Бром кивнул:
– История Тирма – это сплошные налеты пиратов, ургалов и прочих бандитов. Здесь издавна процветает торговля, а такие места, где есть чем поживиться, всегда привлекали воров и налетчиков. Да и поводов для ссор у здешних торговцев хватает. Вот местные жители и стараются на всякий случай себя обезопасить. Гальбаторикс, правда, им помогает, дает солдат, чтобы город защищать.
– А почему здесь одни дома намного выше других?
– А ты на цитадель посмотри. – И Бром указал ему на крепость. – Оттуда весь Тирм как на ладони. Если неприятель и сумеет пробиться сквозь городскую стену, то на все крыши тут же будут выставлены лучники. А поскольку возле стены дома значительно ниже, то лучники смогут стрелять, не опасаясь, что ранят своих. Кроме того, если враг даже захватит первые ряды домов и разместит там своих лучников, все равно с более высоких крыш центральной части города будет легче отражать их атаки.
– Никогда в жизни не видел, чтоб города так строили! – воскликнул Эрагон.
– Да, Тирм – город особенный. Его решили так перестроить после того, как он был почти дотла сожжен во время одного из пиратских налетов.
Они продолжали подниматься по улице, прохожие с любопытством, хотя и довольно равнодушно, посматривали на них.
«Если сравнивать с тем приемом, который нам оказали в Дарете, – думал Эрагон, – здесь нас прямо-таки с распростертыми объятиями встречают! Наверное, Тирму удалось избежать визита ургалов». Однако и в Тирме все-таки было неспокойно: мимо прошел широкоплечий мужчина, опоясанный мечом, на улицах почти не было слышно веселых детских голосов, на многих лицах застыло суровое выражение; часто встречались заброшенные дома, вымощенные плиткой уютные дворики которых заросли сорняками.
– Похоже, у них тоже неприятности были, – заметил Эрагон.
– Как и везде, – кивнул Бром. – Надо нам поскорее Джоада отыскать. – Они подъехали к какой-то таверне и привязали лошадей к коновязи. – «Зеленый каштан»… замечательно! – пробормотал Бром, глядя на щербатую вывеску над входом.
В темноватом помещении таверны их сразу охватило ощущение грозящей опасности. Огонь едва тлел в очаге, но никому, казалось, и в голову не приходило подбросить туда дров. Немногочисленные посетители, сидевшие по углам, с кислым видом застыли над своими кружками. За дальним столиком они увидели мужчину, у которого на руке не хватало двух пальцев. Даже буфетчик за стойкой как-то неприятно усмехался и все тер и тер стакан, который держал в руке, хотя стакан явно был с трещиной.
Бром оперся о стойку и спросил:
– Не скажешь ли, где купец Джоад проживает?
Эрагон стоял рядом и слушал очень внимательно, делая вид, что забавляется с луком, висевшим у него на поясе. Обычно он носил лук за плечами, но сейчас ему почему-то очень захотелось, чтобы лук и стрелы были под руками.
Буфетчик ответил как-то чересчур громко:
– Откуда мне о каком-то Джоаде знать? Ты что, думаешь, я тут каждого оборванца знаю? Да в этом чертовом городе людей, что песка на морском берегу!
Эрагону стало не по себе: глаза всех посетителей тут же уставились прямо на них.
Но Бром как ни в чем ни бывало продолжал:
– Может, все-таки постараешься вспомнить? – И он незаметно положил на стойку несколько монет.
Лицо буфетчика просветлело, он поставил свой треснувший стакан на стойку и буркнул:
– Может, и постараюсь. Да только память у меня что-то совсем ослабла.
Бром глянул на него исподлобья и положил на стойку еще несколько монет. Буфетчик, словно колеблясь, поцокал языком и уже протянул было руку, чтобы взять монеты, но не успел: беспалый пьянчуга, сидевший за дальним столиком, крикнул ему:
– Эй, Гарет, какого черта! Да любой человек на улице им скажет, где Джоад живет. Ты чего с них зря деньги тянешь?
Бром тут же смахнул монетки в кошелек, а Гарет, метнув в сторону беспалого мстительный взгляд, повернулся к ним спиной и снова принялся протирать стакан. Бром подошел к беспалому.
– Спасибо тебе, – сказал он. – Меня Нил зовут. А это Эван.
Беспалый приподнял кружку в знак приветствия и сообщил:
– Мартин. А того типа, за стойкой, Гарет кличут. – Голос у него был низкий и грубый. Он указал им на свободные стулья. – Присаживайтесь, я не возражаю.
Эрагон сел, придвинув стул спинкой к стене, чтобы видеть перед собой дверь. Мартин удивленно на него покосился, но ничего не сказал.
– Ты мне несколько крон сберег, – заметил Бром.
– Вот и хорошо. Да только я и Гарета не больно виню – дела у него в последнее время плоховато идут. – Мартин поскреб подбородок. – А Джоад живет в восточной части города, по соседству с травницей Анжелой. У вас что же, дело к нему?
– Да, дело, – ответил Бром.
– Вряд ли он у вас что-нибудь покупать станет, у него несколько дней назад еще один корабль пропал.
Бром так и подскочил.
– Как – еще один? Что случилось? Надеюсь, не ургалы напали?
