Мягкую пряжу дала в руки Алкиду любовь.[12]
И кого битвы сломить не сумели кровавого Марса, —
И Эакида[13], его все ж победила любовь.
И, наконец, что сильнее Самсона родил сей огромный
Мир? Но повергнуть его лишь и сумела любовь.
Или что весь этот мир произвел Соломона мудрее?[14]
30 Но, как хотела, его также скрутила любовь.
Может любовь обмануть попеченья недремлющих стражей,
И над охраной ночной может смеяться любовь.
Знает любовь, как засов отворить без малейшего шума,
Знает, как двери открыть, как запереть их, любовь.
Все превращает любовь, и неумного делает мудрым,
Аргуса очи слепит[15], хоть и слепая, любовь.
Все превращает любовь: красноречье дает молчаливым,
Старцев в юнцов превратить милая может любовь.
Силу ломает любовь, но и слабых быть сильными учит,
40 В робких отвагу вдохнуть также умеет любовь.
Крепкая, страшные раны любовь презирает и с ними
Бурею вздыбленных волн гнев презирает любовь.
Разве любовь не сильна? И самой она смерти сильнее:
Смерть, пред которой дрожат, — все побеждает любовь.
В сердце несчастной Дидоны любовь кинжал погрузила,
Петлей Филлиду сдавив[16], губит безумно любовь.
Из-за тебя лишь, любовь, умерла вавилонянка Тисба,
Из-за тебя лишь, любовь, к Стиксу Пирам отошел.[17]
Что об отдельном твержу? Побеждает тот мальчик негодный[18]
50 Все, побеждаешь и ты, мальчика грозная мать.[19]
Мальчика грозная мать, или больше тот мальчик негодный?
Мальчик негодный и ты, мальчика грозная мать.
4. ЖАЛОБА НА БОЛЬ[20]
Хоть не торчат у меня на темени белом седины,
Иль не блестит еще лоб, осиротев без волос,
Зренья в глазах острота еще не слабеет с годами,
Черный не падает зуб из неопрятного рта,
И не топорщатся руки мои щетиной колючей,
Кожа еще не висит дрябло на теле сухом, —
Словом, хотя никаких не видать еще старости знаков, —
Чувствую: некую скорбь рок мой готовит и бог.
Юному определили они стариковские беды,
Чтоб, не успев постареть, стал я уже стариком.
Так, молодому виски сединой осыпая печальной,
Вместе забота и боль опередили свой день.
5. ЛЮБОВНАЯ ОДА[21]
Горе мне, разве кого тот мальчик спалил стрелоносный
Безжалостнее пламенем?
Солнце заходит и тени уж поздние вечер наводит,
Сон людям доставляющий.
Но мое сердце в огне, который не знает покоя,
И сна любовь не ведает.
Вот уже множество дней и ночей в свой черед миновало,
Пройдя тенями черными,
Но моя печень сухая под самою грудью усталой
10 Недужным дышет пламенем.
Я же, глупец, полагая, что все от любови смягчится,
Твоим безвольно делаюсь.
И побежденной главой отупело суюсь в недоуздок.
Каких не дал молений я?
Этих стенаний моих луна молчаливый свидетель
И всех созвездий хоровод.
Мне ведь известно, какими мою и твою оросил бы
Я грудь тогда рыданьями?
Тщетно, ты более глух, чем морские утесы, а также
20 Скалы любой бесчувственней,
И не смягчают тебя ни мольба, ни влюбленного слезы, —
Тебе приятна боль моя.
Ты еще горе познаешь, Меналк[22], — я мужества полон!
Ведь если сила есть во мне,
Пусть ты Венеры самой, самого Ганимеда сильнее,[23]
Пусть дышешь весь бальзамами,
Пусть ты настолько цветущ, как весною мы раннею видим
Цветы красны пунийские,
Или тот цвет, говорят, на картинах что был Апеллеса,[24]
30 Тела живописующий,
Шею, однако, твою еще я подставлю оковам,
Сверх ожиданья тягостным:
Мучиться будешь, увидев любовь укрощенную слишком
И сердце слишком трезвое;
Плакать станешь о том, как твой изменился Аминта,
А я скажу: а мне-то что?!
6. К СВОЕМУ ДРУГУ[25]
Не всегда лик небес тучами скрыт от нас,
Что громадой сырой гонит противный ветр
И, струясь не всегда с неба сурового,
Землю тяжкий терзает дождь.
Не всегда воздымать Африк[26], шумя, готов
Море, что взмятено бурными волнами,
И не вечно гудит лес, сотрясаемый
Аквилоном безудержным.
Не всегда кроет снег поле бесплодное
10 И холодные льды держат не целый год
Реки, или грустит роща, лишенная
Всех зеленых своих кудрей.
