— А этот твой, который в архивах ползал — он не проболтается?
— О нем можешь забыть. Этому любителю серого лотоса уже подсунули хорошую дозу с кое-какими добавками. Отбегался…
— Надо будет все еще разок обсудить.
— И хорошо обсудить. Со всех сторон…
Я незаметно сжала Киссу руку — все в порядке, рыбка, кажется, заглотала наживку… А мужчина меж тем продолжал:
— Похоже, не врут. Но если вся эта история окажется неправдой, то не исключено, что эта парочка обманывается сама. Конечно, можно предположить обман, и я бы тоже мог склоняться к этой мысли… Только вот камни — подлинные! И ты уже знаешь, столько они стоят… Вот именно оттого, из-за тех прекрасных камней, которые они принесли тебе для продажи, я не склонен считать, что их история лжива.
— Не знаю, не знаю…
— Э, постойте! — Кисс попытался изобразить возмущение, и бесцеремонно вмешался в разговор. Что ж, человека вполне можно понять: ничего не понимает, находится в полной неопределенности, да еще ему явно не по себе… — Не знаю, о чем вы говорите, но не забывайте: все же это сокровища наши! Мы их нашли, за ними сюда пришли… Если вы нам поможете, то давайте сразу договоримся, сколько вы просите за свои услуги. Я тут предлагал пятую часть… Вам на двоих. Вы согласны, или нет?
Мужики только что не ухмыльнулись в открытую. При чем тут какая-то часть, тем более пятая, если можно взять все…
— Слышь, — с трудом спрятал язвительную улыбку пришедший, вновь переходя на диалект. — Слышь, Тритон, пообещай этому дураку все, что он попросит.
— Вот что, — Тритон даже не озаботился придать своим словам особую достоверность, — давайте договоримся на одну четвертую: нас все-таки двое…
— Ладно…
— Чуть не забыл! Как зовут вашу бабушку?
— Марида… но она тетка шустрая, вполне могла назваться чужим именем.
— Кстати — повернулся к нам мужчина, — кстати, Н'Налл не сказал вам, где именно сидит та старая женщина?
— Тот охранник — Кисс прокашлялся, — тот охранник сказал что-то про пятый виток, но что это такое — я не понял…
Понятно, почему мы упомянули про пятый виток: по словам убитого охранника, именно там и сидит Марида.
— Это уже серьезно — мужчина вновь перешел на диалект. — Это мне совсем не нравится. И даже очень. До того места так легко не добраться. И раз там старуха сидит… Конечно, туда, бывает, суют всех подряд, и особенно перед праздниками — все одно к тому времени все камеры переполнены, забиты чуть ли не под завязку… Но все одно: обычно на пятый виток посылают лишь очень значимых фигур, или же тех, кто постоянно должен быть под приглядом… Не исключено, что кто-то уже пронюхал о кладе. Ладно, я постараюсь все разузнать.
— Ты сумеешь узнать имена тех, кто сидит в пятом?
— Могу, но на это понадобится время, а с ним у нас полный недостаток… К тому же часть заключенных находится там без имен, под номерами, так что сам понимаешь — с этим так быстро не разобраться… Великий Сет, впереди три праздничных дня, а у нас с тобой может быть всего одна попытка! И чем раньше мы это сделаем, тем лучше — сам знаешь, под нож в те праздничные дни пойдут многие, в том числе и часть заключенных… Значит, только завтра… Вернее, уже сегодня, тем более, что часть охранников будет снята, чтоб следить за порядком на улицах.
— Если я правильно понял, у нас с тобой всего полдня, чтоб подготовиться?
— Да. Учти, я в доле, и эта доля должна быть равна твоей!
— Доля долей, но я опасаюсь ввязываться в это дело — уж очень оно рискованное…
— С этим не спорю. Риск безмерен, и, прежде всего, рисковать буду именно я!
— Можно подумать, я при этом останусь в стороне!..
— Это само собой — в случае чего пойдем в одной упряжке… Надо еще раз все обдумать.
Мужчины вышли, не обращая на нас никакого внимания, будто нас здесь и не было. Плевать, не очень-то и надо — вы нас все равно уже считаете почти что покойниками… За ними вышел и охранник, заскрежетал ключ в замке… Что ж, дело не стоит на месте.
Тут уже я подскочила к двери, приложила ухо к гладко выструганным доскам, подняла восприятие до предела… Точно, разговаривают в соседней комнате, и на все том же редком диалекте. Вначале было плохо слышно, потом стало много лучше…
— … А если идти туда… Одна пойдет, или их вдвоем лучше отправить?
— Я бы предпочел отправить ее одну, но эта девка не знает языка Нерга, а охранников в тюрьме дураками не назовешь… Конечно, это не проблема: у меня полно людей, знающих множество языков, но…
— Что такое?
— Хуже нет иметь дело с такими тупыми бабами — никогда не знаешь, что они могут выкинуть в любой момент. Так что если она пойдет со своим мужиком, то и вести себя будет куда спокойнее. Я подобных истеричек уже насмотрелся — если что пойдет не так, то эти дуры такое могут устроить, что весь наш план полетит сам знаешь куда! Последствия представляешь… А, как мне сказали, этот ее хахаль умеет с ней управляться, и в случае чего ей живо мозги прочистит и на место вправит. И потом, вдвоем они быстрее уговорят бабку сказать правду.
