Они остановились перед резной дверью с красивой металлической колотушкой. На крыльцо вели мраморные ступени. Бром три раза ударил колотушкой, но в доме стояла тишина. Эрагон, чувствуя себя полным идиотом, робко спросил:
– А может, это и не тот дом? Давай попробуем постучаться в другой, – но Бром даже бровью не повел и продолжал стучаться.
Дверь так долго не открывалась, что Эрагон в отчаянии уже повернулся, чтобы уйти, но тут вдруг в доме послышался топот ног: кто-то бегом спешил к двери. Она со скрипом приотворилась, и в щель осторожно выглянула светловолосая молодая женщина с бледным лицом. Глаза у нее припухли, словно она долго плакала, но голос звучал абсолютно спокойно.
– Что вам угодно? – спросила она.
– Джоад здесь проживает, госпожа моя? – вежливо осведомился у нее Бром.
Женщина, надменно кивнув, ответила:
– Здесь. Это мой муж. Он вас ждет? – Дверь она до конца так и не открыла.
– Нет, не ждет, но нам необходимо поговорить с ним, – ответил Бром.
– Он очень занят.
– Мы прибыли издалека. И это очень важно.
Лицо женщины точно окаменело:
– Он занят.
Бром явно рассердился, но говорил с ней по-прежнему вежливо.
– Ну, раз уж он так недоступен, не соблаговолишь ли ты, госпожа моя, передать ему кое-что? – Женщина поморщилась, но все же кивнула. – Скажи ему, что у крыльца его ждет старый друг из Гиллида.
Женщина подозрительно на него глянула, но сказала:
– Хорошо. – И поспешно закрыла дверь.
Эрагон услышал ее удаляющиеся шаги.
– Не слишком-то она любезна, – заметил он.
– Оставь свое мнение при себе, – рявкнул Бром. – И вообще – помолчи. Предоставь все разговоры мне. – Он явно был очень зол: скрестил руки на груди и нервно барабанил пальцами по резной двери. Эрагон отвернулся и решил помалкивать.
Дверь внезапно распахнулась, из дома выскочил какой-то седой высокий человек. Его дорогие одежды были в полном беспорядке, волосы всклокочены, но лицо печальное, как на похоронах. Длинный шрам спускался от макушки к виску.
Увидев их, он изумленно раскрыл глаза и бессильно прислонился к дверному косяку. Рот его беззвучно шевелился, точно у выброшенной на берег рыбы. Затем он тихо и недоверчиво пробормотал:
– Бром?..
Бром приложил палец к губам и стиснул руку высокого старика.
– Рад тебя видеть, Джоад! И рад, что память тебя не подвела, но не произноси этого имени вслух. Могут быть большие неприятности, если кто-нибудь узнает, что я был здесь.
Вид у Джоада был совершенно ошалелый.
– Но я был уверен, что ты погиб! – прошептал он. – Что же все-таки с тобой случилось? И почему ты раньше не дал о себе знать?
– Я все тебе потом объясню. Есть у тебя место, где можно спокойно поговорить?
Джоад явно колебался; глаза его смущенно бегали, но лицо оставалось непроницаемым. Наконец он сказал:
– У меня нельзя… Но если вы согласитесь, я мог бы отвести вас в одно безопасное место, где нам будет удобно.
– Хорошо, – сказал Бром.
Джоад кивнул и исчез за дверью.
«Наконец-то я смогу кое-что узнать о прошлом Брома», – думал Эрагон.
Вскоре Джоад снова выскочил на крыльцо. Он привел себя в порядок, на поясе у него болталась шпага. Он был одет в богато расшитый камзол, на голове красовалась шляпа с перьями. Бром насмешливо глянул на разряженного приятеля, и тот, пожав плечами, обиженно вздернул нос.
Они шли прямо к цитадели. Эрагон, плетясь позади, вел в поводу обоих коней. Указывая на цель их прогулки, Джоад пояснил:
– Ристхарт, губернатор Тирма, издал указ, чтобы конторы всех городских торговцев были перенесены в крепость. Даже если мы ведем дела совсем в других местах. Полная чушь, но пришлось подчиниться. Зато там такие толстые стены, что никто нас подслушать не сможет.
Через главные ворота они вошли в башню. Джоад подвел их к коновязи:
– Можете вполне спокойно оставить здесь своих коней. Никто их не тронет.
Эрагон привязал Сноуфайра и Кадока, и Джоад, открыв находившуюся рядом небольшую дверь железным ключом, пропустил их внутрь.
За дверью был длинный пустой коридор, освещенный горевшими на стенах факелами. В коридоре было удивительно сыро и холодно. Эрагон коснулся стены и почувствовал на ней толстый слой слизи. Его передернуло.
Джоад вынул из держателя факел и повел их по коридору. Они остановились перед тяжелой деревянной дверью. Он отпер ее, и они оказались в комнате, основное пространство которой занимал огромный ковер из медвежьих шкур. На ковре стояло несколько кресел, заваленных бухгалтерскими книгами и бумагами. Стены были увешаны полками со множеством книг в кожаных переплетах.
Джоад затопил камин, сунув туда горящий факел, и обернулся к Брому:
– Ну, старина, давай рассказывай!
Бром усмехнулся:
– Ты кого это «стариной» называешь? Помнится, в последний раз у тебя в волосах ни одного седого волоска не было, а сейчас ты седой как лунь.
