Его кожа цвета эбенового дерева, натертого маслом, блестела в свете ламп. Голова наголо обрита, а подбородок украшала коротко подстриженная черная бородка. Лицо у него было даже красивое, крупной лепки, из-под бровей посверкивали мрачноватые умные глаза. Он был широкоплеч, могуч и строен, и красоту его фигуры подчеркивал красный, узкий в талии камзол, расшитый золотой нитью и надетый поверх дорогой, того же оттенка рубашки. Он держался с большим достоинством, и от него исходило ощущение величия и властности.
Когда он заговорил, голос его звучал мощно, уверенно и спокойно:
– Добро пожаловать в Тронжхайм, Эрагон и Сапфира! Меня зовут Аджихад. Садитесь, прошу вас.
Эрагон и Муртаг уселись в кресла, а Сапфира устроилась за ними, словно охраняя. Аджихад щелкнул пальцами, и откуда-то из-за лестницы появился человек – точная копия того лысого колдуна, что стоял рядом с ними! Эрагон изумленно захлопал глазами, а Муртаг весь напрягся.
– Ваше удивление вполне понятно, – сказал Аджихад, чуть улыбнувшись. – Я бы назвал вам их имена, но имен у них нет.
Сапфира неодобрительно зашипела. Аджихад задумчиво на нее посмотрел и сел на стоявший за письменным столом стул с высокой спинкой. Лысые Двойники убрались за лестницу, где и замерли, вытянувшись в струнку. Аджихад, аккуратно положив перед собой руки ладонями вверх, некоторое время внимательно изучал Эрагона и Муртага – под его взглядом Эрагону даже стало немного не по себе, – потом Аджихад поманил к себе Двойников, и один из них поспешно к нему подошел. Аджихад что-то шепнул ему на ухо, и лысый, внезапно побледнев, отрицательно помотал головой. Аджихад нахмурился и кивнул, словно подтверждая этим кивком какие-то собственные предположения.
Потом он перевел взгляд на Муртага и промолвил:
– Ты поставил меня в затруднительное положение, отказавшись от проверки. Тебе было позволено войти в Фартхен Дур, поскольку мои Двойники уверяли, что способны контролировать тебя, а также потому, что ты действовал на стороне Эрагона и Арьи. Я понимаю, есть вещи, которые ты хотел бы утаить от нас, но до тех пор, пока ты будешь скрывать их, мы тебе доверять не сможем.
– Вы так или иначе не стали бы мне доверять! – с вызовом заметил Муртаг.
Аджихад сдвинул брови, в глазах его вспыхнул опасный огонек.
– Знакомый голос! Хотя прошло уже двадцать лет и еще три года с тех пор, как этот голос в последний раз оскорбил мой слух… – Он резко встал из-за стола, в каждом его движении чувствовалась угроза, грудь бурно вздымалась. Двойники встревоженно зашептались. – Но раньше этот голос принадлежал другому человеку, хотя это был, скорее, зверь, а не человек! Встань!
Муртаг неохотно подчинился, хмуро поглядывая то на Двойников, то на Аджихада.
– Сними рубашку! – приказал Аджихад. (Муртаг пожал плечами и стащил с себя куртку и рубашку.) – Повернись! – продолжал Аджихад. И как только Муртаг повернулся, свет упал ему на спину и страшный шрам стал отчетливо виден.
– Муртаг! – выдохнул Аджихад. (Орик даже крякнул от изумления.) Аджихад резко обернулся к Двойникам и громовым голосом вскричал: – Вы знали об этом?!
Двойники поклонились:
– Мы обнаружили его имя в памяти Эрагона, но не подозревали, что именно этот юноша – сын такого могущественного человека, как Морзан. Нам и в голову не могло прийти…
– И вы ничего мне не сообщили?! – гневно продолжал Аджихад, подняв руку и не давая Двойникам вставить ни слова. – Ладно, с вами я поговорю потом. – Он вновь повернулся к Муртагу. – А прежде мне надо решить эту загадку. Ты по-прежнему отказываешься пройти проверку?
– Отказываюсь! – Муртаг поспешно оделся. – Я никого не допущу в свою память!
Аджихад наклонился над столом, словно набираясь терпения:
– Если будешь упорствовать, это может привести к весьма плачевным последствиям. Раз Двойники не могут удостовериться в том, что ты не представляешь для нас угрозы, мы не имеем права доверять тебе, несмотря на помощь, которую ты оказал Эрагону, а может быть, именно по этой причине. Если ты не пройдешь проверки, то стоит здешним жителям узнать о твоем происхождении, и они просто разорвут тебя на куски – и гномы, и люди! Так что придется мне посадить тебя в темницу – для твоей же собственной безопасности прежде всего. А впрочем, и для нашей. Но будет гораздо хуже, если тюремного заключения для тебя потребует Хротгар, король гномов. Не упорствуй же без нужды. Не осложняй свое положение – ведь всех этих неприятностей легко можно избежать.
Муртаг отрицательно покачал головой:
– Нет… Я не позволю вторгаться в мои мысли. Ведь даже если б я подчинился твоему требованию, со мной все равно обращались бы как с прокаженным или с изгоем. Лучше просто отпусти меня. Клянусь, что никогда и никому не расскажу о вашем убежище.
– А если тебя поймают и приведут к Гальбаториксу? – спросил Аджихад. – Уж он-то сумеет извлечь из твоей памяти все тайны и секреты, как бы ты ни сопротивлялся! А если тебе и удастся что-то от него утаить, я не могу быть полностью уверен в том, что когда-нибудь ты не примкнешь к нему снова. Нет, на такой риск я не пойду!
