Издалека Гиллид показался им каким-то варварским, дома в городе были сложены из грубых бревен, отовсюду доносился злобный лай собак. В центре высилась каменная крепость весьма нелепой архитектуры. Сильно пахло дымом. Этот город казался, скорее, временным лагерем кочевников, а не крупным торговым центром. Вдали виднелись неясные очертания озера Изенстар.
Для пущей безопасности они решили остановиться на ночлег подальше от города. Когда ужин был почти готов, Муртаг сказал:
– Знаешь, я не уверен, что тебе стоит появляться в Гиллиде.
– Почему? Я же отлично умею обличье менять, – удивился Эрагон. – Никто меня не узнает. И потом, этому Дормнаду наверняка потребуются доказательства – например, чтоб я показал знак у себя на ладони, – чтобы убедиться, что я действительно Всадник и прислан Бромом.
– Возможно, – согласился Муртаг. – Но за тобой Гальбаторикс охотится гораздо более упорно, чем за мной. И потом, – прибавил он загадочно, – если даже меня поймают, то все равно вскоре выпустят на свободу. А вот если поймают тебя, то непременно поволокут в Урубаен, во дворец, и ты вскоре окажешься в темнице и будешь медленно умирать под пыткой – если, конечно, не согласишься служить Империи. Кроме того, в Гиллиде сосредоточена огромная армия – вон, смотри: это ведь не дома, а казармы! Так что попасться там – все равно что предложить себя нашему любимому правителю на тарелочке с золотой каемочкой!
Эрагон посоветовался с Сапфирой. Обвив себя хвостом и уютно устроившись с ним рядом, она ответила:
«Ты мог даже и не спрашивать. Муртаг говорит разумные вещи. Если хочешь, я научу его, что сказать Дормнаду, чтобы тот полностью убедился в его правдивости. К тому же Муртаг совершенно прав: если уж кому-то из вас и стоит рисковать, так лучше тому, кто наверняка сможет пережить плен и допросы».
Эрагон поморщился:
«Мне бы не хотелось, чтобы он ради меня на рожон лез!» Но вслух, хотя и неохотно, сказал:
– Ладно, иди первым. Но если что-нибудь случится, я немедленно последую за тобой.
Муртаг рассмеялся:
– И получится замечательный сюжет для легенды: одинокий Всадник голыми руками одерживает победу над войском короля! – Он снова засмеялся. – Если там что-нибудь не так, то я сперва постараюсь все разнюхать, а уж потом туда соваться.
– Может, лучше сегодня отдохнуть и подождать до завтра? – осторожно предложил Эрагон.
– Зачем же? Чем дольше мы здесь пробудем, тем больше вероятность того, что нас кто-нибудь заметит. И если этот Дормнад действительно может отвести тебя к варденам, то его нужно отыскать как можно скорее. Ни тебе, ни мне не стоит просто так торчать близко от Гиллида.
«И снова он прав!» – сухо заметила Сапфира и поведала Эрагону, что именно следует сказать Дормнаду. А он пересказал все Муртагу.
– Ну что ж, отлично, – сказал Муртаг, опоясываясь мечом. – Если ничего особенного не случится, то часа через два я вернусь. Не забудьте оставить мне поесть. – И он, вскочив на Торнака, махнул им рукой и помчался прочь.
А Эрагон сел у костра и стал ждать, задумчиво поглаживая рукоять Заррока.
Прошло не два часа, а гораздо больше, но Муртаг не возвращался. Эрагон нервно ходил вокруг костра, не выпуская Заррок из рук, Сапфира висела в вышине, оттуда наблюдая за ведущей в город дорогой. Тревогами своими они не обменивались, но Эрагон был готов в любую минуту сорваться с места – и уж тем более если бы Сапфира оповестила его, что из города вышел отряд воинов.
«Смотри-ка!» – воскликнула вдруг дракониха.
Эрагон тут же обернулся, посмотрел в сторону города и увидел, как крошечная фигурка всадника вылетела из городских ворот и во весь опор помчалась по дороге в их сторону.
«Не нравится мне это, – сказал он, залезая на спину Сапфире. – Будь готова немедленно взлететь».
Вскоре Эрагон узнал Муртага, который летел к ним, низко пригнувшись к шее Торнака. Похоже, никто его не преследовал, но он почему-то по-прежнему бешено гнал коня, даже не думая снижать скорость. Галопом влетев в лагерь, он соскочил на землю и выхватил меч.
– Что стряслось? – спросил Эрагон.
Муртаг хмуро спросил:
– За мной никто не гнался от ворот Гиллида?
– Мы никого не заметили.
– Это хорошо. Тогда дайте мне сперва поужинать, а уж потом я все расскажу. Я просто умираю от голода. – Он схватил миску и жадно принялся есть. Утолив самый первый голод, он с набитым ртом стал вываливать новости: – Дормнад согласился встретиться с нами за пределами города завтра на утренней заре. Он сказал, что если сумеет убедиться, что ты действительно Всадник и все это не подстроено, то сам отведет тебя к варденам.
– Где мы должны с ним встретиться? – спросил Эрагон.
Муртаг махнул рукой куда-то на запад:
– Там, за дорогой, на холме…
– Но что же все-таки с тобой случилось в городе?
Муртаг подложил себе в миску еще тушеного мяса и продолжил рассказ:
– Все получилось очень глупо, но опасности от этого не меньше. Меня заметил на улице один человек, мой бывший знакомый… И я сделал то единственное, что было возможно: убежал. Хотя и слишком поздно – он узнал меня.