– Зато тебя я сразу узнал – ты выглядишь не хуже, чем двадцать лет назад, хоть и тогда уже был весьма почтенным старцем! Время, похоже, пощадило тебя: пусть старичок еще поживет да молодых уму-разуму поучит. Ну, довольно шуток! Рассказывай! Уж что-что, а рассказывать ты всегда здорово умел!
Эрагон навострил уши и с готовностью стал ждать, что скажет Бром.
А Бром спокойно откинулся на спинку кресла, вытащил трубку, неторопливо раскурил ее и выпустил изящное кольцо дыма, которое сперва стало зеленым, а потом вдруг стрелой метнулось в камин.
– Помнишь, чем мы с тобой занимались в Гиллиде? – спросил он Джоада.
– Помню, конечно. Разве такое забудешь.
– Весьма сдержанная оценка. Но тем не менее справедливая, – сухо заметил Бром. – В общем, когда нас… разделили, я не смог тебя найти. А когда начался переполох, случайно наткнулся на одну маленькую комнатку. Там ничего особенного не было – всякие сундуки, коробки, – но я из чистого любопытства решил все-таки немного в них порыться. И фортуна мне улыбнулась: я нашел именно то, что мы так долго искали! – Джоад привстал, лицо его исказилось, но Бром жестом велел ему молчать. – Разумеется, как только эта вещь оказалась у меня в руках, я уже не мог более тебя дожидаться. Меня в любую минуту могли обнаружить, тогда все пропало бы, и я, постаравшись как можно сильнее изменить свое обличье, бежал из города и поспешил к… – Бром поколебался, глянул на Эрагона и сказал: – К нашим друзьям. Они спрятали найденное мною в подвал и торжественно пообещали мне непременно заботиться о том, кто впоследствии станет хозяином этой вещи. А мне предстояло исчезнуть до той поры, пока снова не понадобятся мои знания и умения. Никто, даже ты, не должен был знать, жив я или умер, хотя меня очень печалила невозможность сообщить тебе о том, что сталось со мною. Короче говоря, я отправился на север и поселился в Карвахолле.
Эрагон даже зубами скрипнул от злости: самого интересного о Броме он так и не узнал!
Джоад нахмурился и спросил:
– Так, значит, наши… друзья все это время знали, что ты жив?
– Да.
– Я полагаю, это была неизбежная уловка, – вздохнул Джоад, – хотя все же зря они мне тогда ничего не сказали. Кстати, этот Карвахолл ведь довольно далеко на севере, верно? По ту сторону Спайна?
Бром кивнул. И тут Джоад впервые за все это время посмотрел на Эрагона. Посмотрел очень внимательно. Казалось, его серые глаза замечают каждую мелочь. Подняв вопросительно бровь, он наконец промолвил:
– Полагаю, что теперь ты выполняешь свой долг…
Бром покачал головой:
– Нет, все не так просто. Та вещь некоторое время назад была украдена – во всяком случае, так предполагаю я, ибо не получал никаких известий от наших друзей и сильно подозреваю, что их посланцы угодили в засаду. А потому и решил сам выяснить все, что смогу. Эрагон весьма кстати направлялся в ту же сторону, и мы уже довольно давно путешествуем вместе.
Вид у Джоада был озадаченный.
– Но если они ничего не сообщили тебе, откуда же ты знаешь, что это…
Бром быстро перебил его:
– Дядю Эрагона зверски убили раззаки. Они сожгли их дом, разорили ферму, и Эрагон теперь, естественно, жаждет мести. Но мы сбились со следа, и теперь нам нужна помощь, чтобы разыскать этих раззаков.
Лицо Джоада прояснилось.
– Понятно… Но почему вы решили, что они скрываются именно здесь? Я, конечно, не знаю, но если кому-то о них и известно, то он тебе никогда этого не скажет.
Бром вытащил из-за пазухи найденную Эрагоном фляжку и протянул ее Джоаду.
– В этой фляжке масло сейтр – то самое, очень опасное. Те раззаки везли его с собой. И в пути потеряли. А мы случайно нашли. Нам необходимо посмотреть записи о поставках морских грузов в Тирм, чтобы попытаться понять, кто из слуг Империи занимается закупками этого масла. Что, в свою очередь, поможет нам снова выйти на след раззаков и отыскать их логово.
Сильно наморщив лоб, Джоад некоторое время думал, потом указал Брому на полки с книгами и сказал:
– Видишь? Здесь все записи о моих торговых сделках. Но только о моих! Ты взялся за такое дело, которое может потребовать несколько месяцев кропотливого труда. Но дело даже не в этом. Главное в том, что записи, которые тебе так нужны, хранятся под строжайшим наблюдением Бранда, которого Ристхарт назначил управляющим по торговле. Простые купцы до этих документов не допускаются – вдруг мы подделаем данные и обманом лишим Империю ее драгоценных налогов?
– Ничего, с этим мы, я думаю, как-нибудь справимся, – сказал Бром. – Нам бы только отдохнуть сперва несколько дней, прежде чем к делу приступать.
– Ну что ж, в этом-то я тебе помогу с удовольствием, – улыбнулся Джоад. – Мой дом – это твой дом. Кстати, как ты назвался, въезжая в Тирм?
– Теперь меня зовут Нил, – сказал Бром, – а мальчика – Эван.
– А по-настоящему Эрагон… – задумчиво произнес Джоад. – Редкое у тебя имя, сынок. Немногим выпадала честь быть названным именем первого Всадника! Я знал лишь о троих, кого нарекли этим именем.