– Значит, будешь вечно держать меня пленником? – прямо спросил его Муртаг.
– Зачем же вечно. Только до тех пор, пока ты не согласишься пройти проверку. Если мы решим, что тебе можно доверять, Двойники перед твоим отъездом отсюда сотрут из твоей памяти все воспоминания о том, где находится Фартхен Дур – просто на всякий случай. Пойми, рисковать мы не можем. Короче говоря, решай быстрее, Муртаг, иначе судьба твоя будет решена без твоего участия!
Покорись! Не стоит им сопротивляться! – взглядом умолял товарища Эрагон.
Муртаг долго молчал. Потом наконец заговорил, медленно и четко произнося каждое слово:
– Память всегда служила мне единственным убежищем, которого никто не мог меня лишить. Хотя многие и пытались. Так что пришлось научиться тщательно оберегать свои мысли, ибо только с ними я чувствую себя действительно в безопасности. Ты требуешь у меня невыполнимого, господин мой. Я никогда никого не впущу в свою душу – и уж тем более эту парочку. – Он мотнул подбородком в сторону Двойников. – Делай со мной что хочешь, но помни: я скорее умру, чем позволю им вторгнуться в мою память!
Аджихад явно не сумел скрыть невольное восхищение его стойкостью и гордым достоинством.
– Что ж, меня не удивляет твой выбор, хоть я и надеялся на иное… Стража!
Кипарисовая дверь распахнулась, и в комнату ворвались воины с оружием наготове. Аджихад указал на Муртага и распорядился:
– Запереть его в темнице! Да хорошенько проверьте замки! И у входа пусть шестеро дежурят. Смотрите, чтобы никто туда не входил, пока я сам его не навещу! И не разговаривать с ним!
Воины окружили Муртага, подозрительно на него поглядывая, и Эрагон, перехватив его взгляд, прошептал:
– Мне очень жаль, что так вышло…
В ответ Муртаг только пожал плечами и решительно двинулся к двери. Когда в коридоре смолк звук шагов, Аджихад неожиданно приказал:
– А теперь все вон отсюда! Все, все уходите! Останутся только Эрагон и Сапфира!
Двойники поклонились и быстро вышли, но гном Орик попробовал возразить:
– Мой король тоже захочет узнать о Муртаге! В конце концов, я ведь подчиняюсь не тебе, господин мой, а ему…
Аджихад нахмурился:
– О Муртаге я Хротгару сам расскажу. Что же касается твоего подчинения… Подожди-ка снаружи, я тебя позову позже. И никуда не отпускай Двойников: мне еще нужно с ними как следует разобраться!
– Хорошо. – И Орик почтительно поклонился.
Дверь с глухим стуком закрылась за ним, и Аджихад с усталым вздохом сел за стол.
Он довольно долго молчал, время от времени проводя по лицу ладонью и глядя в потолок. Эрагон с нетерпением ждал, когда же он наконец заговорит. Не выдержав, он первым нарушил затянувшееся молчание:
– Скажи, господин мой, Арья пришла в себя?
Аджихад мрачно на него посмотрел:
– Пока нет… Целители, правда, уверяют меня, что она поправится. Они всю ночь с ней провозились. Но яд проник очень глубоко… Она бы не выжила, если б не вы. От имени всех варденов приношу вам за это глубочайшую благодарность.
Эрагон с облегчением вздохнул. Впервые со времени их побега из Гиллида ему показалось, что все их усилия были не напрасны.
– Ты еще что-то хотел узнать от меня, господин мой? – спросил он.
– Да, я хотел бы, чтоб ты рассказал, как нашел Сапфиру и что с вами случилось после этого. Кое-что я, конечно, знаю из послания Брома, которое он успел нам отправить, еще кое-что мне сообщили Двойники. Но мне не терпится послушать твой рассказ. Особенно меня интересуют подробности гибели Брома.
Эрагону очень не хотелось рассказывать об этом совершенно чужому и слишком могущественному и, похоже, высокомерному человеку. Аджихад терпеливо ждал, поглядывая на него.
«Давай рассказывай!» – услышал Эрагон голос Сапфиры.
Это решило все. Сперва, правда, рассказ у него не клеился, но потом пошло легче, да и Сапфира помогала ему точно припомнить некоторые подробности. Аджихад слушал очень внимательно, не перебивая.
Эрагон рассказывал, наверное, не один час, часто умолкая и подыскивая нужное слово. Он поведал Аджихаду о том, что они делали в Тирме, но ни словом не обмолвился о предсказаниях Анжелы. Потом он объяснил, как им с Бромом удалось отыскать раззаков, и даже не утаил о своих снах, в которых ему являлась Арья. Когда же он добрался до того, что случилось в Гиллиде, и упомянул о шейде, лицо Аджихада затуманилось. Весь напрягшись, он откинулся на спинку стула, но так ничего и не спросил.
Наконец Эрагон умолк, он был сильно взволнован своим рассказом, словно заново переживая выпавшие на его долю события. Аджихад встал и принялся ходить по комнате, заложив руки за спину и странным отсутствующим взглядом скользя по книжным полкам. Потом он снова вернулся на прежнее место и сказал:
– Смерть Брома – ужасная потеря для нас. Он был моим лучшим другом и самым надежным союзником варденов. И не раз спасал нас благодаря своему мужеству и великой мудрости. Даже теперь, когда его нет с нами, он дал нам то, что обеспечит наши дальнейшие успехи: прислал тебя.