Муртаг резко повернулся к нему, его лицо выражало недоверие. В то же самое время Торн, изогнув шею, протрубил радостный клич, который спугнул целую стаю ласточек с ветвей ближайшего дерева.
– И много их там? – спросил Муртаг.
– Сотни.
– И что ты будешь с ними делать?
– Я? Мне кажется, тут решающее слово принадлежит Сапфире и Элдунари. Возможно, они найдут какое-нибудь безопасное место, где эти яйца могли бы спокойно проклюнуться. А потом нужно постепенно восстанавливать орден Всадников.
– А вы с Сапфирой станете обучать молодых драконов и Всадников?
Эрагон пожал плечами:
– Не знаю. Но уверен, что и эльфы помогут, и ты мог бы. Если, конечно, захочешь к нам присоединиться.
Муртаг откинул голову, с силой выдохнул, помолчал, потом потрясенно промолвил:
– Значит, драконы возвращаются! И Всадники тоже… – Он тихо засмеялся. – Наш мир, пожалуй, и впрямь скоро переменится!
– Он уже переменился.
– О да. Значит, вы с Сапфирой станете новыми предводителями Всадников, пока мы с Торном будем жить в диком краю… – Эрагон попытался что-то сказать ему в утешение, но Муртаг взглядом остановил его. – Нет, пусть все будет так, как и должно быть. Вы с Сапфирой будете лучшими учителями, чем были бы мы.
– Я в этом совсем не уверен.
– Хм… Впрочем, обещай мне одну вещь, хорошо?
– Какую?
– Когда будешь учить их, прежде всего научи их не бояться. Страх хорош в малых дозах, но когда он постоянен, когда он становится твоим вечным спутником, ты перестаешь понимать, кто ты есть, а это очень мешает поступать так, как ты считаешь правильным.
– Я постараюсь.
Затем Эрагон заметил, что Сапфира и Торн перестали разговаривать. Красный дракон развернулся так, чтобы смотреть прямо на Эрагона, и мысленно сказал ему, причем голос у него оказался на редкость музыкальным:
«Благодарю тебя за то, что не убил моего Всадника, Эрагон, брат Муртага».
– Да, и я тоже тебя благодарю, – сухо бросил Муртаг.
– Я и сам рад, что до этого не дошло, мне очень этого не хотелось, – честно признался Эрагон, глядя в блестящий, красный, как кровь, глаз Торна.
Дракон фыркнул, потом наклонил голову и коснулся мордой шлема Эрагона.
«Пусть ветер всегда будет для вас попутным! Пусть солнце всегда светит вам в спину!»
– Желаю и вам того же!
И вдруг ощущение великого гнева, горя, мучительных переживаний тяжким грузом обрушилось на Эрагона – это в мысли его ворвалось сознание Глаэдра. Похоже, и Муртаг с Торном услышали его голос, потому как они оба страшно напряглись, словно в преддверии нового сражения. Эрагон совсем позабыл, что Глаэдр, как и все остальные Элдунари, спрятанные в невидимом пространственном кармане, тоже слышат их разговоры.
«Может, и мне поблагодарить тебя, Муртаг? – спросил Глаэдр, и слова его прозвучали горько, как самый горький чернильный орешек. – Ты убил мое тело, ты убил моего Всадника». – Голос его звучал ровно, но горечи в нем не убавлялось, и даже самые простые слова от этого звучали поистине жутко.
Муртаг что-то мысленно ответил, но Эрагон не понял, что именно, поскольку Муртаг сознательно обращался только к одному Глаэдру. Эрагон услышал лишь ответ Глаэдра:
«Нет, я не могу простить тебя. Хотя понимаю, что это Гальбаторикс заставил тебя совершить все эти преступные деяния, что это он поднимал твою руку с мечом… Я не могу простить, но Гальбаторикс мертв, и вместе с ним умерла моя жажда мести. Ваш жизненный путь всегда был труден – с тех самых пор, как вы проклюнулись на свет. Но сегодня вы показали, что несчастья все же не сломили вас. Вы пошли против Гальбаторикса, хотя это и могло принести вам одни лишь страдания. Благодаря вашей помощи Эрагон смог его уничтожить. Сегодня ты, Муртаг, вместе с Торном доказал, что тебя можно считать настоящим Шуртугалом, хотя ты никогда и не проходил должного обучения и не имел должного наставника. В целом ваш поступок… достоин восхищения».
Муртаг слегка поклонился, а Торн сказал мысленно: «Благодарю тебя, Эбритхиль», и его слова Эрагон услышал.
То, что Торн назвал Глаэдра учителем, похоже, изумило Муртага, ибо он оглянулся на дракона и даже рот открыл, словно собираясь что-то ему сказать.
Но тут заговорил Умаротх:
«Мы знаем о многих трудностях, с которыми вам довелось столкнуться, Торн и Муртаг, потому что мы всегда – издали – следили за вами, как следили и за Эрагоном и Сапфирой. Есть многое, чему мы сможем обучить вас, когда вы сами будете к этому готовы, но до тех пор вот что мы вам скажем: во время ваших странствий избегайте курганов Ангхельма, где покоится первый и единственный король ургалов Кулкарвек, а также руин Дору Арибы на острове Врёнгард и Эль-Харима. Бойтесь морских глубин и не ходите туда, где земля становится черной и ломкой, а в воздухе пахнет серой, ибо в таких местах таится зло. Послушайтесь нашего совета, и вы не встретите опасности, с которой не сумели бы справиться. Разве что если вам уж очень не повезет».
