– И если увидишь кого-то из солдат возле рынка, там еще есть такое большое строение с куполом, потрудись и об этом сообщить Джормундуру, – говорил он тощему, с высоко поднятыми плечами воину, который стоял перед ним с мечом в руках.
– Да, командир, – ответил тот, и от волнения так сглотнул, что у него на горле нервно подпрыгнул кадык.
Роран с некоторым изумлением посмотрел на его шею, потом махнул рукой:
– Ладно, ступай.
Посыльный рысцой побежал искать Джормундура, а Роран, нахмурившись, посмотрел на остроконечные крыши цитадели под навесом скалистого утеса.
«Где же ты?» – думал он. До сих пор ничего не было слышно ни об Эрагоне, ни о его спутниках. Все знали, что им удалось проникнуть в цитадель, но то, что они так долго не дают о себе знать, было весьма тревожно. Роран мог, разумеется, придумать множество объяснений подобной задержке, но ни одно из них его не успокаивало. Наиболее благоприятным объяснением было для него то, что Гальбаторикс попросту прячется, и Эрагону с товарищами приходится искать его повсюду. Но после того, как прошлой ночью Шрюкн явил варденам свою мощь, Роран даже представить себе не мог, что Гальбаторикс станет прятаться, а не попытается тут же уничтожить напавших на него наглецов.
Если худшие опасения оправдаются, думал он, тогда победам варденов суждена недолгая жизнь. Мало того, в таком случае вряд ли и он, и все остальные вардены доживут до конца этого дня.
Один из его посыльных – светловолосый лучник без шапки и с ярко-красным румянцем на скулах – выбежал из улочки справа от площади и как вкопанный остановился возле той каменной глыбы, на которой сидел Роран.
– Ты нашел Мартланда? – спросил Роран.
Лучник кивнул, пытаясь отдышаться; волосы упали ему на лоб, покрытый каплями пота.
– И передал ему мое послание?
– Да, командир. Мартланд велел сказать… – гонец помолчал, поскольку дыхания ему все еще не хватало, – что бани солдаты оставили, но теперь забаррикадировались в каком-то замке у южной стены.
Роран невольно взмахнул рукой, и острая боль пронзила только что вправленное плечо.
– А как обстоит дело с теми сторожевыми башнями, что находятся между банями и зернохранилищами? Их уже захватили?
– Две захватили, возле остальных сражение еще продолжается. Мартланд убедил некоторых эльфов прийти и помочь ему. Он также…
Приглушенный рев, донесшийся, казалось, из нависавшей над цитаделью скалы, прервал речь гонца.
Тот страшно побледнел, и румянец на скулах проступил еще ярче, словно румяна, наложенные на бесцветное лицо покойника.
– Командир, это ведь…
– Ш-ш-ш! – Роран склонил голову и прислушался. Парень был прав: так реветь мог только Шрюкн!
В течение нескольких минут они прислушивались, но не услышали больше ни звука. Затем изнутри цитадели донесся новый рев. Рорану показалось, что в этом жутком «хоре» он различает и другие голоса, хотя и не был уверен, кому именно они принадлежат.
Люди, эльфы, гномы и ургалы словно замерли и стали смотреть в сторону цитадели.
Снова раздался рев, еще громче и продолжительней, чем в предыдущие разы.
Роран вцепился в край носилок.
– Убей его! – пробормотал он. – Убей этого ублюдка!
Толчки и несильная, но ощутимая дрожь прошла по городу, словно рухнуло какое-то огромное здание, а за этим послышался грохот и треск.
Затем установилась тишина, и теперь каждая последующая секунда казалась Рорану значительно дольше предыдущей.
– …А ты не думаешь, командир, что Эрагону нужна наша помощь? – тихо спросил у Рорана лучник.
– Мы ничего не можем для них сделать, – ответил Роран, не сводя глаз с цитадели.
– А может, эльфы…
Земля затряслась, точно по ней прокатился раскат грома, а потом вся внешняя стена цитадели словно взорвалась. Оттуда вырвалось облако белого и желтого пламени. Оно было таким ярким, что Рорану показалось, будто он видит тело светловолосого лучника насквозь, каждую его косточку; парнишка просвечивал на фоне этого пламени, точно спелая клюква на фоне горящей свечи.
Роран схватил молодого лучника в охапку и перекатился за каменную глыбу, на которой только что сидел.
Оглушительный взрыв прогремел сразу после того, как они оба упали ничком. Рорану показалось, что в уши ему вонзились острые копья. Он вскрикнул от боли, но своего голоса услышать не смог – как, впрочем, не слышал он и ничего вокруг. Даже мостовая под ними ходила ходуном, клубы пыли и каменных обломков проносились в воздухе, заслоняя солнце, страшные порывы ветра срывали с людей одежду.
Пыли было столько, что Рорану пришлось зажмуриться. Вместе с лучником он прижимался к земле, пережидая, когда закончится это землетрясение, а если пытался вздохнуть, то горячий ветер уносил воздух прежде, чем тот успевал коснуться его губ. Роран задыхался – ему никак не удавалось наполнить легкие. А потом что-то ударило его по голове, сбив с него шлем.
Вскоре землетрясение стало проходить, и Роран открыл глаза, страшась того, что может увидеть.
