Услышал некогда тот моралист римский:
«Коль игрища познал шутливой ты Флоры,
Зачем, Катон суровый, сам в театр прибыл?
Иль прибыл лишь затем, чтобы уйти тотчас?»
Теперь по праву пусть услышит галл робкий:
«Коль ты кровавого познал игру Марса,
Неустрашимых англов ты познал смелость,
Зачем, скажи, ты вышел в бой, о галл робкий,
Оружьем грозным что блестят, ведя турмы?
10 Иль ты пришел на этот бой лишь с тем, чтобы
Позорно обратить врагу свой тыл в бегстве,
Как если б состязанье ног — не рук было?»
Катон не может видеть жен, мужей — галлы.
Катон не может изменить лица, галл же
Не в силах малодушного сменить сердца.
94. УСТАНОВЛЕНИЕ ХРИСТИАНСКОГО ЧЕЛОВЕКА. К ГАЛАТАМ, 5: «КРЕПКА ВЕРА ВО ХРИСТА, КОТОРАЯ СОВЕРШАЕТСЯ ЛЮБОВЬЮ»[315]
Прежде всего, признаю и устами, и разумом верным
Бога — Отца почитаю, кто все своей волею держит,
Кто сотворил и круги неоглядные звездного неба,
И незыблемый мир земной всерождающей тверди.
Также и в сына его, Иисуса, Христа по прозванью,
Господом нашим кого признаем мы и все почитаем.
В чреве его зачала по наитию бога Мария
Дева, и после родила, чистейшею девой оставшись.
И жесточайшую казнь, осужденный невинно Пилатом,
10 Он перенес и, распятый на древе позорном, воспринял
Смерть, погребенный в земле и положенный в гробе, он все же
Опустошителем вскоре проник в подземное царство.
А когда наступил день третий для скорбного мира,
Он из могилы восстал, возвратившись на вышнее небо.
Он, величайший, затем достигает небесной твердыни
И всемогущего там одесную отца восседает.
Вновь он во оное время придет всего мира судьею, —
Равно судить и живых, и лишенных и жизни и света.
Верую верой подобной в тебя жизненосная воля,
20 В Бога наитье святое, в дыханье, что все озаряет.
Я признаю и тебя, святейшая церковь, в которой
Христорожденный народ весь в единое таинством тело
Слит, и единой душой с Иисуса сливается жизнью.
Так и не знает она своего, но все общим имеет.
Также я верю: грехи все отпустятся в сходе священном,
Верю: одни из людей от святого ключа возродятся,
И что другие свои прегрешенья омоют слезами.
Не сомневаюсь — тела, что с душою расстались, вернутся
К жизни опять, обретя свои некогда бывшие души.
30 Части и та и другая — тело и дух, друг за другом,
Соединенные вместе, жить вечною жизнию будут.
И несомненно еще: Церковь, полная тайн, уделяет
Семь различных даров, что название таинств имеют.
Разные блага отсюда и разуму милость большая
С неба внушается, лишь бы любой все воспринял, как должно.
Ведь и в священном сане сливается сила святая,
Чтоб под охраной Христа совершать служенье святое.
Браку благодаря мы, рожденные, в мир этот входим, —
Самая славная доля поистине славного мира.
40 Из-за крещения мы — те ж и, нежели прежде, счастливей,
Всем нам в тебе, о Христос, возрождение и обновленье.
Далее, к Богу в любви конфирмация нас укрепляет
И закаляет, святая, наш ум необорною силой.
Пища, что таинств полна (ее греки назвали «синаксис»[316]),
Та, что во хлебе с вином представляет собой непреложно
Нам Христа самого и нутро сокровенное наше
Пищей небесной питает, и нас эта пища подъемлет,
Делает крепкими в Боге и делает сильными также.
Тяжкая если провинность кого-то соделала Богу
50 Как-то врагом, — исцеленьем раскаянье быстрое будет.
Так он паденье искупит, а связь, что нарушена этим,
Вновь восстановит, и гнев божества успокоить сумеет;
Лишь бы раскаялся, лишь бы виновнику сделалось стыдно
И добровольно свершил он вины искупленье, как должно.
Крайний помазанья дар укрепляет и вооружает,
Также и душу оно, что блуждает средь бед величайших,
Родине передает и вручает, идущую, вышним.
Это — бесспорная вера, для верного сердца опора, —
Выше всего возлюблю я отца всемогущего ею;
60 Он меня сотворил и он меня в мир этот вывел.
Господа равной любовью пусть я возлюблю Иисуса,
Оборонившего нас, дорогим искупившего благом;
Дух возлюблю я святой, кто меня согревает наитьем
Вечно благим и, дарами души одаряя глубины
Тайными, вновь возрождает дыханьем, исполненным жизни.
Троица — он же святая, взнесенная всею хвалою,
Всем моим сердцем, умом и поистине силами всеми, —
Верным служеньем и честью пусть чтится она по заслугам.
Только ее я почту и в ней, во единой, навеки
70 Вся надежда моя, ей единственной всё я измерю,
Из-за себя для меня будет троица вечно любимой.
После бога себе не иначе я именем дорог
Буду своим, если к богу до этой поры не растрачу
Всю, что имею, любовь и родник он вновь не наполнит.
Кроме того, в меру сил пусть греха я избегну любого,
Смертного прежде всего я греха избежать постараюсь,
Ибо тот грех убивает, и душу он ранит смертельно.
Чтоб не раздуться мне в спеси или завистью мне не терзаться
Злобной, иль в яростный гнев не впадать мне, я стану беречься.
80 Чтобы ни похоти мерзость, ни чрево, всегда ненасытно,
Мной не владели, чтоб лень не сразила, да буду беречься.
Пусть не терзает вовек меня глад обладания вечный,
Чтобы чрез меру даров мне не жаждать обманного мира.
Пусть нечестивых общений избегну с толпою тлетворной
Высшим усилием духа и силой, достойною мужа.
Пусть же сюда устремлюсь я всем сердцем и силами всеми,
Чтобы все больше во мне с благодарностью множилось благо
И возрастало в уме целомудренном божее знанье.
Буду я вышних молить безупречною жертвой молений,
Пусть их склонить постараюсь, усердия полн непрестанно,
Столько со тщанием раз, сколько радостный свет возвратится.
Будут приятны всегда на столе мне скромные яства.
Трезвая ясность еще и незнание роскоши алчной.
Буду с почтеньем блюсти все посты, сколько их назначает
В определенные дни соблюдать нам церковь святая.
Глуби святые ума сокровенного пусть мне послужат
Так, чтоб позор иль урон не проникли в него, постараюсь.
Чтобы не клялся бездумно, вовек не сказал бы неправды,
Чтобы язык мой не молвил постыдного, — буду беречься.
Руки от краж удержу, пусть и хваткие пальцы не двину
Что-то забрать, а когда у кого-то отобрано будет
Нечто, то я поспешу возвратить все это владельцу.