Она с вызовом посмотрела на меня и сказала:
– Ты и вправду хочешь отправиться в путь со мной, ведьма? А ты сможешь терпеть меня рядом, зная, что мне все известно?
Но она не смогла поколебать моего спокойствия. Я была уже не любопытное дитя, как когда-то, и не глупая ученица, и не угловатая послушница. Этот страх владел мною и в изломанные дни странствий, и во времена уютного покоя. Те дни давно миновали; теперь я могу противостоять ему, не моргнув глазом. Я размышляла долгие годы и научилась признавать, если не принимать, истину о прямоте прямых углов.
По лицу Эльвы промелькнула череда самых разных эмоций, словно я среагировала совсем не так, как она ждала. Я, в отличие от Греты, давно научилась владеть своими чувствами.
Я слегка улыбнулась:
– Ты не собьешь меня с моей цели. Я имела дело с опасностями куда более сильными, чем ты. Пора бы тебе знать… Хватит, время на исходе. Идем.
Эльва прижала к груди узелок с пожитками.
– Ты и вправду сумеешь вывести меня отсюда? – И устремила на меня сердитый взгляд, словно говоря: «Ну, разочаруй меня, взрослая. Другие же разочаровывали».
Я снова протянула ей руку. На этот раз Эльва ее взяла. Я подошла к стене, раздвинула полотнища и добралась до голого камня.
– Что…
Я провела по стене линию, другую, третью, а потом открыла дверь, которой здесь никогда не было. С другой стороны царила ночь. Берег черного океана освещали только звезды, но этих звезд оказалось так много – гораздо больше, чем полагается.
Я, конечно, не поведу Эльву к себе домой. Рано еще. Но здесь будет наш временный дом, где мы будем строиться, учиться, расти. Место, где она даст отдых усталому разуму, где не будет болезненно откликаться на нужды других.
Девочка заглянула в этот невозможный портал. И не произнесла никаких резких слов.
С той стороны дверного проема вразвалочку подошел Солембум, бросил взгляд в комнату Эльвы. Дернул лохматыми ушами, поднял глаза на меня:
«Есть хочу. Принесла еды?»
«А как же. Кролика. Он будет встречен с одобрением?»
Обнюхал. «Сгодится». Побрел по пляжу и скрылся из виду.
– Хочешь войти? – спросила я в последний раз.
Эльва изо всех сил стиснула мне руку. И ступила в дверь, а следом я – на полшага позади.
Глава VIВопросы и ответы
Эрагон оторвался от рукописи и долго смотрел в окно, на бурлящую метель.
Не выпуская бумаги из рук, он спустился по длинной винтовой лестнице, ведущей в общий зал у подножия высокой башни. Там собрались за ужином гномы и почти все люди, но эльфов было лишь несколько, а ургалов – ни одного. В уголке один из гномов играл на костяной флейте, испещренной рунами, и глубокая, задумчивая мелодия создавала уютный фон для неспешных бесед.
Анжела сидела в одиночестве возле камина, вязала шапку из красной и зеленой шерстяной пряжи. Когда Эрагон приблизился, травница подняла глаза, но размеренный перестук спиц не стал ни быстрее, ни медленнее.
– У меня есть вопросы, – сказал он.
– Тогда в тебе больше мудрости, чем во многих других.
Он присел рядом с ней и постучал по бумагам.
– Сколько здесь правды?
Анжела тихо рассмеялась, и ее дыхание повисло облачком в холодном воздухе.
– Кажется, я об этом совершенно четко сказала в предисловии. Все здесь правда или все неправда – как тебе самому хочется.
– Сочинила, значит.
– Нет. – Она очень серьезно посмотрела на него поверх мелькающих спиц. – Не сочинила. А даже если и так, из выдуманных историй часто можно извлечь полезные уроки. Разве ты не согласен?
Эрагон недовольно покачал головой. Придвинул пенек, какие служили здесь стульями, сел, вытянул ноги к очагу. Ему вспомнилось, как Бром частенько курил по вечерам свою трубку, и он на миг задумался, не обзавестись ли трубкой и ему. У гномов наверняка найдется подходящая…
Потом тихо спросил:
– Зачем ты дала мне это прочитать?
– Потому что, сдается мне, есть на свете двери, куда тебе нужно войти.
Он нахмурился. Ответ травницы, как обычно, не удовлетворил его.
– Хранитель башни. Он…
– Мне нечего о нем рассказать. – Эрагон раскрыл было рот, но Анжела опять перебила: – Нет. Задавай другие вопросы, если желаешь, но только не о нем.
– Как хочешь. – Однако подозрения Эрагона не развеялись. Он обвел взглядом общий зал. Эльва сидела в сторонке, болтая с гномами, и они внимали ей с непривычным воодушевлением. – То, что ты написала о ней…
– Эльва – блестящая девочка, и ее ждет блестящее будущее, – отрезала Анжела с чересчур блестящей улыбкой.
– В таком случае я прослежу, чтобы она получила блестящее образование, достойное такой многообещающей личности.
– Вот именно, – подтвердила Анжела с полным удовлетворением. А потом удивила его: – Пойми меня, Эрагон: дело не в том, что эта работа мне не по плечу. Просто есть на свете задачи, которые лучше выполнять не одной парой рук.
