«Ничего она ему не даст, пусть не скалит зубы, как жалкая дворняжка!» – презрительно сказала Сапфира. Он не был с нею полностью согласен и предложил:
«Погоди, скоро увидим. Она вполне может все это здорово запутать».
И тут снова заговорила Арья:
– Я бы хотела надеяться, что вы оба все же способны прийти к некой дружеской договоренности, и…
– Конечно, – перебил ее король Оррин. – Я тоже очень на это надеюсь. – Он метнул быстрый взгляд в сторону Насуады. – Но, боюсь, несколько твердолобая решимость Насуады не позволит ей понять, что в данном случае ей лучше было бы покориться судьбе.
Арья сделала вид, что не слышит его, и продолжила:
– …как справедливо заметил Датхедр, мы никогда не стали бы вмешиваться во внутренние дела вашего народа и позволили бы вам самостоятельно выбирать себе правителя…
– Я прекрасно помню, что он сказал! – с издевательской усмешкой снова прервал ее Оррин.
– …однако же, – как ни в чем не бывало продолжала Арья, – будучи союзниками варденов, скрепившими союз с ними клятвой, мы – и я просто вынуждена сейчас об этом сказать – рассматриваем любое нападение на них, как нападение на наш народ, а потому будем отвечать соответствующим образом.
Выражение лица у Оррина внезапно стало кислым, даже щеки как бы втянулись внутрь. Но он промолчал. Зато заговорил Орик:
– То же самое абсолютно верно и в отношении гномов, – сказал он – и точно камни загрохотали где-то глубоко в подземелье.
Гримрр Полулапа – он принял человеческое обличье, оказывая честь высокому собранию, – поднял свою искалеченную конечность с тремя уцелевшими пальцами, внимательно изучил ногти, более похожие на когти, и промолвил неторопливо:
– Нам безразлично, кто станет королем или королевой, если нам будет даровано право, обещанное ранее, всегда сидеть рядом с троном. И все же договор мы заключали именно с Насуадой, и именно ее мы будем поддерживать, пока она не перестанет быть вожаком стаи варденов.
– Ах так! – вскричал король Оррин и даже слегка наклонился вперед, опираясь рукой о колено. – Но ведь она больше не «вожак стаи варденов»! Их вожак – Эрагон!
И снова все дружно повернулись к Эрагону. Он чуть поморщился и пояснил:
– На мой взгляд, всем давно ясно, что этот пост – пост предводителя варденов – был мною возвращен Насуаде, как только она вновь обрела свободу и вернулась к нам. А если кто-то этого еще не понял, то пусть поскорее расстанется со своими заблуждениями. Насуада всегда возглавляла варденов, а вовсе не я. И я уверен, что именно она должна унаследовать этот трон.
– Ну еще бы! Ты говоришь именно то, что должен сказать, – нехорошо усмехнулся король Оррин. – Ты же принес ей клятву верности. Разумеется, ты обязан поддерживать ее мнение. Однако ты – всего лишь верный слуга, защищающий своего хозяина, и твое мнение имеет не больше веса, чем мнения моих собственных слуг!
– Нет! – спокойно возразил Эрагон. – Насчет моего мнения ты как раз совершенно не прав. Если бы я считал, что ты или кто-то еще стал бы лучшим правителем, тогда я так и сказал бы! Да, я клялся Насуаде в верности, но это ничуть не мешает мне говорить правду.
– Может, и так, но все же твоя верность ей не позволяет тебе судить объективно.
– Точно так же, как и твоя верность Сурде. Она тоже не позволяет тебе судить объективно, – заметил Орик.
Король Оррин нахмурился.
– Интересно, почему это вы всегда оказываетесь против меня? – спросил он, переводя взгляд с Эрагона на Арью и Орика. – Почему во время каждого обсуждения вы всегда на ее стороне? – Он взмахнул рукой, и вино плеснулось через край кубка. – Почему именно она вызывает у вас такое уважение? Неужели ни я, ни жители Сурды, столько сделавшие для поддержки варденов, вашего уважения не заслужили? Для вас Насуада с ее варденами всегда были на первом месте, а до нее – Аджихад. Вот если бы мой отец был еще жив…
– Если бы твой отец, король Ларкин, был еще жив, – тут же вставила Арья, – он бы не сидел в кресле, жалуясь на то, как неправильно его воспринимают другие. Он бы уже что-то сделал, чтобы его воспринимали иначе!
– Мир, – сказала Насуада, не давая Оррину сказать в ответ Арье очередную резкость. – Нет ни малейшей необходимости оскорблять друг друга. Оррин, многие твои соображения представляются мне вполне разумными – по сути, но не по форме. Ты прав. Жители Сурды внесли немалый вклад в нашу победу. И я готова признать: без вашей помощи мы действительно вряд ли решились бы начать эту войну. И конечно же, Сурда заслуживает компенсации за то, чем ей пришлось рискнуть, что пришлось утратить в течение этого тяжелого периода.
Король Оррин кивнул, явно довольный ее словами, и спросил:
– Значит, ты отступишься?
