Сам он встал впереди вместе с Дармменом, Олбрихом, ургалами и одним из рыжебородых гномов.
– Значит, ты есть Молотобоец? – спросил гном, глядя на приближающихся солдат. – В Фартхен Дуре я сражался вместе с твоим братом, а теперь сочту для себя за честь сражаться рядом с тобой.
Роран кивнул и проворчал в ответ нечто невразумительное, надеясь, что хоть на ногах-то удержаться сумеет.
И тут на них налетели солдаты Гальбаторикса, легко тесня их, поскольку имели значительно численное преимущество. Роран уперся плечом в щит, сопротивляясь натиску изо всех сил. Мечи и копья так и мелькали в щелях между выставленными вперед щитами; одно копье оцарапало ему бок, но кольчуга снова спасла его от более серьезного ранения.
Эльфы и ургалы в очередной раз доказывали свою незаменимость в рукопашном бою. Проламываясь сквозь ряды противника, они отвоевывали для Рорана и других варденов, вооруженных копьям, пространство, на котором можно было воспользоваться копьем или мечом. Краем глаза Роран заметил, как рубится с врагами тот рыжебородый гном; он наносил им колющие удары в пах или рубящие по ногам, и многие сразу же падали на землю.
Но солдаты все прибывали, их поток казался поистине неиссякаемым, и Роран чувствовал, что так и придется шаг за шагом отступать, ибо даже эльфы не могли сдержать натиск врага. Роран видел, как погибла Отхиара, та эльфийка, с которой он разговаривал на подступах к городской стене: стрела пронзила ей шею. Да и остальные эльфы были страшно изранены.
Рорана тоже несколько раз успели ранить; он получил резаную рану на правой голени, которая напрочь лишила бы его способности двигаться, будь она чуточку выше; еще одну резаную рану на бедре, где меч проскользнул под самый край его доспеха; весьма неприятную царапину на шее, где он сам задел себя краем щита; колотую рану на внутренней стороне правого бедра, но, к счастью, острие не задело артерию, и еще бесчисленное множество синяков и ссадин. У него было такое ощущение, словно все его тело хорошенько отбили тяжелой деревянной киянкой, собираясь целиком поджарить, а затем решили использовать в качестве мишени для метания ножей.
Несколько раз ему приходилось даже отступить в задние ряды, чтобы дать плечам немного передохнуть, но он каждый раз возвращался на передовую.
Затем здания вокруг них расступились, и Роран понял, что солдаты все-таки выгнали их на площадь перед сломанными воротами. Теперь враг окружал их со всех сторон.
Глянув через плечо, Роран у видел, как под натиском Барста и его воинов отступают вардены и эльфы, и закричал:
– Вправо! Отходите правее и вверх, за дома! – И он указал окровавленным копьем, куда именно варденам следует отступать.
Собравшись у него за спиной в единый кулак, вардены стали пятиться, отступая к стене и крыльцу большого каменного дома, фронтон которого был украшен двойным рядом колонн, высоких, как деревья на склонах Спайна. Между этими колоннами Роран мельком успел увидеть зияющий арочный проход, в котором поместилась бы, наверное, даже Сапфира, а может, и Шрюкн.
– Вверх! Вверх! – кричал Роран, и люди, гномы, эльфы и ургалы бросились следом за ним на крыльцо и, укрываясь за колоннами, стали отражать натиск солдат Гальбаторикса. С крыльца, которое возвышалось над улицей футов на двадцать, Рорану было видно, что имперские войска почти вытеснили варденов за пределы городских стен, и сражение шло у той зияющей дыры, что была на месте главных ворот.
«А ведь мы, пожалуй, проиграем это сражение!» – с неожиданным отчаянием подумал он.
Солдаты снова пошли на приступ, пытаясь взять крыльцо. Роран перехватил у одного из них копье и с силой ударил солдата ногой в живот, сбив его с ног, а заодно повалив и еще двоих.
Из ближайшей к ним сторожевой башни на стене в лорда Барста полетел дротик, но, оказавшись на расстоянии пары фу тов от цели, дротик вспыхнул и рассыпался в прах; собственно, так случалось со всеми стрелами и дротиками, пущенными в Барста. Его блестящие латы были явно заколдованными.
«Нужно непременно его убить», – думал Роран. Если падет Барст, солдаты, скорее всего, утратят самообладание, и тогда их сопротивление можно будет сломить. Но пока что ни эльфам, ни куллам не удавалось остановить Барста, и Роран сомневался, что это удастся кому-то еще, кроме Эрагона.
И все же он даже в пылу схватки не сводил глаз с этого воина в блестящих доспехах. Он надеялся заметить хоть какую-то подсказку и вскоре увидел, что Барст немного подскакивает при ходьбе, словно у него повреждено левое колено или бедро. И потом, Рорану казалось, что теперь лорд вообще стал двигаться несколько медленнее.
«Значит, и у него есть какие-то пределы. Точнее, не у него, а у Элдунари».
С громким криком он отразил удар меча, а потом с такой силой ударил своим щитом теснившего его солдата, что, попав ему под нижнюю челюсть, убил его на месте.