Воздух был серым и непрозрачны, ничего не было видно уже шагах в двадцати. Мелкие щепки и каменные осколки продолжали дождем сыпаться с небес вместе с хлопьями сажи. Кусок бревна, лежавший напротив Рорана – это был кусок лестничного пролета, разломанного эльфами при попытке открыть ворота, – все еще горел после того огненного взрыва. Бревно обуглилось почти по всей длине. Воины, которые во время взрыва оказались на открытом пространстве, теперь плашмя лежали на земле; некоторые еще шевелились, а некоторые явно были мертвы.
Роран посмотрел на лучника. Тот прокусил себе нижнюю губу, и весь подбородок у него был в крови.
Они помогли друг другу подняться с земли и дружно посмотрели в ту сторону, где была цитадель. Но рассмотреть ничего не смогли: там царил какой-то темно-серый туман. Эрагон! Сумели ли они с Сапфирой выжить после такого взрыва? Великие боги, да разве можно было выжить в таком аду!
Роран несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь вернуть слух – в ушах стоял звон, и было довольно больно, но никакие ухищрения не помогали. Он коснулся правого уха и увидел, что пальцы у него в крови.
– Ты меня слышишь? – крикнул Роран лучнику, но сам не услышал ни слова. Его рот двигался совершенно беззвучно.
Лучник нахмурился и покачал головой.
Приступ головокружения заставил Рорана прислониться к каменной глыбе. Выжидая, когда к нему вернется чувство равновесия, он думал о том скалистом выступе, что нависает над городом, и ему вдруг пришла в голову мысль, что всему Урубаену, возможно, грозит страшная опасность.
«Нам нужно уйти отсюда, пока эта скала не рухнула». – Роран сплюнул кровавую слюну, смешанную с грязью, и снова посмотрел в сторону цитадели. Пыль все еще висела в воздухе. И горькая печаль охватила его душу.
Эрагон!
Море крапивы
Тьма и внутри этой тьмы – тишина.
Эрагон чувствовал, что куда-то скользит, а потом… А потом ничего. Он мог дышать, но воздух был затхлый, а когда он попытался пошевелиться, давление на созданные им чары усилилось.
Эрагон установил мысленную связь со всеми, кто был с ним рядом, проверяя, всех ли ему удалось спасти. Эльва была без сознания, Муртаг тоже, но главное – оба живы. Как и все остальные.
Впервые Эрагону удалось установить мысленную связь с Торном. Когда он это сделал, красный дракон вздрогнул. Его мысли были менее ясными, чем у Сапфиры, и какими-то более искаженными, но ему явно были свойственны сила и благородство, что весьма впечатлило Эрагона.
«Мы не сможем достаточно долго поддерживать действие твоего заклинания», – донесся до него голос Умаротха, и в этом голосе отчетливо слышалось напряжение.
«Вам придется это сделать, – сказал Эрагон. – Если вы этого не сделаете, мы все умрем».
Прошло несколько секунд, и в глаза Эрагону хлынул поток света, до его ушей долетел какой-то бешено приближающийся шум. Он поморщился, заморгал глазами и сквозь черное дымное облако увидел гигантский дымящийся кратер на том месте, где стоял Гальбаторикс. Раскалившийся камень пульсировал под прикосновениями легкого ветерка, точно живая плоть. Потолок жутковато светился, и казалось, будто все они стоят в гигантском тигле.
В воздухе отчетливо пахло железом. Стены зала потрескались, колонны, резные украшения, светильники – все разлетелось вдребезги. У задней стены зала лежал мертвый Шрюкн. Почти вся его плоть была сорвана с почерневших от жара и сажи костей. Взрыв расшатал и обрушил каменные стены, и теперь на сотню футов взгляду открывался впечатляющий лабиринт туннелей и залов. Прекрасные золоченые двери, охранявшие вход в тронный зал, сорвало с петель, и Эрагону показалось, что он мельком успел увидеть дневной свет на том конце огромного коридора, который вел наружу.
Когда он поднялся на ноги, то заметил, что его магические стражи по-прежнему черпают силу у драконов, но уже не так быстро, как прежде.
Огромная каменная глыба, размером, наверное, с дом, рухнула с потолка и, ударившись об пол возле головы мертвого Шрюкна, раскололась на куски. По стенам всюду ползли новые и новые трещины, со всех сторон слышался зловещий треск разрушающегося камня.
Арья подошла к перепуганным детям, подхватила мальчика, вместе с ним взобралась на Сапфиру и велела Эрагону, указывая на девочку:
– Бросай ее мне!
Эрагон помедлил секунду, потом сунул Брисингр в ножны, подхватил девочку и бросил ее Арье, которая поймала ее на лету.
Потом он развернулся, обошел лежавшую на полу Эльву и приблизился к серой каменной плите, где по-прежнему висела прикованная Насуада. «Джиерда!» – сказал он, касаясь рукой ее кандалов, но заклинание не подействовало, и Эрагон отменил его, чтобы не тратить силы.
Насуада дернулась, и он, догадавшись, вытащил у нее изо рта кляп.
– Ты должен найти ключ! – с трудом вымолвила она. – Он был на поясе у того тюремщика, которого Гальбаторикс ко мне приставил.
– Нам не успеть – времени слишком мало осталось! – И Эрагон, выхватив Брисингр, что было силы рубанул по цепи, которой была прикована Насуада. Но меч со звоном скользнул по звеньям цепи, оставив на них всего