– Нет, – спокойно ответила Насуада. – Не отступлюсь. Но у меня есть контрпредложение. Возможно, оно удовлетворит вас всех. – Оррин что-то недовольно пробурчал, но прерывать ее не стал. – А заключается оно в следующем: значительная часть той территории, которую мы завоевали, отойдет к Сурде. Города Ароуз, Финстер и Мелиан – станут твоими, Оррин, как и южные острова. Но сперва еще нужно довести до их сведения, что власть в Алагейзии переменилась. Приняв мое предложение, Сурда практически вдвое увеличит свою территорию.
– А что ты потребуешь в обмен? – спросил король Оррин, приподнимая бровь.
– А в обмен ты принесешь присягу верности – прямо здесь, в Урубаене, – тому, кто отныне станет править Империей. Может быть, мне.
Губы Оррина искривились в усмешке.
– То есть ты хочешь править всеми этими землями, как верховная правительница?
– Эти две территории – Империя и Сурда – должны обрести единство, если мы хотим и в будущем избежать вражды. Сурда останется под твоим началом, и ты будешь править там, как сочтешь нужным, за исключением одного: маги и заклинатели обеих наших стран станут предметом определенных ограничений, относительно которых мы более подробно поговорим несколько позднее. Помимо соблюдения этих законов, Сурда также обязана будет вносить свою посильную долю в защиту нашей общей территории. В случае вражеского нападения каждый из нас обязан будет предоставить соседу помощь – и людьми, и оружием, и прочим обеспечением.
Король Оррин поставил кубок на колено вертикально, некоторое время смотрел на него, а потом вдруг воскликнул:
– И все-таки почему именно ты должна занять трон, а не я?! Моя семья правит Сурдой с тех пор, как леди Марельда победила в сражении при Китхри, вследствие чего и была основана сама Сурда, а также Дом Лангфельдов. Мы можем проследить свое происхождение до самого Тханебранда, Дарящего Кольцо! Мы успешно противостояли Империи, почти столетие сражаясь с нею. Наше золото, наше оружие и доспехи – вот что позволило варденам выжить! Да, именно выжить! Сурда поддерживала их годами. Без нашей поддержки и участия вы не смогли бы воевать с Гальбаториксом. Гномам не под силу было обеспечить вас всем необходимым. А эльфы находились слишком далеко от вас. А потому я снова и снова буду задавать один и тот же вопрос: почему главный приз должен достаться тебе, Насуада, а не мне?
– Потому, – отвечала Насуада, – что я, как мне кажется, больше подхожу для этой роли. Я думаю, что смогла бы стать действительно хорошей правительницей. А еще потому, что я всегда стараюсь найти то, что было бы лучше для всей Алагейзии, для всех населяющих ее народов.
– Что-то ты уж больно высокого мнения о себе!
– Скромность, тем более притворная, мне не по душе. Да она и не в почете среди тех, кто привык командовать другими. Разве я в полной мере не доказала, что способна руководить огромной армией? Если бы не я, вардены до сих пор прятались бы в Фартхен Дуре, ожидая неведомого знамения, которое позволило бы им двинуться на Гальбаторикса. Я пасла варденов на всем пути от Фартхен Дура до Сурды. Я превратила разрозненные группы воинов, зачастую враждебно настроенных друг к другу, в могущественную армию. С твоей помощью, согласна. И все-таки руководила ими, вела их именно я! Именно я обеспечила варденам помощь гномов, эльфов и ургалов. Смог бы ты этого добиться? Кто бы ни правил в Урубаене, ему придется поддерживать отношения со всеми народами, живущими на нашей земле, придется считаться с их мнением, а не только со своим собственным. Мне это, похоже, легче сделать, чем кому бы то ни было – ведь я не раз уже делала это. – Голос Насуады стал звучать мягче, хотя глаза смотрели по-прежнему твердо и решительно: – Ну, скажи, Оррин, почему ты так хочешь заполучить этот трон? Разве эта власть сделала бы тебя счастливее?
– Это вовсе не вопрос счастья! – прорычал он.
– Да нет, именно так. Неужели ты действительно хочешь править всей Империей, а не только Сурдой? Ты пойми: у того, кто окажется на этом троне, впереди чудовищно сложная задача. Ему придется восстанавливать и перестраивать всю страну, заключать новые договоры, отвоевывать некоторые города, ведь некоторые из них так просто нам не подчинятся, находить общий язык со знатью и магами.
Нужна целая жизнь, чтобы лишь начать исправлять тот вред, который нанес Алагейзии Гальбаторикс! Хочешь ли ты взвалить все это на себя? Мне кажется, что ты всегда предпочитал несколько иные занятия, и та жизнь, которую ты вел прежде, гораздо больше нравилась тебе. – Взгляд Насуады упал на кубок в руке Оррина, потом она снова посмотрела ему в лицо. – Если ты примешь мое предложение, то спокойно сможешь вернуться в Аберон и приступить к своим опытам в области естественной истории и философии. Неужели тебе больше этого не хочется? Сурда стала бы гораздо больше и богаче, и ты получил бы полную свободу и возможность следовать своим интересам.
– Мы, короли, не всегда можем позволить себе следовать своим интересам! – строптиво заметил Оррин. – Порой иногда приходится делать то, что нужно, а не то, что хочется.
– Это верно, но…
– И потом, став королем в Урубаене, я точно так же смог бы следовать собственным интересам, как некогда в Абероне. – Насуада нахмурилась, но он не дал ей ничего сказать: – Ты не понимаешь… – Он тоже нахмурился и отхлебнул еще вина.