От волнения сердце ее бешено билось.
Как ей командовать варденами, если определенная их часть обладает некими особыми, сверхъестественными силами? Ведь в основе своей и война варденов с Империей – это всего лишь попытка предать справедливому суду того, кто преступно превысил допустимые возможности, воспользовавшись черной магией. «Столько страданий и бед из-за того, что никто так и не сумел победить этого проклятого Гальбаторикса! – думала Насуада. – А ведь он еще очень долго не умрет естественной смертью, по сравнению с нами он, можно сказать, бессмертен!»
И она решила про себя: «Пусть магия мне неприятна и даже кажется пугающей, опасной, но в данный момент нельзя отдалять от себя магов, ибо именно магия должна сыграть решающую роль в свержении Гальбаторикса. Но как только над ним будет одержана победа, я непременно займусь этими колдунами из Дю Врангр Гата!»
Осторожный стук в дверь прервал ее размышления. Приятно улыбаясь и постаравшись оградить свои мысли от возможного вторжения, как ее когда-то учили, Насуада крикнула: «Войдите!» Сейчас было особенно важно соблюсти все правила приличия, ибо она довольно-таки бесцеремонным образом потребовала прихода Трианны.
Дверь распахнулась, и черноволосая колдунья решительно вошла в комнату. Выглядела она так, словно ее внезапно подняли с постели: встрепанные вьющиеся волосы поспешно подобраны в некое подобие довольно неаккуратной прически, одета кое-как. Поклонившись Насуаде в манере, явно перенятой у гномов, Трианна спросила:
– Ты меня искала, госпожа моя?
– Искала. – Спокойно откинувшись на спинку кресла, Насуада позволила себе неторопливо оглядеть Трианну с головы до ног. Заметив ее пристальный взгляд, колдунья гордо вздернула подбородок. – Мне необходимо знать: каково самое важное правило магии? – спросила Насуада, помолчав.
Трианна нахмурилась, но ответила:
– На всякое действие есть противодействие. То есть что бы ты ни совершил с помощью магии, тебе потребуется не меньше усилий, чтобы вернуть все к исходному состоянию.
– А возможности каждого из вас зависят только от его способностей и познаний в древнем языке?
– Не только, но в целом – да, именно так. А почему ты спрашиваешь, госпожа моя? Все это основные принципы магии, которые тебе наверняка знакомы, хоть ты и не занимаешься магическими искусствами.
– Знакомы. Но я хотела убедиться, что правильно их понимаю. – Не вставая с кресла, Насуада нагнулась, подняла с пола распоротое платье и показала Трианне дыру в кружевах. – Ты ведь, должно быть, способна заделать эту дыру с помощью магии?
Колдунья сердито фыркнула:
– У нашего общества Дю Врангр Гата куда более важные обязанности, чем починка твоих нарядов, госпожа моя! Наше искусство не столь обычно, чтобы использовать его для удовлетворения простых прихотей. Я уверена, ты найдешь и вышивальщиц, и портных, которые отлично могут с этим справиться. А теперь, прошу прощения, но мне нужно…
– Помолчи, женщина, – сказала Насуада ровным тоном, но так твердо, что Трианна изумленно примолкла. – Я вижу, мне придется преподать нашим уважаемым магам такой же урок, какой я преподала Совету Старейшин. Я, может, и молода, но уже не ребенок и не потерплю, чтобы мне указывали, как поступить. Я спросила тебя о кружевах потому, что, если их можно легко и быстро изготовить с помощью магии, это могло бы здорово поддержать варденов в нынешней непростой ситуации. Если плести не слишком дорогие кружева и продавать их по всей Империи, то сами подданные Гальбаторикса обеспечат нас деньгами, которые так нам необходимы.
– Очень странная идея! – запротестовала Трианна. (Насуада заметила, что и у Фарики на лице написано сомнение.) – Нельзя же оплатить войну кружевами!
Насуада подняла бровь.
– Почему же нет? Женщины, которые не могут позволить себе купить дорогие кружева, непременно воспользуются возможностью купить наши, потому что они будут не хуже, но значительно дешевле. Да любая фермерша только и мечтает о платье с кружевами и наверняка захочет купить их! Я думаю, что и люди состоятельные, купцы и представители знати, охотно станут платить нам золотом – ведь кружево, сделанное с помощью магии, а не человеческих рук, будет тоньше и красивее. Мы вполне можем составить себе состояние, сравнимое даже с богатствами гномов! Но только в том случае, если вы, маги, действительно обладаете достаточным мастерством.
Трианна обиженно поскребла всклокоченную голову и спросила:
– Ты сомневаешься в моих способностях?
– Я пытаюсь выяснить: можно ли это сделать?
Трианна, еще немного поколебавшись, взяла из рук Насуады распоротое платье, довольно долго изучала рисунок кружев и наконец сказала:
– Я думаю, это возможно. Но сперва я должна провести кое-какие испытания.
– Так проведи их незамедлительно. Это будет самым важным твоим заданием. И подыщи опытную кружевницу, чтоб давала тебе советы насчет рисунка.
– Хорошо, госпожа моя.
Насуада наконец позволила себе говорить спокойнее и мягче:
– Я рада, что ты поняла меня. У меня к тебе есть еще одно поручение: собери самых лучших членов общества Дю Врангр Гата, и подумайте вместе, какие еще приемы магического искусства можно было бы использовать, чтобы помочь варденам продержаться.
