«Это что же, сарказм?»
Эрагон хихикнул и решил оставить этот вопрос без ответа. Посмотрев в сторону второй лодки, он заметил, что теперь гребет Арья – спина идеально прямая, лицо невозмутимое. Она гребла легко и точно летела сквозь пронизанную солнечными лучами легкую тень, которую отбрасывали могучие сосны с поросшими мхом стволами. Но, несмотря на солнечный свет, сама Арья выглядела на редкость мрачной. Эрагону даже захотелось ее утешить.
– Лифаэн, – тихо спросил он, стараясь, чтобы не услышал Орик, – а почему Арья… столь печальна? Ты…
И он не договорил, заметив, как напряглись плечи эльфа под зеленовато-коричневой туникой. Лифаэн ответил ему, но еле слышно, так что Эрагон с трудом разобрал его слова:
– Нам выпала большая честь служить Арье Дрёттнинг. Ради нашего народа ей довелось испытать столько страданий, что и вообразить невозможно. Мы с превеликой радостью праздновали ее удачу с яйцом Сапфиры, но даже во сне мы оплакиваем ту жертву, которую ей пришлось принести… Впрочем, ее печали, как и ее счастье, принадлежат лишь ей одной. И без ее разрешения я не мог бы открыть тебе причину того, отчего она так грустна. Даже если б знал, в чем дело.
Сидя вечером у костра и машинально поглаживая заросшую мхом кочку на ощупь похожую на мягкую шкурку кролика, Эрагон услыхал в лесу какой-то странный шум. Переглянувшись с Сапфирой и Ориком, он осторожно пополз на эти звуки, придерживая рукой Заррок.
В зарослях снежноягодника на краю небольшого овражка метался сокол со сломанным крылом. Увидев Эрагона, крылатый хищник в ужасе застыл с открытым клювом, издавая пронзительный писк.
«Что за ужасная судьба, – сказала Эрагону Сапфира, – вот так лишиться возможности летать!»
Прибежала Арья. Увидев, что случилось, она сорвала с плеча лук и, быстро прицелившись, выстрелила соколу прямо в сердце. Сперва Эрагон решил, что она подстрелила птицу, чтобы отправить ее в суп, однако эльфийка так и не подняла с земли ни сокола, ни свою стрелу.
– Но почему?.. – вырвалось у Эрагона.
Насупившись, Арья отстегнула тетиву и сказала:
– Он был слишком серьезно ранен, чтобы я смогла его вылечить, и все равно умер бы ночью или к утру. Ничего не поделаешь. Я просто избавила его от нескольких часов страданий.
И Сапфира, опустив голову, ласково коснулась мордой плеча Арьи, а потом медленно побрела в лагерь, небрежно волоча за собой хвост и обдирая им кору с деревьев. Эрагон двинулся было за нею и тут почувствовал, как Орик дернул его за рукав и очень тихо сказал ему на ухо, заставив для этого наклониться:
– Никогда не проси эльфа о помощи! Он может решить, что смерть для тебя – лучший выход. Ясно?
Магия Дагшелгра
Эрагон заставил себя встать до рассвета: он давно уже хотел застать хоть кого-то из сопровождавших его эльфов спящими. Это превратилось для него в своеобразную игру. Ему хотелось выяснить, когда же эльфы просыпаются и ложатся ли они вообще спать, а кроме того, он ни разу не видел никого из них с закрытыми глазами. Сегодняшний день, впрочем, не стал исключением.
– Доброе утро, – тут же услышал он откуда-то сверху и, задрав голову, увидел Нари и Лифаэна.
Оба стояли на сосновых ветвях футах в пятидесяти от земли. С поистине кошачьей грацией прыгая с ветки на ветку, эльфы спустились на землю, и Лифаэн сказал:
– Мы вас стерегли.
– Стерегли от чего? – удивился Эрагон.
– От моих страхов, – сказала Арья, появляясь из-за дерева. – В Дю Вельденвардене немало тайных опасностей, особенно для Всадника. Мы живем здесь тысячи лет, но старинные чары все еще порой проявляют себя в самых неожиданных местах, магия здесь пронизывает все – воздух, воду, землю. Кое-где она оказала воздействие даже на зверей. В этих лесах можно встретить очень странных тварей, и далеко не все они настроены дружелюбно.
– А они… – И Эрагон умолк: он почувствовал, как горит на ладони его гедвёй игнасия, а серебряный молот, висевший у него на шее – подарок Ганнела, вдруг стал горячим. Казалось, силы его быстро перетекают в волшебный амулет, а это означало только одно: кто-то пытается определить его местонахождение с помощью магического кристалла!
«Неужели сам Гальбаторикс?» – испуганно подумал Эрагон и стиснул амулет в руке, готовясь сорвать его с шеи, прежде чем он высосет из него все силы. Но тут с другого конца лагеря к нему бросилась Сапфира, делясь с ним собственным запасом сил. А мгновение спустя и серебряный молот перестал нагреваться и быстро остыл. Эрагон еще немного подержал его на ладони и снова сунул под рубаху.
«Нас ищут враги», – уверенно заявила Сапфира.
«Враги? Неужели это кто-то из тайного общества колдунов Дю Врангр Гата?»
«Я думаю, Хротгар наверняка сказал Насуаде о том, что Ганнел сделал для тебя магический амулет… А может, это и вообще была ее собственная идея… И об этом кто-то узнал!»
Арья нахмурилась, когда Эрагон рассказал ей о том, что произошло.