Действительно глупо, но Эрагон все же не был так уж уверен, что это грозит им опасностью.
– Поскольку я с твоим приятелем не знаком, вынужден спросить: а он никому не скажет?
В ответ Муртаг гадко усмехнулся и сказал:
– Если бы ты его хоть раз увидел, тебе бы и спрашивать не пришлось. У него от рождения язык во рту плохо привинчен, вот и болтается, как тряпка, все тут же первому встречному выбалтывает. Так что вопрос не в том, расскажет он или нет, а в том, кому первому он все расскажет. И если кому-то из тех, кого мы опасаемся, нам грозят крупные неприятности.
– Сомневаюсь, чтобы кто-то стал ночью тебя разыскивать, – возразил Эрагон. – Уж до утра-то мы наверняка можем спать спокойно. А там, глядишь, мы встретимся с Дормнадом и благополучно отсюда уедем.
Муртаг покачал головой:
– С Дормнадом поедешь только ты. Я уже говорил, что к варденам не собираюсь.
Эрагон сразу погрустнел. Ему не хотелось расставаться с Муртагом. За время путешествия они стали настоящими друзьями. Он уже собрался протестовать и уговаривать, но Сапфира велела ему помолчать и предложила:
«Подожди до завтра. Сейчас не время спорить».
«Ладно», – буркнул он в ответ. Они еще долго разговаривали с Муртагом, глядя на яркие звезды, усыпавшие небосвод, потом легли спать, и Сапфира первой встала на стражу.
Эрагон проснулся за два часа до рассвета, ладонь нестерпимо чесалась и горела, хотя вокруг все было тихо и спокойно. Однако что-то все же не давало ему покоя, это было похоже на щекотку в мозгу, и он встал, стараясь не шуметь, и прицепил к поясу Заррок. Сапфира, приоткрыв большой синий глаз, с любопытством на него посмотрела.
«Что случилось?» – мысленно спросила она.
«Не знаю», – ответил Эрагон. Он все еще ничего особенного не замечал.
Сапфира потянула носом, негромко зашипела, подняла голову и сообщила:
«Я чую лошадей. Совсем близко. Они стоят на месте. Но запах у них какой-то незнакомый, неприятный».
Эрагон подполз к Муртагу и осторожно потряс его за плечо. Муртаг тут же проснулся и выхватил из-под одеяла кинжал, вопросительно глядя на Эрагона. Тот приложил палец к губам и прошептал:
– Поблизости чужие лошади.
Муртаг, не говоря ни слова, вскочил, опоясался мечом, и оба встали рядом с Сапфирой, готовые к нападению. Тем временем на востоке взошла утренняя звезда. Послышался треск разбуженной белки.
И вдруг у себя за спиной Эрагон услышал знакомый злобный рык: прямо на него шел здоровенный ургал с какой-то дубиной в руках, по всей вероятности изображавшей копье. Наконечник на дубине, впрочем, был весьма острый и зазубренный. «Господи, – думал Эрагон, – откуда же он взялся? Мы ведь нигде следов ургалов не видели!» Рогатый монстр взревел, взмахнул своим копьем, но нападать почему-то не стал.
«Брисингр!» – выпалил Эрагон, не успев даже толком подготовиться к произнесению заклятия и весь дрожа от нетерпения. Рожа ургала исказилась от страха, и он словно взорвался, испуская странные голубоватые искры. Его кровь забрызгала Эрагона, а буроватые клочья туши, разлетевшись во все стороны, рухнули на землю где-то далеко. И почти сразу Эрагон услышал гневное рычание Сапфиры. Дракониха взвилась на дыбы, и Эрагон, посмотрев в ту же сторону, что и она, понял свою ошибку: пока тот единственный ургал отвлекал его, целый отряд таких же тварей успел обойти их с фланга и окружить! «Господи, – рассердился на себя Эрагон, – надо же было так глупо попасться!»
Зазвенела сталь – это Муртаг вступил с ургалами в схватку. Эрагон бросился ему на помощь, но его тут же оттеснили еще четыре чудовища, и первый из них уже занес для удара свой тяжелый меч. Эрагон присел, блокировал удар и быстро покончил с этим ургалом при помощи магии. Второму ургалу он весьма удачно перерезал глотку мечом, а затем, крутанувшись волчком, вонзил Заррок точно в сердце третьему монстру. И тут четвертый ургал напал на него, размахивая тяжелой дубиной.
Эрагон видел, как взлетает его дубина, но не успел отразить удар. И когда дубина уже опускалась ему на голову, крикнул лишь:
– Улетай, Сапфира! – И целый сноп искр вспыхнул у него перед глазами. И наступила темнота.
Дю Сундавар Фреохр
Первое, что осознал Эрагон, это то, что ему тепло и сухо. Щекой он прижимался к какой-то грубой ткани, руки связаны не были. Он слегка шевельнулся, но прошло еще несколько минут, прежде чем он решил все же сесть и осмотреться.
Он сидел на узкой лежанке с комковатым тюфяком.
Это явно была тюрьма: под самым потолком оконце, забранное решеткой, и обитая железом дверь с маленьким, тоже зарешеченным окошечком.
Все лицо у него было покрыто кровавой коркой, которая трескалась, стоило ему шевельнуться. Лишь через некоторое время он сообразил, что кровь не его. Голова ужасно болела – видимо, из-за того удара дубиной, в мыслях была странная пустота и неразбериха. Он попытался воспользоваться магией, но никак не мог сосредоточиться и вспомнить хоть одно слово древнего языка. «Должно быть, они меня каким-то зельем накачали», – догадался он.