– Хорошо, госпожа Насуада.
– А теперь можешь идти. Жду тебя завтра утром с докладом.
– Хорошо, госпожа моя.
Чрезвычайно довольная результатами своего разговора с колдуньей, Насуада подождала, пока за Трианной закроется дверь, и закрыла глаза, наслаждаясь этой минутой. Она знала, что ни один мужчина, даже ее отец, никогда бы не додумался до подобного решения проблемы.
– Это мой, женский, вклад в дело варденов, – сказала она вполголоса. – Жаль, что отец не слышал нашего разговора. – Потом, вспомнив о служанке, она повернулась к ней: – Я удивила тебя, Фарика?
– Ты не устаешь удивлять меня, госпожа моя!
Эльва
– Госпожа… К тебе там пришли, госпожа моя…
– Что?
Двигаться не хотелось. Насуада с трудом открыла глаза и увидела, как в комнату входит Джормундур. Он снял шлем, пристроил его на сгиб правой руки, подошел к Насуаде, держа левую руку на рукояти меча, и поклонился, бряцая доспехами.
– Госпожа Насуада…
– Добро пожаловать, Джормундур! Как себя сегодня чувствует твой сын? – Она была искренне ему рада. Из всех членов Совета Старейшин лишь Джормундур положительно воспринял ее главенство и служил ей с той же собачьей преданностью, как и Аджихаду. «Если бы все мои воины были такими, как он, нас бы никто не смог остановить!» – думала она.
– Кашель немного утих.
– Рада это слышать. Ну, что тебя привело ко мне?
Джормундур нахмурился, на лбу у него пролегли глубокие морщины. Он, явно волнуясь, провел рукой по волосам, стянутым сзади в пучок, и, словно сам себя одернув, поспешно опустил руку на рукоять меча.
– Магия. Причем самого странного вида, госпожа моя.
– Вот как?
– Ты помнишь девочку, которую благословил Эрагон?
– О да! – Насуада видела ее лишь однажды, но прекрасно знала, какие небылицы рассказывают вардены об этом ребенке и о том, кем она станет, когда вырастет. Насуада относилась к этим слухам довольно спокойно. Кем бы ни стала эта девочка, но к этому времени битва с Гальбаториксом будет уже либо выиграна, либо проиграна, и обстоятельства все решат за них.
– Меня просили отвести тебя к ней.
– Просили? Кто просил? И почему?
– Один юноша у нас на плацу. Он сказал мне, что тебе непременно надо посетить этого ребенка, что тебе это будет интересно, а вот имя свое он мне назвать отказался. Хотя, судя по его виду, я бы сказал, что это не юноша, а кот-оборотень той колдуньи, Анжелы, – во всяком случае, по-моему, он именно так и должен выглядеть в человечьем обличье. В общем, я решил сообщить тебе об этом. – Джормундур растерянно посмотрел на нее. – Я расспросил своих людей об этой девочке и кое-что узнал… В общем, она не такая, как все.
– И в чем это выражается?
Он пожал плечами.
– Во многом. Но этого вполне достаточно, чтобы тебе и впрямь последовать совету этого оборотня.
Насуада нахмурилась. Она знала из сказок и старинных историй, что прислушиваться к советам кота-оборотня – верх безрассудства. Однако же хозяйка, точнее, приятельница этого кота, колдунья и травница Анжела, пользовалась доверием варденов, хотя сама Насуада ей не слишком доверяла: уж больно она была независимой и непредсказуемой.
– Опять эта магия! – Слово «магия» в ее устах прозвучало, как ругательство.
– Ну да, магия, – подтвердил Джормундур, хотя он-то произнес это слово с ужасом и почтением.
– Ну что ж, прекрасно. Я непременно навешу эту девочку. Где она живет? В городе или за крепостной стеной?
– Оррин выделил ей и ее опекунше жилище в западной части крепости.
– Хорошо. Отведи меня к ней.
Насуада велела Фарике отменить все назначенные на сегодня встречи и вместе с Джормундуром вышла из комнаты. Четыре гвардейца тут же окружили ее, а сам Джормундур зашагал чуть впереди, показывая ей дорогу.
Во внутренних дворах замка Борромео стояла такая жара, что Насуаде показалось, будто она угодила в гигантскую печь хлебопека. Воздух над нагретыми стенами дрожал, как расплавленное стекло.
Насуада знала, что она гораздо легче, чем многие другие, переносит жару благодаря своей темной коже, но все равно чувствовала себя отвратительно. Хуже всего приходилось тем, кто вроде Джормундура и его гвардейцев весь день обязан был носить доспехи и страдал от жары даже под крышей, защищенный от безжалостно палящего солнца.
Насуада то и дело поглядывала на своих несчастных сопровождающих; по лицам их стекали ручьи пота, дыхание было прерывистым. С тех пор как они прибыли в Аберон, вардены часто теряли сознание в результате теплового удара, а двое даже умерли, и Насуаде вовсе не хотелось терять своих подданных из-за какой-то жары.
Когда ей казалось, что гвардейцам пора передохнуть, то просила остановиться и, не слушая их возражений, требовала, чтобы им принесли напиться.