– Нет, – сказал Мартин. – Ургалы отсюда давно ушли. Их уж почти год никто не видел. Похоже, они на юго-восток двинулись. Дело не в ургалах. Видишь ли, мы тут в основном торговлей занимаемся, товары по морю перевозим – хотя тебе наверняка это и так известно. Так вот, – он отхлебнул из кружки, – несколько месяцев назад кто-то стал нападать на наши суда. И это не просто пираты, потому что нападают только на те корабли, что определенным людям принадлежат! Например, Джоаду. Дошло до того, что шкиперы отказываются брать на борт товары этих купцов. В общем, жить стало просто невмоготу. А ведь кое-кто из тех, чьи корабли в море пропадают, ведут большую торговлю с разными городами Империи и теперь вынуждены отправлять свои товары посуху. А цены на перевозку жуть как взлетели, да и торговые караваны не всегда до нужного места добраться могут.
– И кто же, по-твоему, в этом виноват? – спросил Бром. – Ведь свидетели-то должны быть.
Мартин покачал головой:
– В том-то и дело, что после этих нападений в живых никого не остается! Судно просто выходит в море и без следа исчезает вместе с командой. – Он наклонился над столом, придвинулся к ним и заговорщицким тоном сообщил: – Моряки говорят, магия это! – Он подмигнул и снова откинулся на спинку стула.
Брома, казалось, встревожили его слова.
– А сам-то ты что думаешь? – спросил он.
– А я не знаю, что и думать, – беспечно пожал плечами Мартин. – И вряд ли когда-нибудь узнаю. Если, конечно, мне не «повезет» и я сам на одном из таких захваченных судов не окажусь.
– Ты что, моряк? – спросил Эрагон.
– Нет, – фыркнул Мартин. – Разве ж я похож на моряка? Капитаны нанимают меня для защиты своих судов от пиратов. Но это ворье в последнее время здорово поутихло. А все ж работа у меня неплохая.
– Только опасная, – заметил Бром.
Мартин пожал плечами и допил свое пиво.
Бром и Эрагон распрощались с ним и направились в западную часть Тирма. Здесь было гораздо красивее: чистые, просторные дома, хорошо одетые спокойные люди. Эрагон в своей пропыленной бедной одежде сразу почувствовал себя очень неуверенно.
Старый друг
Лавчонка травницы была украшена яркой вывеской, и найти ее не составило труда. Низенькая кудрявая женщина сидела на пороге, держа в одной руке лягушку. Другой рукой она что-то писала. Вид у нее был такой необычный, что Эрагон сразу решил: это и есть пресловутая Анжела. На противоположной стороне улицы стоял довольно богатый дом.
– Как ты думаешь, это дом Джоада? – спросил Эрагон. Бром задумался:
– Сейчас выясним. – Он подошел к женщине и вежливо спросил: – Не скажешь ли, госпожа моя, в котором тут доме Джоад проживает?
– Скажу, – ответствовала она, продолжая писать.
– Так скажешь или нет?
– Скажу. – Она еще быстрее заскребла пером по бумаге. Лягушка у нее в руке квакнула и уставилась на гостей своими выпученными глазами. Бром и Эрагон неловко переминались с ноги на ногу, но женщина больше не произнесла ни слова. Эрагон уже начинал злиться, но тут Анжела снова подняла на них глаза: – Ну конечно, я вам скажу! Нужно было всего лишь спросить по-человечески. Ваш вопрос состоял в том, скажу ли я вам, где живет Джоад.
– В таком случае позволь мне задать свой вопрос как следует, – с улыбкой сказал Бром. – Где живет Джоад? И скажи еще, почему ты держишь в руке лягушку?
– Ну вот, это уже кое-что, – фыркнула Анжела. – Джоад живет справа. А что касается лягушки, то это не лягушка, а жаба. К тому же самец. Я пытаюсь доказать, что жаб на свете не существует и есть только лягушки.
– Как это их не существует, если ты одну из них в руках держишь? – не выдержал Эрагон. – И зачем тебе доказывать, что на свете существуют только лягушки?
Женщина так энергично встряхнула головой, что ее темные кудри рассыпались по плечам.
– Ну как ты не понимаешь! Если я докажу, что жаб не существует, значит, эта жаба никогда и не была жабой, а является лягушкой. А стало быть, она никому не вредна! – Анжела подняла тонкий палец и прибавила: – Ведь если я смогу доказать, что существуют только лягушки, жабы будут просто не в силах творить зло, – а ведь они на многое способны: могут, например, сделать так, что у человека все зубы выпадут или бородавки по всему телу пойдут, а то и отравить или убить человека могут. Ну и ведьмы, конечно, тоже не смогут своими злыми чарами воспользоваться – ведь тогда вокруг ни одной жабы не будет!
– Понятно… – осторожно протянул Бром. – Интересная мысль! Я с удовольствием послушал бы тебя еще, но нам просто необходимо поскорее встретиться с Джоадом.
– Ах, ну конечно! – отмахнулась она и снова принялась что-то писать.
Когда они отошли от лавки травницы подальше, Эрагон воскликнул:
– Она же сумасшедшая!
– Возможно, – пожал плечами Бром, – но не похоже. Вполне вероятно, что она и что-нибудь полезное выдумать может, так что погоди ее критиковать. Кто знает, а вдруг жабы действительно окажутся лягушками!
– А мои башмаки – золотыми! – буркнул Эрагон.