Но и сам Роран чуть не падал с ног от усталости и слабости, вызванной многочисленными ранениями, так что ему пришлось на несколько секунд отступить за колонну и прислониться к ней, чтобы отдышаться. Он кашлял и сплевывал кровавую слюну, но надеялся, что просто в пылу сражения прикусил себе губу или щеку, а не потому, что у него пробито легкое, хотя грудь у него сильно болела; возможно, было сломано одно из ребер.
Громкий крик донесся до него – это кричали вардены, и Роран, выглянув из-за колонны, увидел, что прямо на лорда Барста сквозь гущу схватки скачут королева Имиладрис и еще одиннадцать эльфов, а на левом плече Имиладрис сидит белый ворон и, каркая, хлопает крыльями, чтобы сохранить равновесие. В руке Имиладрис держала меч, а остальные эльфы были вооружены копьями с флажками, прикрепленными близко от лезвий, выполненных в форме зубчатых листьев.
Роран прислонился к колонне и с возрождающейся надеждой в душе прорычал:
– Убейте его!
Барст не сделал ни шагу. Он не попытался уйти в сторону от атакующих эльфов; он просто стоял и ждал, широко расставив ноги и держа в руках палицу и щит, словно не видел ни малейшей необходимости защищаться.
На всех прилегающих к площади улицах сражение замерло; все повернулись, желая увидеть, чем закончится эта сцена.
Двое эльфов, скакавшие впереди, опустили копья и погнали своих коней бешеным галопом; мускулы так и ходили под блестящими конскими шкурами. На мгновение Рорану показалось, что Барста сейчас попросту собьют с ног – невозможно было даже предположить, что кто-то способен устоять под таким натиском.
Но копья эльфов даже коснуться Барста не смогли. Они остановились в воздухе на расстоянии вытянутой руки, и древки их рассыпались в прах, так что у эльфов в руках остались лишь совершенно бесполезные острия. А Барст, взмахнув одновременно палицей и щитом, ударил обоих коней по голове и убил их на месте.
Эльфы, впрочем, успели соскочить с седла и, извернувшись в воздухе, успешно приземлились на ноги.
Следовавшая за ними пара эльфов не успела сменить направление; они налетели прямо на Барста, но, как и у их предшественников, копья их под воздействием магии рассыпались в воздухе, а их несчастных коней Барст также сразил одним ударом.
К этому времени восемь остальных эльфов, включая и королеву Имиладрис, ухитрились развернуться и удержать своих скакунов. Затем они окружили Барста, нацелив на него свое оружие, а те четверо эльфов, что оказались на земле, выхватили мечи и стали осторожно приближаться к врагу.
Барст рассмеялся и поднял свой щит, готовясь к их нападению. Свет упал ему на лицо, проникнув под шлем, и даже издали Роран увидел, какое у него широкое лицо с тяжелыми бровями и сильно выдающимися скулами, отчасти похожее на физиономию ургала.
А те четверо эльфов уже бросились на Барста с четырех сторон и стали в унисон наносить ему колющие и режущие удары. Один из мечей Барст легко отбил щитом, второй – палицей, а остальные два остановили его магические стражи. Лорд засмеялся и снова взмахнул своим страшным оружием.
Но эльф с серебряными волосами успел уклониться от удара, и палица просвистела мимо, не причинив ему вреда.
Еще дважды замахивался Барст, и оба раза эльф уходил от удара. Впрочем, лорд не проявлял ни малейших признаков разочарования или неуверенности, хотя все же прикрывался щитом и, похоже, тянул время – так пещерный медведь выжидает, когда первый из нападающих проявит достаточно глупости и сам полезет к нему в логово.
Снаружи стоявших кольцом эльфов окружили солдаты, вооруженные алебардами, на бегу наставляя их на королеву Имиладрис. Но и она медлить не стала: подняла над головой меч, и по этому сигналу вардены осыпали атакующих солдат градом стрел.
Роран даже вскрикнул от неожиданности и восторга.
А эльфы все теснили Барста, но он сумел встать так, что трупы убитых им четырех коней образовали как бы коридор по обе стороны от него, и теперь эльфам приходилось преодолевать это препятствие.
«Умно», – подумал Роран и нахмурился.
Вдруг один из эльфов метнулся вперед, выкрикнув что-то на древнем языке. Барст, казалось, на мгновение растерялся, и эта его неуверенность побудила эльфа подойти еще ближе. И тогда Барст прыгнул вперед и, нанеся сокрушительный удар своей палицей, размозжил несчастному череп.
Остальные эльфы застонали, но не отступили.
Зато трое из них – те, что находились ближе всего к Барсту, – стали вести себя гораздо осторожней. Они продолжали кружить возле него, время от времени делая выпады, но все же стараясь держаться на должном расстоянии.
– Сдавайся! – крикнула ему Имиладрис, и ее звонкий голос разнесся по всем окрестным улицам. – Нас гораздо больше, чем вас! И сколь бы ни был силен ты сам, но со временем устанешь и ты, и твоя магическая защита иссякнет. Нас ты победить не сможешь!
– Нет? – издевательским тоном переспросил Барст. Он выпрямился, бросил щит, и тот с громким грохотом покатился по камням.
Внезапно Рорана охватил ужас. Беги!
И он громко крикнул Имиладрис: