Солембум провел когтями по чешуйчатой спине Сапфиры и уклончиво сообщил:
«Она где-то в Тронжхайме».
«А когда она вернется домой?»
«Скоро».
«Как скоро? – настаивал Эрагон. – Мне с ней сегодня же переговорить нужно!»
«Не очень скоро».
Противный кот-оборотень явно не желал раскрывать все карты. И Эрагон сдался, пристроившись рядом с Сапфирой и слушая довольное мурлыканье Солембума. «Завтра обязательно схожу навестить Муртага», – сонно думал он, машинально поглаживая кольцо Брома.
Испытание
Утром, на третий день их пребывания в Тронжхайме Эрагон вскочил с постели свежим и полным сил.
Он опоясался мечом, закинул за спину лук и полупустой колчан и, преодолев с помощью Сапфиры внутреннее пространство Фартхен Дура, встретился с Ориком возле главных ворот Тронжхайма. Первый его вопрос был, разумеется, о Насуаде.
– Это очень необычная девушка, – сказал Орик, неодобрительно поглядывая на меч Эрагона. – Она полностью предана отцу и все свое время старательно ему помогает. Думаю, она делает для него даже больше, чем известно ему самому. Я знаю случаи, когда Насуада умудрилась переиграть самых опасных его врагов, причем они даже не подозревали об ее участии в интриге.
– А кто ее мать?
– Этого я не знаю. Аджихад прибыл в Фартхен Дур с новорожденной дочкой и сказал лишь, что ее зовут Насуада. Но никогда не рассказывал, откуда они родом.
Значит, она тоже росла без матери, понял Эрагон и тут же отогнал от себя эти мысли.
– Ну что ж, я готов к испытаниям, – сказал он Орику. – Неплохо будет размять мышцы. Куда мне идти на «экзамен», который намерен устроить мне Аджихад?
Орик показал куда-то в глубь Фартхен Дура:
– Ристалище находится примерно в полумиле от Тронжхайма, отсюда его не видно. Там обычно тренируются и гномы, и люди.
«Я с тобой», – тут же поспешила заявить Сапфира.
Эрагон сообщил о ее намерении Орику, и тот задумчиво почесал подбородок:
– Это, возможно, было бы не самым лучшим решением. На поле сейчас много народу, и появление дракона привлечет ненужное внимание.
Сапфира громко зарычала, и Эрагон понял, что от своего намерения она не откажется.
Еще издали они услышали беспорядочный стук и звон: сталь звенела о сталь, стрелы вонзались в набитые шерстью мишени, стучали друг о друга деревянные мечи, отовсюду доносились боевые кличи, несмотря на то, что бой и шел «понарошку». Шум стоял оглушительный, хотя в нем все же можно было уловить определенный ритм и даже некоторую упорядоченность, характерные для каждой группы воинов.
Большую часть тренировочной зоны занимал отряд пеших воинов, расположившихся в форме полумесяца и вооруженных щитами и секирами с длинными, почти в рост человека, ручками. Они отрабатывали различные маневры и перестраивались, то и дело меняя боевой порядок. Подле них тренировались сотни других воинов, вооруженных мечами, палицами, копьями, деревянными саблями, кистенями, щитами всевозможных форм и размеров, у некоторых, как заметил Эрагон, были даже боевые вилы. Почти все они облачены в доспехи, по большей части кольчужные, и в шлемах, латы попадались нечасто. Надо сказать, гномов здесь было не меньше, чем людей, но держались они поодаль. Позади воинов, сражавшихся парами, виднелась длинная шеренга лучников, ритмично выпускавших стрелы в набитые шерстью чучела.
Прежде чем Эрагон успел понять, что ему предстоит делать, к ним подошел огромный бородач, его голова и могучие плечи были закрыты кольчужным головным убором с бармицей, а остальная часть тела защищена грубыми доспехами из бычьей кожи, на которой еще торчали клочки шерсти. Огромный меч – почти такой же длинный, как Заррок, – висел у него за спиной. Он быстрым взглядом окинул Сапфиру и Эрагона, как бы оценивая, насколько они опасны, и сказал хриплым голосом:
– Что-то давно тебя не видно, кнурла Орик. Мне даже не с кем потренироваться.
– Ои, – улыбнулся в ответ Орик. – А все потому, что ты любого готов своим жутким мечом изувечить.
– Только не тебя, – быстро вставил бородач.
– Просто я двигаюсь быстрее, чем такой великан, как ты.
Бородач вновь обратил свое внимание на Эрагона:
– Меня зовут Фредрик, – представился он. – Мне велели выяснить, на что ты годишься. Как считаешь, ты сильный?
– Да вроде ничего, – пожал плечами Эрагон. – Приходится быть сильным, иначе я ни одним заклятием воспользоваться не смогу.
Фредрик так мотнул головой, что его кольчужный убор зазвенел, точно кошель с монетами.
– Магии здесь не место, парень! А если ты в армии не служил, то, полагаю, все твои бои не дольше нескольких минут длились. А вот хватит ли тебя на то, чтобы продержаться в битве, которая длится часами – или даже неделями, если это, скажем, осада? Ты, кроме меча да лука, каким еще оружием пользоваться умеешь?
– Только собственными кулаками, – подумав, ответил Эрагон.