Он кивнул:
– Конечно. В конце концов, я несу ответственность за Эльву.
– Это верно… Хотя мог бы свалить вину на Брома: дескать, не обучил тебя как следует правильным формам древних языков.
Эрагон невольно рассмеялся:
– Возможно. Но перекладывать на мертвых вину за наши собственные ошибки – занятие бессмысленное.
Спицы в руках травницы продолжали размеренный перестук. Анжела подняла на глаза на Эрагона и задумчиво сказала:
– Да ты, кажется, на старости лет набрался мудрости.
– Не совсем. Просто не хочу совершать те же ошибки, что раньше.
– Это и есть одно из определений мудрости.
Он еле заметно улыбнулся:
– Возможно, но избегать ошибок – это все-таки слишком мало для того, чтобы назвать человека мудрым. Разве черепаха, которая сотню лет живет в одиночестве под одним и тем же камнем, чему-нибудь научилась?
Анжела пожала плечами:
– А разве человек, который сотню лет живет в одиночестве в Башне, чему-нибудь научился?
Эрагон задумался:
– Может быть. По-разному бывает.
– Даже если так.
Он встал, протянул ей бумаги:
– Возьми.
– Оставь себе. От них тебе будет больше пользы, чем от меня. И кроме того, эти слова хранятся у меня в голове. А это самое главное.
– Я буду хранить их там, куда никто никогда не заглянет, – пообещал он и сунул бумаги за пазуху.
– Уж постарайся, – улыбнулась травница.
Потом Эрагон перевел взгляд на Эльву, и по его спине пробежал холодок. Ну и пусть! Если дело предстоит сложное или деликатное, это не значит, что его не надо делать.
– Вернемся к этому разговору позже, – сказал он, и Анжела непочтительно хмыкнула.
Шагая обратно через зал, Эрагон мысленно обратился к Сапфире. Она была во дворе с Блёдхгармом и эльфами, расчищала его от снега огнем из пасти.
«Ты слышала?» – спросил он.
«Конечно, малыш».
«Мне нужна твоя помощь».
«Сейчас иду».
Эрагон почувствовал, как Сапфира развернулась и пошла в башню. Приободрившись, он зашагал дальше. В одиночку ему было бы непросто совладать с маленькой ведьмой, но даже эта своенравница вряд ли посмеет дерзить дракону. Кроме того, Эрагон не верил, что девчонка сможет подчинить Сапфиру своей воле так же легко, как подчинила бы его самого.
Как бы то ни было, общение будет интересным.
Он остановился перед Эльвой. Девочка подняла на него свои фиалковые глаза и улыбнулась широко и острозубо, как кошка мыши.
– Здравствуй, Эрагон, – произнесла она.
Часть третьяДракон
Глава VIIОбвал
После долгого ожидания в предгорья Арнгора наконец-то пришла весна.
Эрагон вышел из главного зала на свежий воздух: он расчищал от корней участки земли возле опушки соседнего леса. Здесь высадят травы, овощи, ягоды, другие полезные культуры, в том числе кардус, который курят гномы и люди, и огненную траву, от которой у драконов улучшается пищеварение.
Он скинул рубашку и наслаждался теплом полуденного солнца. Как хорошо, что в череде холодных, пасмурных дней выдался такой теплый и солнечный. Сапфира была неподалеку, нежилась на подстилке из примятой травы. Она заранее вспахала почву огромными когтями, чтобы ему легче было выкорчевывать.
Бок о бок с Эрагоном трудились несколько гномов – двое мужчин и три женщины, все из клана Орика – Дургримст Ингеитум. За работой они смеялись и пели на своем языке, и Эрагон подпевал им, как умел. В недолгие часы свободного времени он пытался хоть немного выучить язык гномов. А язык ургалов был даже еще грубее. Изучая древний язык, он понял: в словах заключена сила. Иногда буквально, иногда в переносном смысле. Как бы то ни было, Эрагон старался изведать и понять все, что можно, и ради собственного блага, и ради тех, ответственность за кого он взвалил на себя.
Нахлынуло воспоминание. Он стоит на лугу у окраины Эллесмеры, среди сосен, которым эльфы пением придали изящные формы. Перед ним раскинулась радужная россыпь цветов, растущих текучими узорами среди этого травяного оазиса в глубине тенистого леса. Над цветами жужжат пчелы, порхают бабочки, яркие, как лепестки. А тень под ним извивается по-драконьи, испещренная крапинками света, отраженного от его красной чешуи.
И все хорошо. Все так, как надо.
Эрагон встряхнул головой, возвращаясь в настоящее. По лицу струился пот. С тех пор как Элдунари открыли для него свой разум и стали делиться воспоминаниями, перед ним то и дело вспыхивали видения о прошлом, ему не принадлежавшие. Эти вспышки вгоняли его в растерянность – и своей неожиданностью, и потому, что он успел освоить только малую часть огромного запаса знаний, хранившегося теперь у него в голове. А чтобы полностью изучить его, и целой жизни не хватит.
Ничего страшного. Эрагон любил учиться и радовался, что предстоит еще так много узнать об истории, Алагейзии, о драконах и о жизни в целом.
Конкретно это воспоминание принадлежало дракону по имени Айваррос, который лишился тела в сильную не по сезону грозу незадолго до падения Всадников.