Муртаг и Торн поблагодарили Умаротха, и Муртаг, с тоской глянув в сторону Урубаена, сказал:
– Нам, пожалуй, пора. – Он вдруг внимательно посмотрел на Эрагона. – Ну, теперь-то ты, надеюсь, можешь припомнить истинное имя древнего языка? Или магия Гальбаторикса до сих пор туманит твои мозги?
– Почти могу, но… – И Эрагон с отчаянием покачал головой.
И тогда Муртаг сам произнес это имя имен. Он произнес его дважды: сперва, чтобы уничтожить заклятие забвения, которое наложил на Эрагона Гальбаторикс, а затем, чтобы Эрагон и Сапфира запомнили это имя.
– Я бы никогда не поделился этими знаниями ни с кем иным, – сказал Муртаг. – И прежде всего потому, что если бы каждый маг знал имя древнего языка, то и сам этот язык стал бы бесполезен, а может, и вреден.
Эрагон кивнул в знак согласия, и Муртаг протянул ему руку. Эрагон стиснул его руку обеими руками, и они несколько секунд пристально смотрели друг другу в глаза.
– Будь осторожен, – сказал Эрагон.
– И ты тоже… брат.
И Эрагон снова согласно кивнул:
– Хорошо, брат, обещаю.
Муртаг проверил крепеж седла, уселся Торну на спину и, когда Торн уже расправил крылья и начал удаляться от Эрагона с Сапфирой, обернулся и крикнул:
– Позаботься, чтобы Насуаду впредь охраняли как следует! У Гальбаторикса было слишком много преданных слуг, куда больше, чем мне было об этом известно. Кстати, далеко не все они были связаны с ним лишь магическими узами – они действительно были ему преданы и теперь будут искать способ отомстить за смерть своего хозяина. А потому все время будь начеку, Эрагон. Среди них есть и такие, кто, пожалуй, опаснее раззаков!
И Муртаг поднял руку в прощальном жесте. Эрагон ответил ему тем же. Торн, сделав три крупных прыжка, круто взмыл в небо, оставив на мягкой земле глубокие борозды от когтей.
Сверкающий на солнце красный дракон сделал над крапивным морем три круга и медленно полетел на север.
Эрагон подошел к Сапфире, и они, стоя вместе на вершине холма, еще долго смотрели вслед Торну и Муртагу, пока те не превратились в маленькую сверкающую звездочку на горизонте.
И обоих охватило чувство глубокой печали. Постояв еще немного, Эрагон уселся Сапфире на спину. Они взлетели с холма и вскоре вернулись в Урубаен.
Наследница империи
Эрагон медленно поднимался по стертым ступеням зеленой башни. Близился закат, и сквозь окна в округлой стене справа виднелись уже накрытые тенью дома Урубаена и затянутые вечерней дымкой поля за пределами города. Чем выше он поднимался по винтовой лестнице, тем лучше становился виден и тот мрачный темный утес, что нависал над разрушенной цитаделью Гальбаторикса.
Башня была высока, и Эрагон даже притомился подниматься на самый верх. Он думал, что зря не взлетел на вершину башни с помощью Сапфиры. День выдался уж очень долгий, и сейчас Эрагону больше всего хотелось просто сидеть рядом с Сапфирой, пить горячий чай и смотреть, как медленно меркнет вечернее небо. Но, как всегда, впереди было еще полно дел.
С Сапфирой он виделся всего дважды с тех пор, как они, простившись с Муртагом и Торном, вновь приземлились на площади перед цитаделью. Большую часть дня она помогала варденам ловить и убивать бывших воинов Гальбаторикса, а также собирать в лагеря тех жителей, что бежали из города и рассыпались по окрестностям, опасаясь, что их раздавит рухнувшей скалой.
То, что выступ над цитаделью так и не упал, было, по словам эльфов, связано с некими старинными заклинаниями, которыми они укрепили эту скалу много веков назад, когда Урубаен еще назывался Илирией и был их столицей. Да и сама масса огромной скалы позволяла ей устоять даже после столь мощного взрыва.
Однако множество местных жителей по-прежнему стремились покинуть город через его главные ворота.
И почти все, кто оказался в самом Урубаене или поблизости от него во время взрыва цитадели, нуждались в исцелении с помощью магии, иначе вскоре могли лишиться последних сил и даже умереть. Некоторые успели серьезно заболеть, и Эрагон вместе с эльфами положил немало сил, чтобы спасти как можно больше людей. С помощью Элдунари он исцелил немало варденов и жителей Урубаена.
Эльфы и гномы пытались как-то укрепить передние стены цитадели, чтобы предотвратить дальнейшее распространение исходящей оттуда невидимой заразы – злых чар, созданных Гальбаториксом. Разумеется, они занялись этим лишь после того, как обследовали всю крепость в поисках выживших. Их оказалось немало: солдаты, слуги и сотни пленников, которых извлекли из донжонов.
Огромное количество сокровищ, включая обширную библиотеку Гальбаторикса, еще только предстояло извлечь из цитадели, и было ясно, что это будет непросто. Стены во многих помещениях обрушились, а другие хоть и держались, но так сильно пострадали, что даже приближаться к ним было опасно.
Чтобы нейтрализовать действие ядовитых чар, пропитавших здесь воздух, камень и все предметы, требовалось применение магии. Эльфы намеревались очистить город и земли вокруг него от вредоносного осадка, который образовался после взрыва, чтобы местность вновь стала пригодной для проживания.