– Нам нужно как можно скорее добраться до Эллесмеры, чтобы ты уже мог начать свое обучение. События в Алагейзии развиваются слишком быстро, боюсь, ты не сможешь уделить занятиям столько времени, сколько следует.
Эрагону хотелось еще поговорить с ней на эту тему, но разговора не получилось: Арья настояла на том, чтобы немедленно покинуть стоянку. Имущество они побросали в лодки, костер затоптали и снова продолжили свой путь вверх по реке Гаэне.
Примерно через час Эрагон заметил, что река становится все шире и глубже. Вскоре вдали стал виден водопад, наполнявший весь лес своим грохотом. Вода падала с совершенно отвесных скал высотой футов в сто.
– Как же мы тут пройдем? – спросил Эрагон, чувствуя на лице холодную водяную пыль.
И Лифаэн указал ему на левый берег реки, где чуть дальше водопада на крутом склоне виднелась тропа.
– Лодки и все остальное придется перенести на руках, и довольно далеко – с пол-лиги. Только там река вновь становится проходимой.
Разделив припасы на пять кучек, они рассовали провизию по мешкам, и Эрагон удивленно вскрикнул, приподняв свой мешок, ибо он стал раза в два тяжелей, чем обычно.
«Я могла бы перенести все это», – предложила Сапфира, выбираясь из воды на топкий берег и отряхиваясь.
Эрагон повторил всем ее предложение, и Лифаэн просто в ужас пришел.
– Ни за что! Использовать дракона как вьючное животное! Да нам бы никогда такое и в голову не пришло. Это же позор для тебя, Сапфира, и для тебя, Эрагон. Ты ведь все-таки Шуртугал, Всадник! Нет, это было бы грубым нарушением законов нашего традиционного гостеприимства!
Сапфира презрительно фыркнула; тонкий язык пламени вырвался из ее ноздрей, и над поверхностью реки тут же повисло облачко тумана. «Чушь какая! – заявила она и, ловко подцепив когтями все заплечные мешки разом, взмыла над рекой. – А теперь поймайте меня, если сможете!»
В наступившей тишине вдруг раздался чей-то звонкий смех, похожий на трель пересмешника. Эрагон обернулся: смеялась Арья. Он впервые слышал, как она смеется, и смех ее показался ему обворожительным. А она с улыбкой сказала Лифаэну:
– Тебе придется теперь многому научиться, и для начала – никогда не говори дракону, что ему можно делать, а чего нельзя.
– Но бесчестье…
– Никакого бесчестья тут нет и быть не может. Ведь Сапфира сама предложила перенести вещи. Однако мы понапрасну теряем время, – строго сказала Арья. – В путь! Берите лодки!
Надеясь, что это не вызовет очередного приступа боли, Эрагон поднял один конец своего челнока. Второй конец взвалил на плечи Лифаэн. Теперь Эрагон видел лишь маленькую полоску земли у себя под ногами и вынужден был полностью полагаться на эльфа, идущего впереди.
Не прошло и часа, как они миновали опасный участок и вновь спустились к воде там, где река Гаэна вновь становилась спокойной. Их уже поджидала Сапфира; она ловила на мелководье рыбу, смешно вытягивая длинную шею и склоняя к самой воде треугольную голову.
Арья поманила к себе Эрагона и дракониху и сказала им:
– За ближайшей излучиной лежит озеро Ардуин, на западном берегу которого находится один из самых больших наших городов – Силтрим. Но между Силтримом и Эллесмерой еще несколько дней пути. Поблизости от Силтрима нам непременно встретятся и другие эльфы, но я бы не хотела, чтобы они увидели кого-то из вас, прежде чем мы встретимся с королевой Имиладрис.
«Почему?» – спросила Сапфира, и Эрагон повторил этот вопрос вслух.
Арья пояснила:
– Ваше присутствие в Дю Вельденвардене означает великие перемены для всего нашего королевства; перемены столь значительные, что они могут оказаться опасными, если их осуществлять недостаточно деликатно. Так что именно с королевой вы должны встретиться в первую очередь. Лишь она одна обладает достаточной властью и мудростью, чтобы осуществить эти перемены относительно безболезненно.
– Ты говоришь о ней с таким уважением! – заметил Эрагон.
Нари и Лифаэн, услышав его слова, так и замерли, настороженно глядя на Арью. Лицо ее тут же превратилось в надменную маску; она выпрямилась и с достоинством сказала:
– Что ж, она хорошо вела нас. Эрагон, я знаю, ты захватил с собой из Тронжхайма плащ с капюшоном.
Так вот: пока существует возможность нашей встречи с другими эльфами, ты не должен снимать капюшон, чтобы никто не смог увидеть твои круглые человеческие уши, ясно? (Эрагон молча кивнул.) А тебе, Сапфира, придется днем прятаться, а ночью догонять нас. Аджихад говорил мне, что именно так ты вела себя на территории Империи.
«И ненавидела каждую минуту пребывания там!» – проворчала дракониха.
– Это только сегодня и завтра, – утешила ее Арья. – А когда мы отойдем от Силтрима достаточно далеко, можно будет не опасаться нечаянных встреч, которые порой имеют весьма конкретные последствия.
Сапфира обратила взгляд своих лазурных глаз на Эрагона.
«Когда мы бежали из Империи, я поклялась, что всегда буду рядом, чтобы защищать тебя. Каждый раз, как я отлучаюсь, случается что-то плохое: Язуак, Дарет, Драс-Леона, работорговцы…»