются расставить нам ловушки повсюду». В голосе Сапфиры слышались какие-то совершенно незнакомые Эрагону интонации, но в ответ он лишь коротко сказал: «Я знаю».
Они летели довольно низко над землёй, почти не отклоняясь от дороги. Озеро Леона постепенно исчезало вдали; земля вокруг становилась сухой, каменистой; все чаще попадались заросли колючих кустарников и высоченных кактусов. Тучи заволокли небо. Над горизонтом сверкнула молния. Когда завыл ветер, предвещавший грозу, Сапфира, вдруг резко развернувшись, приземлилась прямо перед Бромом. Остановив коней, он удивлённо спросил:
— Что случилось?
— Наверное, ветер слишком сильный! — крикнул Эрагон.
— Ну, не такой уж он и сильный, — возразил Бром.
— Там, наверху, он куда больше чувствуется. Ей трудно лететь.
Бром выругался и передал Эрагону поводья. Дальше они ехали верхом, а Сапфира бежала за ними по земле, с трудом поспевая за лошадьми.
Порывы ветра становились все сильнее, на горизонте крутились пыльные смерчи. Эрагон и Бром обмотали лица платками, чтобы уберечься от пыли. Плащ Брома хлопал на ветру, точно крылья птицы, а борода извивалась, как живая. «А ведь даже хорошо, если сейчас пойдёт дождь, — думал Эрагон. — Все следы сразу смоет!»
Вскоре стало так темно, что им пришлось съехать с дороги и устраиваться на ночлег. Лагерь решили разбить прямо за ближайшими валунами. Разжигать костёр было слишком опасно, и они кое-как перекусили всухомятку, а потом улеглись, прижавшись к Сапфире, и она укрыла их своими крыльями.
После жалкого ужина не спалось, и Эрагон спросил:
— Но как же все-таки раззаки нас нашли?
Бром вытащил было свою любимую трубку, но, поняв, что под крылом дракона курить как-то несподручно, снова сунул её в карман.
— Один из слуг во дворце Табора предупредил меня, что среди них есть шпионы, — сказал он. — Наверное, губернатору Драс-Леоны уже доложили, что я задаю разные вопросы и повсюду сую свой нос… А уж от него узнали и раззаки.
— Мы ведь теперь уже не можем вернуться в Драс-Леону, верно? — спросил Эрагон.
Бром покачал головой:
— Разве что через несколько лет.
— Тогда, может, нам попытаться выманить раззаков оттуда? Например, дать им возможность полюбоваться Сапфирой. Уж тогда они точно к нам прибегут!
— Ага, и приведут с собой полсотни вооружённых воинов в доспехах, — сказал Бром. — Сейчас не время даже обсуждать такую возможность. Сейчас главное для нас — во что бы то ни стало остаться в живых! И сегодняшняя ночь будет самой опасной, потому что раззаки продолжат охоту и в темноте, тем более что в темноте они и видят лучше, да и чувствуют себя более сильными. Придётся нам до утра по очереди стоять на страже.
— Ты прав, — кивнул Эрагон и, вглядевшись во тьму, неуверенно прищурился: ему почудилось, что невдалеке промелькнула какая-то странная пёстрая тень. Он вылез из-под Сапфириного крыла и сделал несколько шагов в сторону, пытаясь получше рассмотреть, что там такое.
— Что это ты высматриваешь? — поинтересовался Бром, устраиваясь на ночь.
Эрагон не отвечал, всматриваясь в непроницаемую тьму, потом вернулся назад и сказал:
— Да я и сам толком не понял… Мне показалось, будто что-то мелькнуло. Наверное, просто птица… — И тут что-то больно ударило его по затылку, он услышал гневный рёв Сапфиры и без чувств рухнул на землю.
МЕСТЬ РАЗЗАКОВ
Эрагон очнулся от сильной боли. Каждый удар сердца отдавался у него в голове так, словно по ней стучали острым молотком. С трудом разлепив веки, он тут же зажмурился, от яркого света у него даже слезы на глазах выступили: прямо перед ним ярко горел фонарь. Сморгнув слезы с ресниц, Эрагон попытался сесть и понял, что руки у него связаны за спиной.
И тотчас увидел перед собой руки Брома. Они были связаны вместе, и ему отчего-то сразу стало легче. «Вряд ли бы они стали связывать нас вместе, если бы кто-то один был мёртв, — пытался рассуждать Эрагон, — но кто „они“?» Повернув голову вбок, он так и замер, увидев прямо перед собой пару чёрных башмаков и отвратительную физиономию раззака. Ему стало страшно. И захотелось немедленно убить эту тварь!