– Хорошо сказано! – засмеялся Фредрик. – Ну что ж, тогда начнем с лука. Посмотрим, как ты стреляешь. А потом, когда местечко освободится, попробуем… – Он вдруг замолчал и уставился куда-то Эрагону за спину, злобно оскалившись.
К ним приближались Двойники. Их бледные лысины противно поблескивали на фоне пурпурных мантий. Орик пробормотал что-то малоприятное на своем языке и вытащил из-за пояса боевой топор.
– Я же велел вам обоим держаться подальше от тренировочного поля, – сказал Фредрик и угрожающе шагнул вперед. Рядом с этим громадным бородачом Двойники казались особенно хилыми и слабыми. Но держались весьма надменно.
– Аджихад приказал нам проверить умение Эрагона владеть магией прежде, чем ты доведешь его до изнеможения своими железяками!
Фредрик явно разозлился:
– А почему это его никто другой испытать не может?
– Потому что никто другой такими силами не обладает, – презрительно ответили Двойники.
Сапфира заворчала и посмотрела на них весьма свирепо. Из ее ноздрей показались струйки дыма, но Двойники, не обращая на нее внимания, приказали Эрагону:
– Пошли с нами. – И повели его в дальний угол ристалища.
Пожав плечами, Эрагон последовал за ними. Сапфира не отставала от него ни на шаг. Эрагон успел услышать, как у него за спиной Фредрик сказал Орику:
– Надо бы проследить, не то они так далеко зайдут, что и не остановишь!
– Знаю, – тихо ответил ему Орик. – Но мне вмешиваться запрещено. И Хротгар ясно дал понять, что не сможет защитить меня, если такое еще раз случится.
Эрагону стало не по себе. Он с трудом подавил растущее беспокойство. Нет сомнений, Двойникам могут быть известны сильные заклятия, и много таких слов древнего языка, которых не знает он, Эрагон… Но он хорошо помнил слова Брома о том, что Всадники всегда обладают бо́льшими магическими способностями, чем обычные люди. Вот только хватит ли у него сил, чтобы противостоять объединенным усилиям Двойников?
«Не тревожься, – успокоила его Сапфира. – Я тебе помогу. Нас ведь тоже двое».
Он нежно погладил ее по плечу, ему сразу стало легче. Двойники вдруг обернулись к Эрагону, и один из них сказал:
– Помнишь, Эрагон, ты обещал дать нам окончательный ответ? Станешь ли ты сотрудничать с нами?
– Нет, – ровным голосом ответил Эрагон.
Двойники промолчали, но в уголках ртов у обоих пролегли жесткие складки. Затем они, стоя лицом к Эрагону, начертили на земле большую пентаграмму, встали в центре и заявили:
– Начинаем испытание. Тебе нужно просто выполнять задания, которые мы тебе предложим… и ничего больше.
Один из Двойников достал из-под мантии гладкий камень размером с кулак Эрагона и, положив его на землю, велел:
– Подними этот камень до уровня глаз!
«Ну, это нетрудно», – сказал Эрагон Сапфире и скомандовал камню: «Стенр рейза!»
Камень вздрогнул, мягко поднялся над землей, но вдруг остановился, точно наткнувшись на неожиданное препятствие. Губы Двойников искривились в усмешке. Эрагон сердито посмотрел на них: да ведь они пытаются ему помешать! Если он сейчас истратит все силы на дурацкую борьбу с ними, то не сможет выполнить более сложные задания. А ведь они явно уверены, что сообща легко смогут его измотать. «Но я-то тоже не один», – сказал себе Эрагон.
«Сапфира, давай!»
Их мысленные усилия слились, и камень рывком поднялся на уровень глаз и повис в воздухе. Двойники злобно прищурились.
– Очень… хорошо! – прошипели они. (Эрагон заметил, что Фредрика явно тревожат подобные испытания магических способностей Всадника.) – А теперь заставь камень описать круг.
И опять Эрагону пришлось преодолевать их сопротивление, и опять – к их явному неудовольствию – он с этим справился. Задания становились все сложнее, и вскоре Эрагону пришлось очень тщательно обдумывать, какими словами древнего языка следует воспользоваться. И всякий раз Двойники оказывали ему яростное противодействие, хотя на их лицах не было и следа напряжения или усталости.
Эрагон держался только благодаря поддержке Сапфиры. В перерыве между двумя очередными заданиями он спросил ее: «Зачем они это делают? Ведь им и так все известно о наших способностях! Может быть, они просто хотят воспользоваться такой удобной возможностью, чтобы выяснить, какие заклинания мне известны, и кое-что у меня перенять?»
«Тогда постарайся произносить слова тихо, чтобы они не услышали, – посоветовала Сапфира. – И пользуйся только самыми простыми заклятиями».
Эрагон так и поступил, но поиск «самых простых заклятий», которые были бы не менее действенными, требовал большой изобретательности. Наградой же ему было выражение жуткого разочарования на лицах Двойников, когда им в очередной раз не удалось ни на чем его поймать, как бы они ни старались.
Прошло больше часа, но Двойники все не унимались. Эрагону было жарко, хотелось пить, но пощады просить он не собирался. Нет уж, посмотрим, насколько у них самих хватит сил! – думал он. Испытаний было много: манипуляции с камнями, водой и огнем, гадание по магическому кристаллу, охлаждение и даже замораживание разных предметов, управление полетом стрелы, исцеление ран… Когда же наконец они иссякнут? – начинал злиться Эрагон.