Прочь уходит зима, и цветоносная
Наступает весна, после Борея вновь
Рощам вид их былой, рекам привычный ток
Снова отдан скиталицам.
После ужаса тьмы снова любезный свет
Феб приносит с собой, и в небесах теперь
Смена ночи и дня попеременная
20 По закону извечному.
Звезды, море и твердь мерою равною
(Чтобы отдых им дать в чередовании)
Бог, природа сама мерит провидица,
Облегчая покоем труд.
Вот уж злоба меня, боль и страдания
Сил лишают, от зол нет и покоя мне.
Нет, увы, никакой меры у судеб злых —
Беды множатся бедами.
Что за тяжкий такой, сам я не знаю, грех
30 Против воли богов вышних содеян мной
Прежде, чтобы за то Стиксову казнь терпеть
Или мальчика этого?
После тысячу раз темный вернется день,
Будет множество зим, и на полях кругом,
Что так жаждут тепла, снова холодные
Нападут и сойдут снега.
Не смягчится забот бремя со временем
И не сгинет в уме горечь тревожная,
Даже слезы щадить все не научатся
40 Очи, ими набухшие.
Я погиб, если ты, лучший из юношей,
О надежда, души ты половина всей,
О лекарство мое в тяжких страданиях,
Не придешь мне помочь. Прощай.
7. О ПРЕВРАТНОСТИ ВРЕМЕНИ. К ДРУГУ[27]
Видишь, как рощи слагают с себя густое убранство,
Как и лоза, и трава зелени уж лишены,
Как от фиалок сухих убегает цветов их багрянец,
Розовых нет лепестков — шип оголенный торчит.
Видишь, нагие поля лежат без зеленых побегов, —
Прежде Венера, щедра, их одевала в цветы.
Вместо приятных Зефиров ты слышишь рев Аквилона,
Слышишь неистовый вой Нота, носителя бурь;[28]
Кроткое солнце на небе привычной не ластится лаской,
10 Но нависает, клонясь, к волнам твоим, Океан,
Где с наступлением стужи уходит тепло, расточаясь;
Лишь убывает весна, холод жестокий грядет.
Так же и возраста цвет, так, о друг мой, и сладкая юность
Вянет, увы, и спешит невозвратимой стопой.
Гибнет краса, погибают телесные силы живые,
И одаренности вмиг мощь исчезает и пыл;
Рушится жизни пора, что страданий исполнена всяких,
Вслед торопливо бредет старость согбенная к нам.
Русые кудри, красавец, осыплет она сединою,
20 Горькая, избороздить рада морщинами лик.
И белоснежность лица она бледностью гнусной покроет,
Роза нисходит, увы, с некогда розовых щек.
Радости жизни уйдут: никогда уже им не вернуться,
Быстро в наследство свое вступят страданье и смерть.
Значит, пока позволяют года и жестокая Парка,
В светлых пременах пока радостно юность цветет,
Да не упустим ее, чтоб напрасно не канула в вечность:
Будем, друг мой, ловить первые, лучшие дни.[29]
8. ЭЛЕГИЯ О ТЕРПЕНИИ, КОТОРЫМ ЕДИНСТВЕННО ПОБЕЖДАЕТСЯ ВСЕ, И О СТРАДАНИИ СМЕРТНЫХ, КАК ЕГО НЕ ТОЛЬКО СЛЕДУЕТ ИЗБЕГАТЬ, НО И ОТВАЖНО ПРЕВОСХОДИТЬ ТЕРПЕНИЕМ[30]
Неженка, мчишься куда ты, терпеть не привыкший страданья?
Ты от него побежал — следом оно за тобой.
Не полагайся на бегство, на крыльях летит оно быстрых,
И, не колеблясь, идет в бегстве твоем за тобой.
Мчится стремительней стрел, что парфяне пускают из лука,
И превосходит оно Нота крылатого лёт.
Ты уже рад, что оно не бежит по пятам за тобою, —
Эвра быстрее, оно уж оседлало тебя.
И, злоехидно смеясь над беспечного радостью тщетной,
10 Более грозно затем, бедный, придавит оно.
Глупый, приятно тебе, что ты спасся в краях отдаленных?
Первого в крае любом видит страданье тебя.
Тщетная жажда зачем многовидно тебя похищает
И возбуждает зачем гиблой заботою дух?
Разве приятно менять и место, и жизни теченье,
Неискушенному вновь к новшествам вечно идти?
Ты о богатстве печешься, желаешь подняться к вершинам,
Мнишь — от страданья тебя могут избавить они.
Нет, говорю я, и нет, — хоть и Креза ты стал бы богаче,[31]
20 Или же власти твоей все б подчинялось вокруг.
Или ты мнишь, что забот не бывает в царских чертогах?