— Согласен. Пусть идут вместе, а там на месте уже определимся, как и с кем поступить. Под жертвенный нож могут пойти очень многие, путь даже и с вырезанным языком — для Великого Сета подобное без разницы.
— Это понятно. Но все же как мы с тобой рискуем!.. Даже не знаю, стоит ли продолжать, или бросить все это… И все же я пытаюсь поверить в услышанное. Конечно, все еще можно бросить, но… Понимаешь, когда-то давно один очень умный человек сказал: если ты что-то решил сделать, то делай! И сделай это так, как считаешь нужным, по полной и до конца. А вот когда дело бросают на полдороге, или тебя жаба начинает душить в тот момент, когда уже вложена большая часть денег… Вот тогда ничего, кроме раздражения от недоделанного до конца дела, не получишь.
— Слушай, а ты, случаем, не боишься?
— Я много чего опасаюсь в этой жизни. А что именно ты имеешь в виду?
— Ты же знаешь: о подобных случаях прежде всего надо докладывать вашим, ну, в ту теплую компанию, куда ты так стремишься попасть на одно из первых мест…
— Ну хоть ты помолчи, и без того на душе тошно! Конечно, если там узнают, то оправдаться мне будет сложно. Ну, если сказать коротко и в очень смягченном виде — мне придется весьма и весьма хреново. Ты прав: в ту, как ты ее называешь, теплую компанию я и обязан сообщить в первую очередь о том, что подвалила возможность найти клад, а они уж сами решат, что и как… Все верно, но если клад действительно существует, то что я с этого буду иметь? Совсем немного. Мне выделят всего лишь определенную долю, притом не очень большую, а все остальное уйдет в общак. А так мы можем получить все…
— Рисковый ты мужик — любишь сидеть на двух стульях сразу. Не боишься об пол брякнуться?
— Если кто-то посторонний сейчас послушает твои разглагольствования, то вполне может решить, будто ты у нас святей и праведней самого Великого Сета! Еще бы, ведь ты у нас честный служака, стоящий на страже справедливости и закона, в поте лица своего зарабатывающий свой нелегкий кусок хлеба! Не в пример нам, грешным, бьющимся во грехе и погрязшем в нем по самые уши… Хотя на самом деле мы с тобой уже давно идем вместе, ноздря в ноздрю, и часть дел вместе обстряпываем!.. Ладно, все, замяли! Да, а тебе хватит времени, чтоб как следует все подготовить?
— Ты прав, мне надо поторапливаться…
— А насчет тюрьмы… Ты уверен, что там все пройдет как надо?
— То-то и оно, что в этом я далеко не уверен. Правда, там у меня есть один надежный человек — он просто-таки печенкой ложь почует. Он же и с ними пойдет, и если ему что не понравится, или что пойдет не так…
— Ты в нем уверен?
— Не узнаю тебя — начинаешь задавать глупые вопросы. Все, я пошел… Да, и вот еще к тебе будет еще одна просьба (так, на всякий случай — все же дело у нас очень серьезное): ты присматривай за этой парочкой. Если тебе наутро хоть что-то покажется подозрительным в поведении этой парочки, то нашу операцию лучше отложить. Или вовсе отменить. В некотором роде я склонен разделять твои опасения.
— Я все понял. Если что — сообщу…
А я про себя подумала: молодец, Кисс, и тут все правильно рассчитал — если б мы не разыгрывали перед всеми склочный характер бабы (то бишь меня), с которой трудно управляться, то Кисса в расчет никто бы брать не стал — для выполнения задуманного им бы вполне хватило и меня одной…
Когда голоса стихли, я тихонько передала Киссу их разговор, причем попыталась сделать это чуть ли не дословно.
— Не бойся, нас пока не подслушивают. Кажется, все идет именно так, как мы и предполагали. Только вот не поняла, о чем говорили эти двое…
— Это как раз понятно — чуть скривил губы Кисс. — И все очень просто. Если помнишь, я как-то говорил тебе о том, что Тритон старается занять высокое место в… некой иерархии, с точки зрения закона не очень праведной.
— Это ты о чем? Я правильно поняла — ты имеешь в виду…
— … Некую преступную организацию, если называть вещи своими именами — поудобнее устроился на полу Кисс. — Только вот главная мечта Тритона — залезть на вершину в той организации, или хотя бы стать одним из тех, кто командует этой самой организацией… Она вряд ли осуществится, и знаешь, почему? Причина очень простая: у Тритона есть просто-таки въевшаяся в кровь неистребимая привычка загребать все под себя одного, даже в ущерб своим коллегам-приятелям из той самой… иерархии, а подобное вряд ли кому понравится. Видишь ли, в том мире существуют некие неписаные правила, которых следует придерживаться. Так вот, если следовать одному из них, то Тритон должен был первым делом сообщить друзьям-товарищам в той самой… иерархии о том, что появилась реальная возможность заполучить большие деньги. Короче, сообщить… наверх о нашем рассказе насчет возможного клада. Клады — это особый случай, и о них обязательно надо ставить в известность… определенных людей, и тут уже не имеет значения, существуют эти сокровища в действительности, или же до тебя донеслись только слухи о них. Клад изначально должен принадлежать… всей организации. Здесь считается, что их посылает Великий Сет, и с подобными находками принято поступать по-особому. Ну, а Тритон уже заранее лишает своих подельников законной добычи, того, что должно пойти в общак. То есть он, можно сказать, заранее запускает свою лапу в общее добро. А это, мягко говоря, очень и очень некрасиво.